В доме, не слышимый Робертом, звонил телефон.

ДеКлерк думал: "Мне нужен повод, чтобы отказаться от спецотдела "Х".

Деления солнечных часов говорили: «Время гораздо более позднее, чем ты думаешь».

Долина реки Литтл-Бигхорн, округ Монтана

вторник, 27 июня 1876 г.

Лагерь бригадного генерала Альфреда Терри был охвачен волнением. В отличие от предыдущего дня, индейцев не было видно, и только несколько сот индюшек кружили над ближайшими холмами. В семь часов войско выступило в боевом порядке, выслав разведчиков по флангам гораздо дальше, чем обычно. Среди эскадронов гуляли слухи, что полковник Кастер вступил в решительную схватку с краснокожими, пока, наконец, в миле вниз по реке солдаты не наткнулись на опустевший индейский лагерь.

Всё, что осталось от семи колец, атакованных Кастером, это мрачные покинутые типи и раскиданный вокруг хлам: одежда из бизоньих шкур и гниющие остатки еды; накидки и кухонная утварь; стрелы, ружья, роговые ложки, разбитая глиняная посуда. Кольцо мёртвых лошадей окружало палатки, а рыскающие по лагерю, похожие на волков одичавшие собаки рычали на приближающихся белых.

Трое любопытных солдат покинули строй и лёгким галопом поскакали вперёд. Среди останков один из них нашёл пару залитых кровью стремян, подписанных «Старгис – 7-ой Кав.». Пока он верхом скакал обратно, чтобы доставить находку Терри, другой высунул пепельно-бледное лицо из одной из палаток. Внутри он обнаружил тела пяти обезглавленных белых, подвешенных обнажёнными к палаточным шестам.

К пересечению шестов были привязаны пять чёрных шаров. Отогнав рой мух, он увидел, что это были отрезанные головы. Связанные вместе черепа явно не одну милю тащили за лошадью по земле.

– Обыскать холмы, – в ярости распорядился Терри. – Найти виновных в этом дикарей и вздёрнуть их.

Капитан Джерико Шарп получил задание осмотреть всё и закартографировать лагерь.

Подверженный нервному тику, возбудимый, получивший библейское воспитание Шарп был мужчиной с женоподобной фигурой, в неопрятной форме. Заострённый нос и синеватые губы доминировали на его лисьем лице, левый глаз которого выстукивал азбуку Морзе.

Шарп провёл около часа в палатке, где висели тела замученных, наталкивая мысль на картины Ада из Ветхого Завета. Имя «Паркер», вышитое на шортах, свисавших с ног одного из мужчин, удивило его, поскольку ни одного Паркера среди эскадронов Кастера не было.

Около полудня, пригнувшись к луке седла, по мостику, переброшенному через реку, галопом прискакал один из разведчиков. Он не бросил поводьев и не спешился до тех пор, пока не нашёл Терри, разговаривающего с генералом Гидеоном Праттом.

– Господин генерал! – прервал их разведчик, отдавая честь обоим мужчинам. – Лейтенант Брэдли послал меня от обрыва за рекой. Он насчитал на гребне до двух сотен трупов.

– Краснокожие? – спросил Терри, глянув на Пратта.

Разведчик покачал головой.

– Белые, господин генерал!

– Милосердный Боже! – воскликнул Пратт. – Но не из Седьмого полка?

Шарп наблюдал из-за полога палатки, как колонна двинулась, переправляясь через реку, чтобы подняться на крутой гребень.

Солнечный жар обрушивался на долину, искажая отдалённое изображение, словно мираж в пустыне. Вскоре последовало распоряжение Шарпу явиться к обрыву. Уложив свои приспособления, он взобрался на гребень вместе с одним из разведчиков, Арикарой, на краю поля убийств натянув поводья, чтобы остановить лошадь.

– Все мертвы. Боже правый, какими белыми они кажутся. Какими совсем белыми, – сказал он.

Место побоища являло собой картину чистейшей резни. Там, где резня была самой кровопролитной, на вершине холма, баррикада из застреленных лошадей, ноги которых торчали словно частокол, окружала разлагающиеся трупы. Сухая песчаная земля впитала в себя всю пролившуюся кровь, пока налетающие стервятники отъедались на иссушенных останках. Заглушающее всё жужжание мух напомнило Шарпу о том, как он ещё мальчиком охотился на опоссумов, шатаясь за своим отцом, армейским священником, по болотам штата Теннесси. Машинально он нащупал свою Библию.

Новый пост Шарпа был в центре поля. Здесь он разложил карту, на которую наносил окружающую обстановку. Позже другие воспользуются собранным материалом для того, чтобы расследовать, что же случилось на Последней стоянке Кастера. Двенадцать солдат работали на поле, доставляя к нему свои находки.

В полдень на гребень въехал репортёр «Хелена Таймс». Шарп сидел на пне, дополняя свою карту, когда солдаты сделали перерыв, сгрудившись толпой вокруг репортёра.

– Будьте уверены, это произносится с "е", – услышал он чьи-то слова.

Шарп нагнулся, чтобы хлопнуть себя по икре над кавалерийским сапогом. Овод только что ужалил его в ногу. И в этот момент он заметил в кустах записную книжку, скрытую там, где она упала, когда с Паркера сорвали одежду. Подняв её, Шарп пролистал страницы:

Собственность Фрэнсиса Паркера, Йельский университет, Нью-Хэйвен, Коннектикут.

В случае смерти вернуть профессору О. С. Маршу по вышеуказанному адресу.

Мистер Чарльз Дарвин

Даун-Хауз

Даун

Кент, Англия (Зачем дважды писать Даун?)

21 июня 1876 г. – «ЭВРИКА!!!» Наконец-то! Недостающее звено! Северо-западный берег, «Развилка Сумасшедшей Женщины» реки Павдер, у горы Бигхорн.

Округ Монтана 43 град. 54 мин. сев. шир.

106 град. 45 мин. зап. долг.

Черновик письма

Дорогой сэр, – не стоит наверное и упоминать, как Вы, вероятно, удивлены, так скоро получив от меня известия; однако надеюсь, что у меня есть новости, которые покончат с критикой в Ваш адрес. Гершель может говорить, что Ваша книга – «в полном порядке», но мне кажется, так же, как без сомнения и Вам, что в данном случае весьма подходят слова м-ра Хаксли:

"Значительный промежуток времени, более чем десятилетие, отделяет нас от момента публикации Происхождения видов, и что бы ни думали или ни говорили о доктринах м-ра Дарвина или о манере, в которой он их проповедует, главное заключается в том, что за двенадцать лет Происхождение видов сыграло роль совершенно революционного в биологии, как, в своё время, Принципы… – в астрономии.

Теперь, по прошествии времени, критикам Дарвина представился удобный случай.

Смесь пренебрежения и высокомерия, которая на первых порах характеризовала значительное число нападок, с которыми он сталкивался, больше не является досадным отличием анти-дарвинистского критицизма".

Сэр, у меня имеется оружие, с помощью которого Вы сможете отразить все нападки!

Как Вы можете видеть из заключения, следующего из этого письма, я обнаружил череп (первый в Америке, как мне думается), который при внимательном изучении оказывается черепом самой ранней формы человека; останками более ранними, чем череп, найденный в долине Неандер вблизи Дюссельдорфа в 1856 году, и не являющиеся останками столь же сомнительными. Нельзя сказать ни того, что этот череп является останками деформированного человека, ни того, что он принадлежал одному из видов обезьян, поскольку форма этого черепа соединяет в себе признаки обоих видов, и человека, и обезьяны. К тому же, это очень большой череп.