- Луиза, пощади больного! - взмолился я.-Не то ведь, не ровен час, не вынесу...

Не вынесешь, потому что вдолбил себе, что ты винтик, и нечего, мол, лытаться обернуться пусть хоть тонюсенькой осью. Существуют-де направляющие, то бишь двигатели, им лучше знать, кем ты родился, что тебе на роду написано: винтик ты, ось или, может, подшипник!..

- Подлить вам погорячее? - предложила Асмик.

- Спасибо! -.сказали девушки в один голос.

- Честно говоря, толика вины и на мне, - сказала Асмик. - У нас такие условия, никого ни принять, ни угостить... Сейчас так трудно с квартирами. Седа, а вы владеете каким-нибудь языком?

- Конечно, - весело улыбаясь, отозвалась Седа. - Армянским.

- Я имею в виду иностранный.

- В свое время учила немецкий. Сейчас изрядно подзабыла его.

- Жаль,- протянула Асмик.- Я изучаю английский.

Если б и вы его знали, мы бы поболтали. Посекретничали бы от Левона и к тому же попрактиковались бы...

Ты боишься. Но от такого недуга не умрешь. Потому что молод н потому что хочешь жить! Тревоги твои смешны.

В конечном счете ты боишься не смерти. Пугает тебя то, что вдруг шалая отвертка вывинтит тебя и выбросит вон.

Ей-то ведь лучше знать, есть от тебя польза или нет. Однако в механизме бывают и такие винтики, извлечь которые можно, только разобрав его целиком или какой-то его узел.

Да и тогда не всякий винтик приметишь. Oн работяга, но молчун. И знает: не греми, не шуми - никому и в голову не придет разбирать узел.

Эй, винтик, ось, рычажок!.. Что расшумелись, что тарахтите?.. Молчите, молчите...

Х=А + В + С.

- Спокойной ночи, Левой, - попрощалась Седа. - Выздоравливай поскорее.

- Уже уходите?..

- У больного засиживаться нельзя. А мы уже и так целых два часа тебя мучаем.

- Вы не сказали, как там шеф? - спросил я.

- Явно недоволен.

- Что делать... Я ведь болен?..

- Без тебя трудновато,- сказала Седа.- Правда же, Луиза?

Я не поверил в искренность ее слов.

- Трудно, - подтвердила Луиза.-Честное слово. Сейчас, когда тебя нет в лаборатории, это особенно чувствуется.

Я недоверчиво улыбнулся.

...Девушки ушли. Асмик накрыла все на столе газетой, решив отложить мытье посуды на завтра, погасила верхний свет и присела на постель.

- Славные девушки, не правда ли?

- Ничего вроде, - пожал я плечами.

- Луиза выглядит чуть легкомысленной, а Седа женщина серьезная. Кто у нее муж?

- Не знаю,- ответил я.

- Нет, Седа мне положительно понравилась, - не унималась Асмик. - Ты не находишь, что она интересная?

Какие у нее глаза! Очень интересная!

- Не знаю. По-моему, самая обыкновенная женщина. Ничего особенного, погрешил я против истины.

"Без тебя трудновато... Сейчас, когда тебя нет в лаборатории, это особенно чувствуется..." Нет, нет! Ты не винтик! Ложь это!

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

У входной двери стояли трое. Всем лет по двенадцати-тринадцати. Девчушка и двое мальчишек.

- Здравствуйте, - сказала девочка, которая, видно, была посмелее своих друзей.

- Здравствуй, - удивился я.- Простите, ребята, я не одет, потому что болен, лежу в постели, и дома никого больше нет - жена пошла на рынок. А вам кого? Вы случайно не ошиблись?

- Нет, не ошиблись, - сказала девочка. - Мы именно к вам. Можно войти?

Я невольно отступил, и они уверенно прошли на балкон.

- Что вам, ребята? - забеспокоился я.

- Ничего, - ответила девочка, подошла к выключателю и погасила свет на балконе.-Восемнадцать! -сказала она при этом мальчикам.- Пошли. До свидания...

- Погодите! -воскликнул я.- Что это значит? Поднимаете с постели больного, врываетесь в квартиру и даже не желаете объяснить, зачем пожаловали.

- Мы - пионерский счетчик, - сказала девочка уже в двери.

- Как тебя зовут?

- Лилит.

- Лилит, а не могла бы ты уточнить, что такое пионерский счетчик? поинтересовался я.

- Мы гасим лампочки везде, где они зря горят днем. Надо экономить электроэнергию. Сегодня мы уже погасили восемнадцать штук.

- Понятно. Это вы сами придумали такое?

- На отрядном сборе взяли обязательство. Уже погасили тысячу шестьсот восемьдесят одну лампочку, - сказала Лилит. - Здорово, правда?

- И в самом деле здорово! - улыбнулся я.

- До свидания, - попрощалась девочка. - И пожалуйста, будьте внимательны. Не то опять вас побеспокоим. Выздоравливайте.

- Поправляйтесь поскорее, - пожелали и мальчики.

Я чуть не сказал им, что участковый врач уже выписал меня с понедельника на работу, но промолчал.

Их-то совсем не интересовало это...

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Луиза была не в духе. Я сразу это заметил, по ее гла- Что случилось? тихо спросил я у Седы, кивнув в сторону Луизы.

Седа пожала плечами. То ли она не знала, то ли не придавала этому значения.

Я, прошел к своему столу, просмотрел лабораторные дневники и снова подумал о том, что предложенный Айказяном новый инициатор может дать интересный результат.

Потом решил набросать план моих опытов. Это было не менее важно, потому что накануне Айказян сказал: "Попробуй, может, что-нибудь и получится. Хоть сейчас это представляется фантастикой. Достойно Жюля Верна или даже Лемл"."Не Жюль Берн, не Лем и даже не Бредбери, а Левой Арамян",- ответил я. Он смеялся почти до слез моей самоуверенности: Левой Арамян - это я.

Какие-то странные звуки насторожили меня. Седа в тревоге поднялась.

- Лопнули трубки! - испуганно проговорила она.

- Не паникуй. И чугунные, и стальные, бывает, лопаются, не то что стеклянные,- успокоил я.- Заменим.

- Их больше нет.

- Возьмите на складе.

- Взять-то возьмем, да опыт затянется.

- Ты нарочно взорвала трубки? - спросил я.

Седа удивленно взглянула на меня: - Как нарочно?..

- Ну, а если так, то, значит, трубки лопнули, несмотря на то что это не входило в наши намерения,- заключил я. - И естественно, опыт затянется. Луиза,- я передал ей записку на имя заместителя директора по хозяйственной части с просьбой разрешить выдать нам стеклянные трубки,- скажи, опыт срывается... Говори все, что хочешь, только без трубок не возвращайся, вытряси из них.

Когда Луиза ушла, я посмотрел на Седу:

- Удивительно, правда?.. Ведь подумаешь - трубки. А попробуй выпроси. И почему так?

- Не знаю...

- А я знаю. Зам не выносит Айказяна. Ты не замечала?

- Нет, не замечали.

- На дух не переносит. А говорят, наш шеф в свое время .очень ему помогал. Помогай не помогай, но надо бы и в голове кое-что иметь. Старик не потянул, пришлось ему заделаться снабженцем: всякие трубки, колбы и прочее. Вот он и сводит счеты, себя ест и другим покоя не дает. Так что же все-таки случилось с Луизой?

- Ничего особенного. Влюбленным свойственно впадать в крайности: они либа беспредельно счастливы, либо глубоко несчастны. Ты ведь человек женатый, тебе это должно быть знакомо. Чему же удивляешься?

- В общем-то знакомо... А что, Араику уже наскучило?

- Луиза сама с ним поссорилась. Из-за какой-то ерунды. Поссорилась, а теперь мается.

- Детство какое.-то. Что же было причиной, ссоры?

- Они ходили в кино. Луизе фильм понравился, Араику нет. Поспорили, и в результате ссора.

- А по-моему, этот сосунок просто издевается над Луизой. А она дуреха, наивная, -ничего не понимает. Добром это не кончится. Раз уж пошли ссоры по мелочам. Не правда ли?

Седа не ответила. Ее, видно, все это мало интересовало.

- Что ты. молчишь? - спросил я.

- Я завидую Луизе! - Седа стояла ко мне спиной. Она словно бы сама с собой разговаривала.- Завидую этим детям. И от души хочу, чтобы они были бесконечно счастливы. Я уж теперь могу только мечтать о том, чтобы рядом со мной кто-то был и с кем-то можно было ссориться, мириться...

Я подошел к Седе, хотел обнять ее за плечи, сказать какие-нибудь очень теплые слова. Такие, чтобы и самому растрогаться. Но не сделал этого, потому что не знал таких слов.