— «Буффало три-один», это «Команч», прием.

— «Команч», это «три-один», докладывайте, прием.

— Мы только что уничтожили русский грузовик. В остальном все в порядке. Вперед, ковбои! — не удержался от возгласа пилот вертолета.

Макколл засмеялся, услышав эти слова, и тут же напомнил себе, что смеяться не над чем. Несколько механиков-водителей схлопотали выговоры за то, что вели себя излишне вольно на немецких полях, а теперь им приказывают мчаться вперед! Еще две минуты, и три километра остались позади.

Сейчас начинается опасный этап.

— «Буффало три-один», видим охранение на вершине холма из трех русских машин. Похожи на БТР, повторяю: браво-танго-ромео. Транспорт, двигающийся по мостам, состоит из одних грузовиков. На восточном берегу, к северу от города, расположена танкоремонтная мастерская.

М— 1 замедлил ход, приближаясь к последнему повороту. Макколл приказал водителю съехать с дороги на лужайку, поросшую травой, и огромная боевая машина величественно поползла к соседней рощице.

— Цель — БТР, в направлении одиннадцати часов, расстояние две тысячи семьсот. Огонь по готовности, Вуди!

Первая из восьмиколесных бронированных машин взорвалась прежде, чем кто-нибудь из экипажей БТР заметил стоящий поблизости танк. Русские смотрели вверх, ожидая воздушного налета, а не вражеских танков в сорока километрах за линией фронта. В следующую минуту взорвались и остальные бронетранспортеры. Танковый взвод из четырех машин под командой Макколла помчался дальше.

Три минуты спустя они достигли гребня холма. Один за другим огромные танки «Абраме» вползли на вершину, откуда открывался вид на то, что еще недавно было маленьким городком. Несколько дней непрерывных налетов авиации и артиллерийских обстрелов стерли его с лица земли. Действовали четыре понтонных моста, по которым медленно двигались грузовики, в то время как своей очереди ждало множество других грузовых машин.

Сначала танки обнаружили и уничтожили все, что представляло для них хотя бы отдаленную угрозу. Пулеметный огонь поливал грузовики, а танковые орудия обстреляли танкоремонтную мастерскую, расположенную в поле к северу от города. К этому времени на гребне холма разместились уже две бронетанковые роты, и боевые машины пехоты открыли огонь по грузовикам из своих легких двадцатипятимиллиметровых автоматических пушек. Уже через пятнадцать минут горело больше сотни машин, нагруженных припасами, достаточными, чтобы на протяжении суток поддерживать боеспособность целой русской дивизии. Однако уничтожение припасов являлось всего лишь второстепенной целью. К передовой группе подтягивались основные силы танкового батальона, перед которым была поставлена задача удерживать этот русский узел коммуникаций до тех пор, пока не подойдет подкрепление. Немцы уже захватили Гронау, и русские войска к востоку от Лайне были отрезаны от тылов. Два понтонных моста уцелели, и рота боевых машин пехоты М-2 «брэдли» устремилась по ним, чтобы захватить позиции на восточной окраине города.

Иван Сергетов подполз к обочине широкой, поросшей травой дороги — он не знал, что это за дорога, — и, похолодев от ужаса, наблюдал за тем, как по ней проносились машины противника. Это были американские подразделения силой не меньше батальона, двигающиеся налегке. Одни гусеничные машины, грузовиков здесь не было. Он сохранил достаточное самообладание, чтобы сосчитать количество танков и боевых машин пехоты, проносившихся мимо него на скорости, которую раньше он даже не считал возможной. Наибольшее впечатление производило на него почти полное отсутствие шума. Газотурбинные двигатели танков М-1 не ревут так громко, как дизельные двигатели на советских танках. Нет даже никаких признаков того, что тяжелые машины находятся вблизи, пока они не подойдут на несколько сотен метров, — благодаря сочетанию высокой скорости и отсутствию шума… Танки направлялись к Альфельду!

Следует доложить об этом, подумал Сергетов. Но как? Рация погибла в сгоревшей машине, и он на минуту задумался, чтобы установить, где находится… Да, конечно, в двух километрах от реки Лайне, совсем недалеко от заросшего лесом гребня холма. Если он решит возвращаться на командный пункт, ему придется идти пешком двадцать километров. Повернув в сторону тыла, он надеялся натолкнуться на одно из советских подразделений вдвое быстрее и передать сигнал тревоги. Но спасаться бегством в сторону тыла — разве это не трусость?

Как бы то ни было, другого выхода нет — нужно идти на восток. Сергетов с ужасом догадывался, что никому не известно о рейде врага по тылам советских войск. Он подполз к самому краю леса и начал дожидаться просвета в американской колонне. До противоположной обочины дороги всего тридцать метров. Понадобится всего пять секунд, чтобы перебежать ее, подумал майор. Может быть, меньше.

Мимо промчался очередной М-1. До следующего американского танка оставалось триста метров. Сергетов глубоко вдохнул и побежал по открытому месту.

Командир приближающейся машины заметил его, но не успел взяться за ручки танкового пулемета. А стоит ли останавливаться ради одного человека без автомата, перебегающего дорогу? Он сообщил о замеченном по радио и продолжил движение.

Сергетов не останавливался, пока не оказался в глубине леса, в сотне метров от дороги. Такое небольшое расстояние, но ему казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Майор сел, прижавшись спиной к стволу дерева, и наблюдал за тем, как мимо проносятся американские бронированные машины. Прошло несколько минут, прежде чем он смог встать на ноги, затем майор побежал вверх по крутому склону и скоро снова смотрел вниз на Лайне.

Его потрясло появление американских танков. Но то, что он увидел сейчас, было еще более страшным. Танкоремонтная мастерская превратилась в пылающие развалины. Повсюду горели грузовики. Зато теперь ему нужно было сбегать вниз по склону холма. Сергетов спустился к берегу реки по восточному склону. Быстро сняв ремень с пистолетом, майор прыгнул в реку.

— Что там такое? Смотри, я вижу русского, плывущего через реку! — Стрелок повернул в сторону пловца дуло крупнокалиберного пулемета. Командир танка остановил его. — Сбереги патроны для МиГов! — приказал он.

Сергетов поднялся на восточный берег и оглянулся назад. Американские танки зарывались в землю, занимая оборонительные позиции. Он подбежал к укрытию и снова оглянулся, чтобы сосчитать общее количество танков. Ближайший контрольно-пропускной пункт находился в Сакке. Майор бежал до него не останавливаясь.

После первого часа все успокоилось. Лейтенант Макколл вышел из танка, чтобы осмотреть позиции своего взвода. Один из немногих грузовиков, следовавших вместе с батальоном, останавливался у каждого танка, и солдаты передавали экипажу по пятнадцать снарядов. Недостаточно, чтобы пополнить затраченный боезапас, но все равно неплохо. Скоро начнутся воздушные налеты. Экипажи продолжали рубить деревья и кусты, стараясь получше замаскировать свои танки. Боевые машины пехоты, входящие в состав батальона, размещали «стрингеры», а над головой барражировали истребители ВВС. Из разведывательных сводок было известно, что на западный берег переправились восемь русских дивизий. Макколл со своими танками перерезал их пути снабжения. В результате место, на котором они находились, превратилось в очень дорогой участок недвижимого имущества.

Какие перемены по сравнению с прошлым разом, подумал Toyленд. Военно-воздушные силы послали из Сондрестрема самолет «сентри» Е-3 для защиты соединения, и в воздухе находились еще четыре «хокая» Е-2 из состава морской авиации. В Исландии даже успели разместить радиолокационную станцию, обслуживаемую армейскими специалистами. Два ракетоносных крейсера типа «иджис» сопровождали авианосцы, и третий находился с десантными кораблями.