29 января 1629 г. Империи объявила войну Швеция, в марте того же года шведский отряд из Штральзунда овладел островом Рюген у немецкого побережья.
Международная обстановка осложнилась новым конфликтом, опять вспыхнувшим в Италии. В 1627 г. умер бездетный герцог Мантуанский. Сразу же объявилось несколько претендентов, за которыми стояли Франция, Испания и император. В 1629 г. император отправил в Италию, несмотря на недовольство Валленштейна, часть его армии, которая взяла Мантую штурмом, после чего солдаты несколько дней грабили город, расхищая и ломая бесценные произведения искусства Возрождения.
Перед лицом нарастающих трудностей Валленштейн стал склоняться к компромиссам, которые тем не менее не меняли его основной линии на подчинение князей абсолютной власти императора. Он добился довольно легких мирных условий для Христиана IV, вернул оккупированные датские владения и заключил с Данией в Любеке 12 мая 1629 г. от имени императора мирный договор, обязав короля более не вмешиваться в германские дела. Шведских представителей, которые, очевидно, сделали бы все, чтобы сорвать мирные переговоры, Валленштейн грубо прогнал, дав этим, правда, Густаву Адольфу еще один повод считать себя обиженным. Чтобы облегчить положение северных районов Германии, генералиссимус отвел большую часть своих войск на юг, разместив их на большой территории. Арнима с 15000 войском он послал в Пруссию на помощь полякам, воевавшим там против шведов.
Понимая, что безудержное, бесплановое разграбление может лишь на короткое время обеспечить содержание войск, пока не иссякнут все ресурсы оккупированной территории, Валленштейн пытался организовать снабжение своей армии таким образом, чтобы экономическая жизнь не прекращалась. Не всегда это удавалось в равной степени, и далеко не во всех княжествах генералиссимус так стремился наладить хозяйственную жизнь и щадить населенье, как, например, в Мекленбурге. Во всяком случае, страшные крики насчет злодейского вымогательства и прочих бесчинств войск Фридландца были вызваны не тем, что он действительно превзошел в этом Мансфельда, Тилли и Христиана Гальберштадтского, но лишь его бесцеремонным обращением с князьями и их администрацией.
Валленштейн проявил большую заботу о подъеме экономики своего Мекленбургского герцогства. По его почину здесь строятся мельницы, дороги, рудники, вводится единая система мер и весов. Было задумано даже строительство судоходного канала из Балтики на Эльбу, в обход датских проливов.
На море Валленштейн поставил задачей защиту свободы торгового мореплавания. Ему пришлось столкнуться при этом не только со шведами, стремившимися к монополии на Балтике и блокировавшими районы, подчиненные императору, но и с испанцами, которые вели неограниченную каперскую войну, захватывая без разбора все протестантские суда.
К 1629 г. балтийский флот Валленштейна насчитывал 24 военных корабля. Осенью он уже смог вступить в бой со шведами у Висмара и заставил их снять блокаду города. По наущению испанцев имперские моряки после этого успеха сразу же захватили десяток торговых кораблей, но Валленштейн запретил подобные действия и отпустил захваченные суда вместе с грузом.
Голландским представителям, с которыми Валленштейн в течение уже довольно продолжительного времени поддерживал сношения, он обещал, что не допустит в Балтийском море нападений испанских каперов на голландские суда. Таким образом, он перечеркивал все планы, которые строились в Испании в связи с выходом имперских войск на Балтийское побережье.
Выход Дании из войны католические князья и духовенство использовали, чтобы добиться в 1629 г. от Фердинанда II эдикта о реституции (восстановлении) прав церкви на имущество, захваченное протестантами с 1552 года. Два архиепископства и 12 епископств, не считая более мелких духовных владений, должны были перейти к католикам. Некоторым значительным протестантским князьям предстояло превратиться в захудалых владельцев нескольких населенных пунктов. Тщетно Валленштейн протестовал против этого шага, который неизбежно вел к новому восстанию протестантов, тщетно он заявлял, что именно проведение контрреформации в протестантских районах ожесточило население и сделало, в частности, невозможным взятие Штральзунда. "Этот эдикт обрадует только турка, шведа и Бетлена",- говорил полководец.
Во всех завоеванных областях и городах полным ходом шла контрреформация. Изгонялись протестантские пасторы, запрещалось некатолическое богослужение. Попы и монахи тучами следовали за победоносной армией. Они набрасывались на имущество, отбираемое у протестантов, шпионили за жителями, придерживавшимися лютеранства или кальвинизма, искали ведьм. То тут, то там обнаруживались "чудесно сохранившиеся" мощи католических святых, что давало повод к различным публичным торжествам. "Откуда вы знаете, что это кости святого?" - скептически спросил Спинола у иезуитов, явившихся к нему вскоре после занятия испанцами Пфальца с радостной вестью об обнаружении еще одних мощей. "Если бы эти кости не принадлежали святому, мы не смогли бы на них наткнуться",- отвечали монахи, ничуть не смутившись. Для проведения реституции император назначил комиссаров, по большей части католических прелатов, непосредственно заинтересованных в возможно более полном ее осуществлении. Не удивительно, что во всех спорных и неясных случаях, когда возникал вопрос, принадлежало ли данное владение католической церкви 1552 г. или было отобрано раньше (и, следовательно, не подлежало возврату), их постановления были против протестантов. Решения комиссаров не подлежали обжалованию.
Среди победителей вспыхнули неизбежные раздоры.
Папа требовал замены императорских комиссаров своими папскими, император хотел не возвращать старым владельцам отобранные у протестантов земли, а раздать их за известную мзду своим родственникам и приближенным. Иезуиты перехватывали монастыри старых монашеских орденов: премонстрантов, бенедиктинцев и цисцерцианцев. В г. Штаде, в Северной Германии, народ, подстрекаемый францисканским монахом, кричал: "Да здравствуют францисканцы и евангелическая (т. е. протестантская) религия, долой иезуитов и католиков!"
Не трудно себе представить, как относилась к контрреформации армия Валленштейна, большинство офицеров которой было протестантами. И даже сам Тилли, в преданности которого католической вере не приходилось сомневаться, счел эдикт о реституции весьма несвоевременным, ввиду предстоящего вторжения иноземцев.
Величайшее негодование и тревогу среди католических князей вызывали действия и замыслы Фридландца. Агенты кардинала Ришелье, твердо решившего бороться против любого сильного государства, могущего стать соседом Франции, и против любого соседа, могущего стать сильным, подстрекали вождей Лиги пресечь непомерное выдвижение Валленштейна. Ко двору императора сыпались жалобы, требования отставки генералиссимуса и сокращения армии. Иезуиты, возлагавшие большие надежды на Валленштейна, стали его врагами с тех пор, как обнаружилось его безразличие в религиозных вопросах и нежелание доводить протестантов до отчаяния.
На заседаниях рейхстага, открывшегося в июле 1630 г. в Регенсбурге для обсуждения мер против усилившейся шведско-французской опасности и для избрания сына Фердинанда римским королем (так титуловали наследника императорского престола), император подвергся столь сильному нажиму со стороны князей, что и речи не могло быть о защите Валленштейна. Придворные, еще недавно льстившие могущественному фавориту и втайне завидовавшие ему, теперь от него отшатнулись; духовники нашептывали Фердинанду II об опасности оставления главного командования за врагом контрреформации; испанское правительство, убедившись, что Фридландец не подходит для роли испанского орудия, также выступило против него. Всем этим концертом искусно дирижировал делегат Ришелье, барон де Мафлэ - знаменитый отец Жозеф,прозванный впоследствии "серым преосвященством". Он успешно вбивал клин между императором и князьями, при его участии и руководстве вырабатывались требования, прижимавшие Фердинанда II к стене и отнимавшие у него последние возможности стать в Германии абсолютным монархом.
