При идеальной навигации и сильном попутном ветре они приземлились на крохотной посадочной полосе Микса к северу от Чарлстона за сорок пять минут до рассвета. На протяжении последних десяти миль, когда наконец они начали опускаться между двумя ряда ми маркерных огней, показатель топлива стоял на нуле.

Сол не проснулся даже когда они перекладывал я его на брезентовые носилки, хранившиеся у Микса в ангаре.

– Нам нужна еще одна машина, – сказала Натали, глядя, как мужчины выносят спящего психиатра из самолета. – Эта продается? – спросила она, кивком головы указав на “Фольксваген”, стоящий рядом с пикапом Микса.

– Мой наркотический экспресс? – воскликнул Микс. – Наверное.

– Сколько? – спросила Натали. Древняя машина была покрыта рисунками психоделического содержания, которые просвечивали даже сквозь выцветшую зеленую краску, но Натали привлекло то, что на окнах имелись занавески, а на задних сиденьях, достаточно длинных и широких, вполне можно было разместить носилки.

– Пятьсот?

– Продано, – объявила Натали. Пока мужчины устанавливали носилки на длинной скамье за водительским местом, она отправилась копаться в чемоданах, лежавших сзади в фургоне, и вернулась с девятью сотнями долларов, которые были спрятаны в одном из ботинков Сола. Чемоданы и сумки она тоже перенесла в микроавтобус.

Джексон измерял Солу давление, – А зачем тебе две машины? – спросил он, подняв глаза на Натали.

– Я хочу как можно скорее доставить его в больницу, – ответила она. – Как ты считаешь, везти его в Вашингтон не слишком рискованно?

– Зачем в Вашингтон?

Натали вынула кожаную папку из портфеля Сола – Тут письмо от.., родственника Сола. В нем содержатся объяснения, чтобы ему оказали помощь в израильском посольстве. Этот ход был у нас в запасе, так сказать. Если мы отправим его в чарлстонскую больницу, пулевые ранения неизбежно привлекут полицию. Зачем рисковать без надобности?

Джексон кивнул, затем снова взял руку Сола, чтобы сосчитать пульс.

– Да, думаю, Вашингтон годится, если они смогут быстро обеспечить его классной медицинской помощью.

– В посольстве о нем позаботятся.

– Он нуждается в хирургическом вмешательстве, Натали.

– У них есть прямо в посольстве операционная.

– Да? Ну и дела, – и он развел руки ладонями вверх. – А почему бы тебе тоже туда не поехать?

– Я хочу забрать Зубатку, – ответила Натали.

– Можем заскочить за ним перед выездом из города, – предложил Джексон.

– К тому же мне надо избавиться от Си-4 и прочего электронного хлама, – добавила она. – Отправляйтесь, Джексон. Мы встретимся в посольстве сегодня вечером.

Джексон долго смотрел на нее, затем кивнул. Когда они вышли из автобуса, к ним подошел Микс.

– По радио что-то не слышно никаких сообщений о революции, – заметил он. – Разве подобные вещи не начинаются везде одновременно?

– Продолжай слушать, – посоветовала Натали. Микс кивнул и забрал у нее пятьсот долларов.

– Если революция и дальше будет так продолжаться, глядишь, я разживусь на ней.

– Спасибо за прогулку, – улыбнулась Натали, и они пожали друг другу руки.

– А вам троим надо сменить сферу деятельности, если хотите насладиться жизнью после революции, – сказал Микс. – Не нервничайте. – И, насвистывая какую-то неразборчивую мелодию, он направился обратно в свой трейлер.

Натали остановилась у дверцы фургона и дотронулась до руки Джексона.

– увидимся в Вашингтоне, – сказала она. Он взял ее за плечи, привлек к себе и крепко поцеловал в губы.

– Будь осторожна, малышка. Мы все сделаем втроем, когда позаботимся о Соле.

Натали лишь кивнула, боясь, что может проговориться. Быстро отъехав от посадочной полосы, она отыскала главную дорогу в Чарлстон.

***

Продолжая вести машину на большой скорости, Натали должна была сделать еще слишком многое. На переднем сиденье она разложила пояс со взрывчаткой, монитор энцефалограммы с электродами, радиопередатчик, кольт с двумя дополнительными обоймами, ружье с транквилизаторами и коробку с ампулами.

На заднем сиденье стояло дополнительное электронное оборудование и лежал купленный в последнюю пятницу топор, накрытый одеялом. Натали задумалась о том, как к этому отнесется полицейский, если ее остановят за превышение скорости.

Мрак, рассеиваясь, переходил в мутный рассвет, который ее отец называл ложным, но гряда плотных туч на востоке не давала пробиться свету и фонари продолжали гореть. Сбросив скорость, девушка въехала в старый квартал Города, и сердце ее бешено заколотилось. Она остановилась за полквартала от дома Фуллер, нажала на кнопку передатчика и спросила:

"Зубатка, ты здесь?” Никакого ответа. Подождав несколько минут, она проехала мимо дома, но в переулке напротив, где их должен был дожидаться Зубатка, тоже никого не увидела. Натали отложила передатчик, уповая лишь на то, что он где-нибудь заснул, или отправился разыскивать их, или, на худой конец, был арестован за бродяжничество.

Дом и двор Фуллер под высокими деревьями, с которых все еще стекали капли дождя, тонули в темноте. Лишь сквозь ставни верхнего окна продолжал литься зеленоватый свет.

Натали медленно объехала квартал. Сердце ее билось так, что она ощущала физическую боль. Ладони вспотели, а пальцы настолько ослабли, что она даже не могла сжать их в кулак. Голова кружилась от недосыпания.

Продолжать действовать в одиночку не имело никакого смысла. Надо было дождаться, когда Солу станет лучше, дождаться Зубатку и Джексона, чтобы они помогли ей. Разумнее всего было развернуть фургон и двинуться в Вашингтон.., прочь от этого темного дома, маячившего в сотне ярдов впереди, с его зеленоватым свечением, напоминающим какой-то фосфоресцирующий гриб в мрачных глубинах леса.

Натали заглушила мотор и попыталась выровнять дыхание. Опустив голову на холодный руль, она заставила думать свой уставший мозг.

Как же ей не хватало Роба Джентри! Роб знал бы, что делать дальше.

По ее щекам потекли слезы – явный признак усталости. Натали тряхнула волосами, резко выпрямилась и ладонью вытерла слезы.