Она воспользовалась предоставленной ей передышкой, чтобы привести себя в порядок. Ее темные волосы безупречными волнами лежали на плечах, а губы были накрашены ярко-красной помадой. Казалось, она просто расточает какие-то особые флюиды, заставлявшие мужчин сходить с ума.

— Умираю от голода, — произнесла Эйприл, посмотрев на Сэма и облизнув губы.

— Тогда нужно поторопиться, — подхватила я. — Не хочу, чтобы ты умерла.

Мне совсем не нравилось, что Эйприл флиртует с Сэмом, но еще меньше мне было по душе то, что это задевает меня.

Во время ланча Сэм мужественно не обращал внимания на приставания Эйприл и вежливо смеялся над ее плоскими шутками. Моя голова была будто залита цементом, а нос не дышал, поэтому я вообще не чувствовала вкуса еды. Ко всему прочему я постоянно чихала. Сидела, не отнимая носовой платок от лица, и наблюдала за тем, как Сэм и Эйприл… сближаются. И чем дольше смотрела на них, тем чаще приходила к выводу, что меня обманули. Сэм, похоже, понравился нам обеим. Связь, которую я почувствовала прошлой ночью, скорее всего, была лишь выражением моей наивности. «Прежней наивности», — поправила себя я, вспомнив о том, как сильно я изменилась за последнее время.

Но почему это настолько задевает меня? Я вела себя так, будто у нас с Сэмом что-то могло получиться. Он живет в маленьком городке, а я — в небольшой квартирке. Он водит пикап, а я уже успела поменять две машины. У него есть дружная семья, а у меня нет никого, кто смог бы поддержать меня. Разве защитная реакция моего организма, появляющаяся при каждом его приближении, не свидетельствует о том, что он не самая лучшая партия для меня?

Ланч наконец-то закончился. Сэм собирался сразу ехать в аэропорт и вышел на улицу, чтобы поймать такси.

— Если вы когда-нибудь будете недалеко от Джэр-Холлоу, — произнес он себе под нос, — разыщите меня.

— Как вы думаете, вы вернетесь в Нью-Йорк в ближайшее время? — спросила Эйприл.

Сэм улыбнулся нам и отрицательно покачал головой.

— Я не создан для жизни в большом городе.

Мое сердце замерло. Слова Сэма могли означать только одно: здесь нет ничего, что заставило бы его вернуться.

— Было очень приятно познакомиться с вами, — проговорила Эйприл и протянула ему руку (ладонью вниз, между прочим!).

Вместо того чтобы поцеловать протянутую ему руку, он пожал ее и сказал Эйприл что-то приятное.

Потом посмотрел на меня. Пришлось изобразить радостную улыбку.

— Думаю, весь Джэр-Холлоу будет в восторге, когда увидит на обложке журнала своего местного героя. — Я тоже протянула ему руку. — Удачи.

Сэм зажал ее в своих ладонях.

— И вам удачи, Кензи.

Он подмигнул мне и сел в такси. Вот так мой партнер на одну ночь уехал в неизвестном направлении.

А мне пришлось выслушивать болтовню Эйприл, пока мы шли обратно в офис. Она не переставала восторгаться Сэмом.

Когда мы выходили из лифта, я была готова задушить ее ремнем от собственной сумочки.

— А какое у него тело, — тяжело вздохнув, произнесла Эйприл, — только представь себе этого парня без одежды…

— Представляю, — сказала я, слегка улыбнувшись. — Увидимся.

Я поплелась в свой кабинет. Мне очень хотелось пойти домой, принять ванну и во всем разобраться. А еще нужно позвонить Джеки, но сейчас у меня совсем нет сил на это, подумала я. В течение всего оставшегося дня я умудрялась сдерживаться и не доставать из сумочки слепок. Еще будет время рассмотреть его, сказала я себе, и получить удовольствие.

Я принесла Хелене отчет и ее пиджак. Ее не оказалось в кабинете, а телефон на ее столе трезвонил, не умолкая. Я подняла трубку.

— Журнал «Персона», кабинет Хелены Бирч.

— Могу я поговорить с мисс Бирч? — спросил женский голос, говоривший с сильным акцентом.

— Нет, но я могу передать ей ваше сообщение.

— Это мадам Блэкворф. Она звонила мне.

Я нахмурилась, пытаясь разобрать слова, которые она произносила, нещадно растягивая.

— Хорошо, я скажу ей, что вы звонили.

— Спасибо.

Я нацарапала в блокноте сообщение для своей начальницы и вытащила небольшую пачку бумаг из ящика ее стола с надписью «Для Кензи». Я тяжело вздохнула: во-первых, сегодня придется работать до ночи, во-вторых, выходные ничего хорошего тоже не сулят.

Около половины восьмого, помассировав затекшую шею, я стала собираться домой. По крайней мере моя аллергия прошла и ко мне вернулся аппетит. Мне показалось, что неплохо было бы купить что-нибудь из тайской кухни на вынос. Я открыла дверь своего кабинета и увидела, что за ней стоит Хелена. В руках она держала портфель.

— Закончили работу? — спросила она.

— Почти, — ответила я. — Мне еще нужно забрать несколько бумаг, которые отправила распечатать.

Мне безумно хотелось, чтобы она прочитала мои записи по поводу изменения обложки, но лучше не говорить с ней об этом. Иначе я могла бы показаться чересчур настырной.

— Прекрасно. — Хелена поколебалась, а потом продолжила: — Я, наверное, должна поблагодарить вас за хорошую работу, Кензи.

Я удивленно заморгала глазами: начальница произнесла слово «пожалуйста», обращаясь ко мне в понедельник, а теперь еще и «спасибо». Что все это значит?

— Не за что, Хелена. А что такого выдающегося я совершила?

— Это вы должны мне объяснить. Я только что говорила по телефону с доктором Лонгом.

Я почувствовала, что начинаю паниковать.

— Правда?

— Да. Он сказал, что сначала не хотел давать разрешение поместить свою фотографию на обложку журнала, но благодаря вам он передумал.

— Благодаря мне?

— Именно. Скажите, как вы умудрились произвести на него такое впечатление? Как мне показалось, ему чрезвычайно понравилась поездка в Нью-Йорк. Он добавил, что какая-то часть его существа осталась здесь.

Я взглянула на свою сумку, в которой лежала эта «часть», и улыбнулась, оценив своеобразное чувство юмора Сэма. С его стороны было очень мило улучшить мнение моей начальницы обо мне.

Я улыбнулась Хелене.

— Искренне рада, что вы получите эту обложку.

— Ух ты! — сказала Джеки.

— Класс! — подхватила Дениза.

Мы все посмотрели на молчавшую Синди.

— Думаю, что у нее просто нет слов, — хмыкнула Джеки.

— Я никогда не видела ничего подобного, — очнувшись от гипнотического оцепенения, пробормотала Синди.

Я посмотрела на стоявший посреди кухонного стола слепок. В качестве подпорки для него служила перевернутая металлическая коробка из-под конфет. Мы сидели, рассматривая «произведение», и пили мерло.

— Должна признать, Кензи, — произнесла Джеки, — ты знаешь, как следует проводить интрижку на одну ночь.

— Если бы это было соревнование и я оказалась судьей, то я, без сомнения, отдала бы награду тебе.

— Как лучшей актрисе? — со смехом предложила Джеки. — На твоем месте я заказала бы эту штуку в бронзе.

Дениза подняла свою рюмку.

— За нашего ковбоя!

Мы чокнулись и выпили. Я подумала, что Сэму было бы очень приятно узнать, что к нему отнеслись с таким уважением. Какому бы мужчине это не понравилось?

— Ты больше ничего о нем не слышала? — спросила Синди.

Я отрицательно покачала головой, засунула в рот сразу две конфеты и запила их вином.

— Не думаю, что это когда-нибудь произойдет.

— Прошло всего два дня, — возразила Джеки. — К тому же у него нет твоего домашнего номера, не так ли?

— Я не давала его ему.

— Если он захочет связаться с тобой, он позвонит тебе на работу.

— Даже если он так и сделает… У меня все равно аллергия на мужчин. Вы еще помните об этом?

— Он обязательно о тебе вспомнит. Ведь стоит ему только посмотреть на то, что у него болтается между ног, как он сразу же вспомнит, что точно такой же красуется у тебя где-нибудь на письменном столе или в шкафу под стеклом, — настаивала Синди. — А про аллергию мне можешь даже и не говорить. Пообщаешься с ним еще разок-другой — и все как рукой снимет.