Седа вдруг отвернулась и наклонила голову,- видно, чтобы я не заметил ее слез.
Я облокотился о подоконник. За окном была унылая мокрая зима: мрачные, серые краски, поникшие голые деревья, ветер и низкое давящее небо.
- Левой,- сказала Седа...
Очень далеко, на расстоянии нескольких километров, вонзалась .в небо заводская труба.
- Левон, не вздумай больше босым выходить на улицу, ладно?
Теперь мне уже казалось, что не труба вонзилась в тучу, а туча эта оперлась на нее, чуток передохнуть.
- Левой, тебя вызывает зам! - встревоженно сказала Луиза, появившись на пороге.- Прочитал записку, отложил: ее в сторону и велел позвать тебя. А в коридоре... - она перевела дыхание.- А в коридоре мне встретился Рубен.
- Обозналась, наверно,- сказал я,-откуда ему тут быть.
- Да он это! Даже поздоровался. Ну, иди же!..
Я поспешил к старику...
- Садись, молодой человек, садись! - предложил он, увидев меня.
Я сел.
- Ну, как дела?
- Ничего...
- Бьем трубки?
- Будь они стальные, не бились бы,-заметил я. - Стекло же - оно хрупкое.
- Хрупкость - одно из физических свойств стекла...
- Было время, слыхали.
Я уж злился.
- Значит, без дела не сидим,-подытожил старик,работаем? А трубок, между прочим, на складе нет. Придется переждать, пока добудем!..
- Придется, - пожал я плечами.-Что же еще делать?..
- Так вот,- старик явно мялся,- что-то я еще хотел сказать? А из райкома, к нам прислали человека. Не определить ли его к вам в лабораторию?
- У нас полный комплект, - сказал я, понимая, что речь о Рубене.- К тому же, мне кажется, Айказян...
- Послушай-ка, молодой человек,- прервал меня старик, - райком прислал, понимаешь? Пока оформим к вам, а потом, если где-нибудь освободится место, подумаем...
- Раз решили, так..
- Погоди, я тебе в отцы гожусь, не прерывай,- рассердился старик.- В общем, примите, и приветьте парня. Его зовут Рубен. Кстати, говорит, вы вместе учились? Знаешь, о ком речь?
- Да!..
- Вот так-то...- Старик вдруг выпрямился и посуровел.-Относительно трубок - постараемся. И чтобы мне не было никаких опозданий. Дисциплина превыше всего. Ты свободен.
Я молча покинул унылый кабинет.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
На шахматной доске продолжались сражения. Сражения, в которых Акоп Терзян и побеждал и одновременно проигрывал. В победе ли сила или в поражении, я бы не смог сказать. Не смог бы и дядя. Думаю, что .он не смог бы и сказать, выиграл ли он в конце концов в жизни или проиграл? И бывают ли вообще в жизни победы и поражения?
Или все кончается ничьей?..
Дядя часто отказывается от сражений и углубляется в теорию.
- Какую защиту ты предпочитаешь? - интересуюсь я.
- Сицилианскую,- отвечает он.- Но не люблю сицилианский гамбит, гДе жертва пешки никогда не оправдывается. Жертвуя, надо нападать. А защищаться не имеет смысла. Защиты Каро-Канн и французская тоже интересны. Но я предпочитаю сицилианскую. А как твои опыты? Есть результаты?
- Забросил я их.
- Напрасно. Выбери время и работай. Какие новости в институте?
- Никаких. И неинтересно. Может, правда, потому, что я не вникаю в будни институтской жизни.
- От греха подальше? - смеется дядя.- Х=А+В-|-С, так?
Я киваю.
- Но Эйнштейн отказался от этого,- озабоченно говорит Акоп Терзян.Может, и ты...
- Нет!.. Причина отказа Эйнштейна была очень серьезной. Почти равнозначна вопросу, быть или не быть.
- Ты непременно должен продолжить свои опыты! - убежденно настаивает дядя.- Работа выведет тебя на путь истины.
- Какова она, истина? - улыбаюсь я.- Отказ от формулы?
- Отказ от формулы? - повторяет дядя.- Возможно!
Я чую, что с дядей произошли какие-то, перемены, что он уже не тот Акоп Терзян, каким я его всегда знал.
Может, просто постарел?
Мальчик подвинулся на скамье, и я сел.
В такое позднее время, как правило, никто уже не бывает на остановке. Вот и сейчас мы были тут только вдвоем.
Откинув голову, мальчишка безучастно воззрился в небо. Оно было пасмурным - ни звезд, ни луны, только мрачные тучи. Смотрел в небо и болтал ногами. Ужасная это привычка. Парень, .видно, невоспитан.
- Девятого давно не было? - спросил я.
- Девятого?.. - Он продолжал изучать небо. - Только что ушел.
- Неужели? - удивился я. - Ведь, кажется, это был четвертый?
- Девятый,- повторил мальчик.
- А ты какой ждешь?
- Третий.
- Да он же по той стороне ходит,- сказал я,- не знаешь, что ли?
- Знаю,- ответил мальчик.-Но я хочу ждать здесь!..
Я молча, подозрительно глянул на. него.
- Куда тебе ехать? - через мгновение спросил я.
- Домой,- ответил он.
- Знаешь, сколько сейчас времени?
- Конечно,- засмеялся мальчишка,- я вижу часы.
И он показал на столб напротив с электрическими часами, большая стрелка которых .каждую минуту, предварительно дрогнув, продвигалась вперед.
- Большая стрелка уже полкруга прошла,- сказал мальчик.- Хотите, вместе проследим, как она полный круг совершит?
- Ты учишься? - спросил я.
- Учусь.
- В каком классе?
- А вам-то что?!
Действительно невоспитанный малый. Такому бы не мешало, чтобы отец его на неделе разок-другой за уши оттрепал или, на худой конец, в углу бы подержал.
- Я вождь племени Шиу! - неожиданно сказал мальчишка.
- Не может быть! - улыбнулся я.
- Да-да! - настаивал паренек.- Положение было очень тяжелым. Майя захватили Чичен-Ицу и Ушмалу. Я, как потомок племени Шиу, вождь Ушмалы, поднял восстание и разгромил народ майя! Вот так-то!
- И теперь с удовлетворением рассказываешь об этом? - уже серьезно спросил я.
- Нет! - с грустью в голосе ответил мальчик,-Эти войны нам вовсе не были нужны. Из трех городов состояло новое царство народа майя. Мы начали убивать друг друга, и ацтеки воспользовались случаем...
- Печальная история,- заметил я.
- Конечно, - согласился вождь племени Шиу.- Вот потому-то сижу здесь, наблюдаю за минутной стрелкой часов.
- Ну что ж, позволь, и я понаблюдаю.
- Прошу! - сказал он.- Если бы не вмешались эти испанцы, уверен, что мы бы потом все примирились и жили по-соседски.
- Ну, естественно,- согласился я.
- А вы-то почему притворяетесь? - спросил вдруг мальчуган.
- Я?..
- Да, вы.
- Дорогой!..
- Никакой не "дорогой". Почему не говорите, что я вовсе не вождь племени Шиу и что судьба народа майя и ацтеков не имеет ко мне никакого отношения? Или, может, думаете, я чокнутый?..
Я несколько смутился, потом спросил: - Сколько тебе лет?
- Какая разница. Наверно, думаете, ребенок... А я, может, вовсе и не ребенок, а, скажем... лилипут. Семнадцатилетний лилипут!..
- Я верю тебе.
- Никто мне не верит,- с. огорчением сказал мальчик.- Вы .единственный человек, кто сказал: "Верю". Другие говорят: выкинь из головы эти глупости. А вы? - Мальчик посерьезнел.- Вы. Гулливера не видели?
- Нет, не видел! - заверил я.
- А я видел! - тут же выпалил мальчик.- Когда он впервые прибыл в Лилипутию, мне приказали сшить ему камзол. Я был самым искусным портным во всей Лилипутии.
- Не может быть!
- Спросите у Гулливера,-без всякой обиды предложил мальчик.
- Ты хорошо учишься? -поинтересовался я.
- А вы видели лилипутов?
- Неоднократно.
- Я всего только один раз. видел. В цирке.
- Кем ты будешь, когда вырастешь?
- Хочу стать врачом,--ответил мальчик.- А еще инженером. И писателем хочу быть.
- Писателем?
- А что?.. Знаете, про кого я напишу книгу?.. Про майя и ацтеков... Про урартийцев и про себя... И все удивятся. Очень интересно будет.
- Пустое это,- возразил я.- Честное слово, когда станешь большим, ты узнаешь, что на свете есть вещи более значительные и интересные, чем твои майя и ацтеки.
