Незадолго до заката они едва переставляли ноги. Путники брели по уступу, выдававшемуся над бушующей водой, горячо надеясь, что уступ не исчезнет окончательно. Он и так уже угрожающе сузился, хотя начинался так многообещающе. Прижавшись носами к скале, они медленно и осторожно продвигались вперед, направляясь все выше и выше, к неведомой судьбе.

Ивар шел впереди. Благодарение богам, уступ перестал сужаться, и юноша мог даже различить, куда ведет их этот путь. Выше были еще скалы, с виду часть какого-то плато.

Уступ завершился небольшой впадиной в лавовой скале, куда они, хоть и с немалым трудом, смогли забиться все. Прямо над головой, через узкую расселину в крутом скате, футах в тридцати выше пробивалось закатное солнце. Альвы подсадили Ивара к отвору, и он замер на мгновенье, поглядывая на синий лоскут неба над головой. Затем Ивар, помогая себе руками и ногами, пробрался к расселине, и наконец ему удалось высунуть голову наружу. Он увидел лавовый язык, отмытый дождями, поросший клочками мха и травой. Подняв глаза, Ивар посмотрел на скалу высотой в сотни футов, которую со всех сторон окружили другие скалы, так что солнце не могло надолго задержаться над той точкой, где Ивар выглядывал из расселины. Он обводил взглядом окрестности — и наконец увидал водопад, который, пенясь, спадал со скалы и с грохотом рушился вниз стеной белоснежной легчайшей пены. Крутящиеся вихри воды обращались в туманную пыль, даже не достигнув дна пропасти. За обманчиво легкой завесой водяной пыли едва проступали очертания входа в пещеру.

Ивар наконец-то осознал, что снизу ему что-то нетерпеливо кричат. Он выбрался из расселины и лег, не отрывая глаз от водопада.

— Нашли! — прокричал он в расселину и, не удержавшись, торжествующе гикнул:

— Вот она, пещера Андвари!

Когда путники подползли к краю лавового подножия и заглянули вниз, они увидели песчаную бухточку, окруженную черными лавовыми скалами, от времени гладкими и мрачными. Водопад, грохоча, низвергался в глубокую бездну, точно вознамерился пробить себе дорогу к самому сердцу земли. Его струи постепенно вымыли большую и глубокую чашу в скале ниже уровня пещеры. Снизу подымался туман, заполняя влажной взвесью песчаную бухточку, когда серебристая завеса воды с шипением падала вниз.

Спуститься вниз с лавового языка было легче легкого. Все еще слегка ошеломленные собственным успехом, путники подошли к краю провала и глядели вниз, на подножие скал. Оно было полусотней футов ниже, и черную скалу покрывали зеленые потеки плесени. Бурлящая вода давно проточила себе выход в главное русло, образовав мост, выгибавшийся над водяными струями. Мост этот вел к узкому уступу, который выводил к большому карнизу над подножием скалы. Грубо высеченные опоры для рук и ног открывали ход вверх, к основной пещере.

Одного только взгляда им оказалось достаточно, чтобы осознать, что находится перед ними. Может, там восседает сам Андвари и поглядывает сейчас на них из своей пещеры. Они поспешно отступили и вернулись к лавовым скалам. Оказавшись на безопасном расстоянии, в ущелье, они начали фыркать, хихикать и, в знак высшего ликования, осыпать друг друга тумаками.

Ивар оглянулся и только сейчас заметил то, что до сих пор по глупости упустил из виду. Утопая наполовину в песке, неподалеку высились огромные врата из изъеденного временем дерева — этого топлива скиплингу хватило бы на месяц, и еще осталось бы. Створки поросли мхом, и, полуоткрытые, они так и застыли навеки в толще черного песка. Но не сами врата были причиной того, что Ивар содрогнулся от осознания всеобщей глупости, а длинные следы на песке от волочившегося драконьего хвоста. Следы тянулись от каменного подножия, куда вскарабкались путники из речной бездны, и исчезали за вратами. Альвы попросту прошлись по этим следам, даже их не заметив, между тем как за вратами мог притаиться дракон.

— Лежать, глупцы, и тихо! — приказал Регин. — Это просто чудо, если они нас еще не заметили. Драконы особенно сильно разъяряются, когда кто-то тревожит их сон. Вот-вот из этих ворот может вырваться ревущий от злости Фафнир!

Они глубже забились в ущелье и затаили дыхание, прислушиваясь и ожидая худшего. Однако, хотя они прождали до той поры, покуда небо не залил кровавый отблеск заката, ничто так и не показало, что они замечены.

— Не думаю, что он появится именно сейчас, — наконец сказал Ивар. — Еще пару часов мы будем в безопасности — только не в этой расщелине. Надо бы найти убежище ненадежней. И пока вы будете этим заниматься, Скапти, Регин и я наведаемся в пещеру.

Флоси порывисто вскочил:

— Я тоже хочу идти, можно я пойду?.. Ну пожалуйста…

Ивар никогда прежде не слышал, чтобы Флоси говорил: «Пожалуйста!» Юноша был так потрясен, что разрешил Флоси идти с ними. Тут же он начал сожалеть, что поспешил, но брать свои слова назад было уже поздно. Пока Флоси зашнуровывал потуже сапоги и осматривал меч, Ивар и Скапти договаривались, где встречаться после похода в пещеру.

Регин повел их по черному песку к огромным вратам. Они с величайшей осторожностью обогнули бухточку, прижимаясь к скалам, и сбоку подкрались к самим вратам. Гигантские прочные створки под слоем мха покрывала искусная резьба.

Коридор за вратами тускло освещал свет, падавший из щели между створками, и воздух был пропитан странным запахом, смесью гари и разложения. Стены были изукрашены почти стершейся резьбой. Пол из песка и гальки под ногами пришельцев постепенно подымался вверх, точно в любую минуту мог превратиться в ряд ступеней. Песок заглушал их шаги, когда они неторопливо шли вперед, к смутному пятну света.

Коридор вывел в громадную пещеру, чьи своды подпирали каменные колонны. На входе в пещеру с тихим свистом ниспадала завеса воды, придавая свету бледный водянистый отлив, розовый от закатных лучей солнца. В смутном свете видны были изломанная резьба и полуобрушенные балюстрады. Каменная лестница вела вверх, к другим огромным вратам. Ивар шагнул было туда, но Регин резко одернул его и кивнул на вход в пещеру, дав знак помалкивать.

Небольшая сгорбленная фигурка сидела скорчась на самом краю, зачарованно глядя сквозь завесу падающей воды. Длинные, совершенно белые волосы человечка стекали по его плечам, борода лежала на сдвинутых костлявых коленях, узловатые руки были покрыты наростами. Он глядел на воду как зачарованный. Вдруг человечек чуть распрямился и поспешил к опорам для рук, высеченным в скальной стене. Миг — и он совершенно исчез из виду.

Вскоре он вернулся, втащив себя в пещеру на длинных тощих руках. Он присел на корточки; вода струями текла с его волос, бороды и лохмотьев, пока он разглядывал добычу. Это был золотой наруч — подобные вещи можно было встретить только в очень древних собраниях драгоценностей.

Андвари ловко выжал бороду и затрусил к небольшой горке золота: монеты, рукоять меча и прочие мелкие предметы, которые он сегодня выудил из реки. Затем он вернулся к обрыву и снова уселся там, словно дряхлый и несчастный нищий, зачарованно глядя в гремящую под ним воду.

Соглядатаи молчали, не шевелясь. Наконец солнце кануло за скальную стену, и в пещере потемнело. Андвари встал, потянулся и, нагнувшись, стал собирать свою дневную добычу. Согнувшись под ее тяжестью, он заковылял в темноту и начал подниматься по избитым ступенькам. Не обменявшись ни словом, соглядатаи двинулись за ним, как тени, следя за гномом из-за полуобрушенных балюстрад.

Лестница завершилась широкими двустворчатыми дверями с большими ручками в виде колец. Андвари с усилием потянул за одно кольцо и проскользнул в образовавшуюся щель, из которой брызнул оранжевый отсвет огня; затем створка была поспешно прикрыта.

Ивар следовал за Андвари почти до самых дверей. Он осторожно толкнул створку, решив, что они не заколдованные и откроются, когда он того пожелает. С величайшей осторожностью Ивар приоткрыл дверь. Флоси, опустившись на колени, заглянул в щель и сделал знак Ивару открыть дверь пошире.