– Уоррен? – ожила рация в кармане армейской куртки Курца. – Дуглас? Даррен?

Выждав еще минуту, Курц убедился, что оружие нападавших отлетело далеко от их рук, а затем встал и быстро подошел к распростертым телам. Оба были мертвы. Отбросив карабин, Курц поспешно вернулся к Уоррену, начинавшему шевелиться.

Поставив ботинок на шею и челюсть верзилы, Курц придавил его лицом к бетонному полу. Заморгав, Уоррен открыл глаза, и Курц с силой вдавил ему в левую глазницу дуло пистолета.

Уоррен застонал и отказался от попыток подняться на колени.

– Имена, – прошептал Курц.

– А?

Курц сильнее надавил на пистолет.

– Вам известна моя фамилия?

– Курц.

Дыхание Уоррена подняло с пола бетонную пыль.

– Кто вас послал?

Дыхание Уоррена стало реже. Курц был уверен, что во время перестрелки верзила был без сознания. Значит, сейчас он пытается осмыслить происходящее и придумать какой-нибудь план. Курц не собирался предоставлять ему такую роскошь. Большим пальцем он с громким щелчком взвел курок пистолета, вдавливая дуло Уоррену в глазницу.

– Кто вас послал?

– Один ниггер… – простонал Уоррен.

Курц надавил еще сильнее.

– Имя!

Уоррен попытался покачать головой, но ботинок Курца и пистолет сделали это невозможным.

– Как его зовут, я не знаю. Он поставляет наркотики ребятам из банды «кровопийц». У него в зубе бриллиант.

– Где? – спросил Курц. – Как вы с ними связались? Где его найти?

Уоррен снова поднял облако бетонной пыли.

– Клуб «Сенека». Заведение ниггеров. Послали к ним Даррена. У них целый склад, набитый оружием, но ниггеры отвезли нас туда с завязанными глазами. Понятия не имею, где он находится, мать твою. Но это «кровопийцы» обчистили армейский арсенал…

Курцу было наплевать на то, как Малькольм раздобыл оружие. Приставив дуло пистолета к виску Уоррена, он надавил что есть силы.

– Что…

В этот момент рация забулькала голосом Эндрю:

– Уоррен, Дуглас, Даррен, ответьте, что у вас?

Курц повернул голову на звук, и Уоррен, рванувшись вверх, сбросил его с себя, поднимаясь на четвереньки.

Потеряв равновесие, Курц отступил назад, но все же успел опуститься на колено в шести футах от Уоррена и поднять пистолет 45-го калибра.

Встав на ноги, верзила смотрел через плечо Курца на распростертые тела, смутно виднеющиеся в предрассветных сумерках.

– Не надо, – прошептал Курц.

Но Уоррен, широко растопырив руки, бросился на него, словно медведь гризли.

Курц мог бы выстрелить ему в голову, но у него еще были к нему вопросы. Прицелившись в защищенную кевларом грудь, он нажал на спусковой крючок.

Удар отбросил верзилу на шесть футов назад, но – просто поразительно! – Уоррен устоял на ногах. На таком близком расстоянии встреча с пулей большого калибра была просто страшной – приблизительно то же самое, что получить со всего размаха битой от Марка Макгуира;[9] и уж точно речь шла о нескольких сломанных ребрах. Но Уоррен, пошатнувшись, удержался на ногах, размахивая руками. В рассеивающейся темноте Курц разглядел его широко раскрытые обезумевшие глаза. Уоррен снова двинулся на него.

Курц выстрелил дважды. Закинув голову назад, верзила взревел, будто медведь, но все же отлетел еще на семь или восемь футов к закрытой пластиковым занавесом дыре.

– Остановись, – сказал Курц.

Уоррен упрямо шел на него.

Курц выстрелил. Уоррен отступил назад, но затем снова двинулся на него, наклоняясь вперед, словно борясь с ураганным ветром.

Курц выстрелил еще раз. Опять несколько шагов назад. Верзила находился в пяти футах от края мезонина; его огромный силуэт отчетливо вырисовывался на фоне более светлой пластиковой занавески. Из раскрытого рта вытекала кровь и брызгала слюна. Уоррен ревел, словно дикий зверь.

– Сам напросился, мать твою, – выругался Курц, сделав еще два выстрела, всадив обе пули в кевларовый бронежилет.

Уоррен отлетел назад, будто стальной костыль, вбитый кувалдой в железнодорожную шпалу. Верзила наткнулся на пластик, скрепки не выдержали, он зашатался, цепляясь руками за обмякший занавес, не удержал равновесия и рухнул вниз, увлекая за собой сто двадцать квадратных футов пластика.

Подойдя к краю мезонина, Курц проводил взглядом бесформенную фигуру, несущуюся навстречу темному атриуму. Он был вынужден отступить назад, когда тот, кто караулил внизу, дал длинную очередь из автомата. Прежде чем верзила рухнул на бетон, Курц успел сообразить, что Эндрю стреляет в Уоррена.

Завопив от страха, обезумевший Эндрю бросился прочь из атриума.

Подхватив карабин «кольт», Курц побежал по коридору к восточной стене. Он загодя вытащил из кладки несколько кирпичей и блоков, и в результате получилось что-то вроде амбразуры, позволявшей видеть восточный вход в здание и прилегающие к нему улицы.

Уже рассвело настолько, что Курц смог разглядеть Эндрю, несущегося сломя голову к проволочной ограде, проходящей вдоль восточной стороны участка. Снова вздохнув, Курц просунул «кольт» в амбразуру в стене и поймал в перекрестье оптического прицела бегущую фигуру. Он задержал дыхание, но, прежде чем успел нажать на спусковой крючок, послышался отрывистый треск автоматического оружия, и Эндрю свалился на землю, словно сбитый могучей невидимой рукой.

Курц перевел прицел на вереницу машин, стоящих вдоль улицы. Какое-то движение. За машинами прятались темные фигуры.

Курц почувствовал, что у него начинает бешено колотиться сердце. Если люди Малькольма сейчас нападут на склад, ему несдобровать. Курц не хотел стать новым героем Аламо.[10]

Один из негров бросился вперед, пробрался в дыру в проволочной ограде и подбежал к распростертому телу Эндрю. Он поднял рацию, но она не была настроена на ту частоту, которой пользовались Уоррен и его приятели. Затем негр вернулся к машинам, и несколько человек залезли в фургон «Астро-Ван», стоявший у обочины.

Воспользовавшись оптическим прицелом, Курц прочел номерной знак.

Фургон развернулся и быстро скрылся из виду.

Курц ждал у амбразуры еще минут тридцать, до тех пор, пока совсем не рассвело. Он слушал очень внимательно, но в заброшенном складе царила полная тишина, нарушаемая лишь шумом капающей воды и шелестом рваного пластика на мезонине.

В конце концов Курц бросил карабин, перешагнув через трупы Дугласа и Даррена, прошел к лестнице и спустился на шестой этаж. В своей клетушке он не оставил ничего, кроме койки, найденной на свалке, и спального мешка, проследить который было невозможно. Но он находился здесь без перчаток, поэтому был риск попасться на отпечатках пальцев и анализе ДНК, если полиция слишком рьяно возьмется за расследование этого четверного убийства.

В уборной у Курца была припасена пятигаллонная канистра солярки. Он полил горючим комнату и туалет, бросил «кимбер» 45-го калибра на койку и чиркнул спичкой. Ему было жаль расставаться с пистолетом – Курц верил Доку, утверждавшему, что оружие абсолютно чистое, – но в кевларовом бронежилете Уоррена торчало по крайней мере семь расплющенных пуль, и у него не было времени их искать.

Огонь быстро разгорелся, и жар стал невыносимым. Но Курц не боялся, что сгорит весь склад. Для этого здесь слишком много бетона и кирпича. Он также сомневался, что сгорят трупы.

Пятясь, Курц отошел от пожара, развернулся и побежал к северной лестнице, ведущей в подвал. Отходящий оттуда подземный тоннель был перегорожен древней стальной дверью, запертой на новую цепочку и йейлский замок. У Курца имелся ключ.

Курц вышел из другого заброшенного склада в противоположном конце квартала. Еще десять минут он следил за улицами, а затем шагнул на тротуар и быстро пошел прочь.

– Джо, ты выглядишь ужасно.

Курц, лежавший на диванчике в офисе, открыл один глаз. Повесив на вешалку плащ, Арлена положила на стол пачку папок.