— Я все еще ничего не знаю о вас. Знаю, что вы не Сент-Клер, поэтому должна поинтересоваться, кто вы.

— Боюсь, вам это покажется очень скучным, — сказала Райли.

Она смотрела на портрет, висевший над камином. На нем был изображен стоящий у колонны джентльмен, у его ног лежала охотничья собака. В руке он держал шпагу, конец которой упирался в землю. Он улыбался доброй, но чуть насмешливой улыбкой. Его окруженные морщинками глаза смотрели дружелюбно. Позади него виднелся красивый дом с широкой лужайкой, обрамленной стройными деревьями, зовущими в свою гостеприимную сень. За лужайкой среди зелени виднелись лебеди и другие птицы. Райли могла поклясться, что когда-то видела этого человека, но не могла вспомнить, где и когда. И дом — как будто она видела его во сне.

— Миледи, кто это? — спросила она, указывая на портрет.

Графиня обернулась.

— Мой покойный муж. Почему вы спрашиваете?

— Он кажется мне знакомым, — задумчиво произнесла Райли. — Но может быть, потому, что он здесь такой довольный и счастливый.

— Он и был таким. Мой муж всегда был счастлив, когда приезжал в деревню. А это наше бывшее имение — Марлоу-Мэнор. Он почти все время проводил там.

— Бывшее? Разве это не ваш дом? — посмотрела на нее Райли.

— Когда мой муж умер, его титул и поместье перешли к кузену.

— Мне очень жаль, — сказала Райли, сама не зная почему, просто ее огорчило, что такое счастливое время осталось в прошлом.

— Не огорчайтесь, — махнула рукой графиня. — Однако вы уклонились от ответа, и весьма ловко, но я жду. Кто вы?

— Не очень важная персона, миледи. Лорду Эшлину был нужен кто-то, кто мог бы помочь его племянницам, я и предложила свои услуги. Вот и все.

Графиня взяла пустую чашку Райли и стала наливать чай.

— Я слышала, кто-то умер в доме лорда Эшлина сегодня утром, — заметила леди таким тоном, словно говорила с пришедшей с визитом родственницей о погоде. Невзирая на годы, проведенные на сцене, Райли была так поражена, что смогла только заикаясь выдавить из себя:

— Да… несчастный случай.

— Какое несчастье, — сказала леди, протягивая ей чашку. — И кто же это был?

— Слуга, — ответила Райли, повторяя то, что Мейсон приказал всем говорить. — Мыл окно и нечаянно свалился.

— В самом деле. — Это прозвучало скорее как вопрос, и Райли отказалась от дальнейших объяснений.

Леди Марлоу покачала головой:

— Я нахожу всю эту историю очень странной, тем более что за поясом у слуги был пистолет. У лорда Эшлина все слуги вооружены?

Чувство беспокойства заставило Райли подняться.

— Боюсь, я отняла у вас слишком много времени, миледи. До свидания.

Графиня остановила ее:

— Я еще не закончила разговор. Я хочу знать, кто вы. Кем была ваша мать? Ваш отец? Расскажите мне! — Графиня с отчаянием в глазах смотрела на Райли.

Девушка, покачав головой, повернулась к двери и увидела портрет, который ранее заслоняла открытая дверь. В отличие от пасторальной картины на противоположной стене лицо, изображенное на нем, было ей более чем знакомо.

Она бросилась к графине:

— Где она? Где Элиза?

— Да, милорд. Это точно был Дэниел Натли, — сказал мистер Макэллиот, сыщик с Боу-стрит, нанятый Мейсоном. Он снял шляпу и по приглашению Мейсона сел. — Я убедился в этом всего час назад. В Лондоне не найдется сыщика, который бы не радовался его смерти, — мерзавец до мозга костей.

— Но вопрос все равно остается открытым, — сказал Мейсон. — Почему он преследовал Райли?

Макэллиот потер заросший щетиной подбородок.

— Должно быть, из-за денег, милорд. Натли бы и пальцем не шевельнул, если бы ему не заплатили. — Макэллиот вытер лоб платком сомнительной чистоты. — Говорят, он потребовал с родной матери фартинг за те неудобства, которые она ему причинила, рожая его.

— Значит, вы уверены, что ему заплатили?

— Да, очевидно. Натли был известен тем, что не задавал вопросов, когда джентльмены поручали ему грязные дела. В «Железной свинье» слышали, как он хвастался, будто один джентльмен, которому грозила долговая яма, должен ему много денег за важную работу, которую он делал для него в прошлом году. Грозился, что познакомит этого типа с Ломалой, потому что тот вроде не собирается платить. Я полагаю, что этой работой и была ваша мисс.

— Ломала? — удивился Мейсон.

Макэллиот усмехнулся.

— Да, Ломала. — Он поднял правую руку. — Так он называл свою руку, которой мог сломать человеку шею. Фирменный знак, так сказать.

Мейсон содрогнулся, похолодев от воспоминания о том, как, вбежав в комнату Райли, он увидел руку Натли, душившую ее. Если бы не Беа… если бы он опоздал на несколько минут…

— Мы должны узнать, кто нанял Натли, — сказал он.

Макэллиот был с ним согласен.

— Натли не из тех, кто называет имена, вот почему у него всегда была работа. Строгое соблюдение тайны — единственное, в чем он был честен.

— Судя по тому, что мы не слышали, чтобы кому-то из джентльменов свернули шею, — сказал Мейсон, — Натли еще рассчитывал получить свои деньги.

— Поэтому он и выполнял заказ, — подтвердил Макэллиот. — Иначе он не пытался бы убить вашу мисс, если бы не думал, что ему заплатят.

— Ах да. День поработал, за день получил, — заметил Мейсон.

— Таков был Натли, — сказал сыщик.

— Так что тот, кто хотел убить Райли, все еще где-то здесь.

— Должно быть. Хотя странно, у Натли был целый год, чтобы убить ее, но вы сказали, что, пока она не переехала к вам, были только неприятности, чтобы заставить ее отказаться от театра и уехать из Англии.

— Да, — подтвердил Мейсон.

— Так, — продолжал строить предположения Макэллиот. — Почему ее переезд в ваш дом заставил Натли действовать? Почему потребовалось так срочно убить ее?

Они молча сидели, погруженные каждый в свои мысли. Наконец Макэллиот заговорил:

— Ясно одно, смерть Натли не остановит этого типа. Как мне подсказывает мой опыт, его действия станут более непредсказуемыми. Ваша мисс по-прежнему в опасности.

Мейсон вскочил. Схватив колокольчик, он вызвал Бел-тона. Когда появился дворецкий, Мейсон спросил:

— Белтон, где мисс Райли?

— Она еще не вернулась от леди Марлоу, милорд, — ответил Белтон.

Мейсон взглянул на Макэллиота.

— Она думает, что ей ничто не грозит. Я должен предупредить ее и привезти сюда.

— Это не очень удачная мысль, милорд, — сказал сыщик.

— Вы правы, — согласился Мейсон. — Я отошлю ее подальше отсюда.

На этот раз Райли не ускользнуть из-под его опеки. Он встал и протянул руку сыщику:

— Извините меня. Я должен спасать леди.

— Где эта женщина? — повторила Райли. — Вот эта, что на портрете?

— Так вы помните ее, — ответила графиня. — Помните мою дочь?

Ее дочь? У Райли сжалось горло. Если Элиза — дочь графини, то тогда Райли… Комната поплыла перед ее глазами, и она, чтобы не упасть, ухватилась за спинку ближайшего стула. Графиня бросилась к ней.

— Вам тяжело пережить это, понимаю. Я сама еле держалась на ногах вчера после нашей встречи.

— О чем вы говорите? — с трудом спросила Райли, все еще не желая поверить в происходящее.

— Ивертон оказался прав: у вас ее осанка, ее манеры, ее глаза, — сказала графиня.

Райли покачала головой:

— Не знаю, о чем вы толкуете, миледи.

— Не надо притворяться передо мной, девочка. Вы прекрасно знаете, о чем я говорю. Неужели так трудно признаться, что вы — моя внучка?

Райли продолжала трясти головой:

— Почему вы так уверены?

— Я и не поверила, когда герцог приехал ко мне на прошлой неделе и рассказал о вас.

— Герцог? Какое отношение он имеет ко всему этому?

— Если кто-нибудь и мог узнать ребенка Элизы, так только он. Вероятно, даже лучше, чем своего собственного. — Графиня замолчала и посмотрела на портрет дочери. — Он очень любил ее. Я не понимала, как сильно, пока Элиза не уехала. Он бы защитил ее… и вас, если бы только я не была так упряма. — Графиня усмехнулась. — Фамильная черта Фонтейнов, видимо, присуща всем нам троим.