У защитников чешской столицы уже кончились боеприпасы и продовольствие, но они наотрез отказывались сдаваться. Шведам, со своей стороны, приходилось ввиду приближающихся холодов думать о зимних квартирах.

В конце октября к Праге стала приближаться имперская армия, посланная на выручку столицы. Карл Густав поспешил ей навстречу, но имперцы уклонились от сражения. Шведы не пожелали продолжать осаду, имея за своей спиной свежую неприятельскую армию. Они отошли несколько в сторону от Праги, пропуская имперцев к городу, а затем стремительно вернулись. Шведский главнокомандующий рассчитывал, что имперцы уже не смогут отступить и будут вынуждены принять сражение или укрыться в Праге, где положение со снабжением сразу ухудшится. Не надеясь более взять столицу штурмом, шведы рассчитывали овладеть ею измором.

В тот момент, когда они приближались к противнику, навстречу выехал имперский парламентер с известием о заключении мира. Ознакомившись с документами и удостоверившись в их подлинности, шведский командующий согласился заключить перемирие (2 ноября 1648г.).

Так у стен чешской столицы закончилась Тридцатилетняя война, вспыхнувшая здесь же в Праге 23 мая 1618 г.

Мир был подписан 24 октября 1648 г. одновременно в Мюнстере и Оснабрюке и вошел в историю под названием Вестфальского. Это был первый в истории общеевропейский договор. Почти все государства Европы, кроме Англии, объятой гражданской войной, России и Турции, приняли участие в разработке мирных условий. Россия, впрочем, была упомянута в тексте договора в качестве одного из гарантов его соблюдения. Вестфальский мирный договор стал одной из основ государственного устройства Священной Римской империи.

Важнейшим нововведением явилось официальное признание императором права князей вступать в союз друг с другом и с иностранными державами. На практике это означало, как выразился Энгельс в своих "Заметках о Германии", "право на мятеж против императора, междоусобную войну и измену отечеству, гарантированное князьям Европой". Может показаться, что Вестфальский мир ничего не изменил в фактически уже существующих отношениях между императором и князьями. Однако, когда к помощи из-за границы прибегают восставшие подданные - это одно, а когда центральное правительство заранее разрешает своим подданным прибегать к вооруженной помощи иностранных держав - это нечто существенно иное. Если в первом случае государь, подавляющий сопротивление вассалов, выглядит в глазах иностранцев, в худшем для него случае, как тиран, угнетающий подданных, то во втором случае его считают агрессором, нападающим на соседей и тем самым угрожающим безопасности других государств. Общественным же мнением, т. е. мнением, в первую очередь, господствующего класса, с его представлениями о законе и беззаконии, не всегда пренебрегали даже такие деспоты, как Людовик XIV.

Император оставался главой Священной Римской империи с моральным престижем, покоящимся на тысячелетней традиции. Возможно, не меньшее значение для сохранения его авторитета имел факт полной победы над мятежными подданными в наследственных габсбургских владениях. Кроме того, за императором сохранилась репутация защитника Германии и всей Центральной Европы от турецких завоевателей.

Французские делегаты на конгрессе пытались включить в текст мирного договора пункт о том, "чтобы новый римский король избирался не из состава семьи правящего императора", но потерпели неудачу. Неписанное правило избрания главой империи обязательно представителя рода Габсбургов оставалось в силе. Множество мелких владетельных особ, завидующих крупным князьям, всегда поддерживало императора в рейхстаге, обеспечивая за ним большинство. Напротив, князья стали настолько независимы после Вестфальского мира, что считались с Империей и ее главой нисколько не больше, чем иностранные государи.

Франция добилась подтверждения своих прав на епископства Мец, Туль и Верден и овладела Эльзасом. Мелкие эльзасские князьки и прочие непосредственно подчиненные императору владетели считались и впредь связанными с Империей. Это обстоятельство, крайне осложнившее и запутавшее вопрос о франко-германских отношениях в Эльзасе, французские политики намеревались использовать для того, чтобы через представителей Эльзаса влиять на обсуждение внутригерманских дел на рейхстагах. Через 150 лет, когда Великая французская революция лишит эльзасскую знать ее феодальных привилегий, император Священной Римской империи сочтет это насилием над его вассалами и незаконным вмешательством в дела Империи.

Территориальные приобретения Швеции были наиболее значительны. Она получила западную, более важную, часть Померании (Поморья), город Висмар, секуляризованное архиепископство Бременское и епископство Ферденское. Тем самым в руки шведов переходил контроль над устьями важнейших транспортных рек Германии - Одера, Эльбы и Везера. Шведские государственные деятели не только не понимали, что Швеции не по силам удержать на длительное время столь огромную добычу, но, напротив, полагали, что она проявила большое самоотречение, отказавшись от грандиозных замыслов Густава Адольфа, от завоеваний на Рейне и в Силезии и ограничившись минимальной, как казалось тогда, компенсацией.

Не все протестантские князья получили желаемое удовлетворение. Гессен-Кассельскому ландграфству, например, перепало за его упорную верность франко-шведской коалиции значительно больше, чем Браун-швейг-Люнебургскому герцогству, отошедшему от борьбы против Габсбургов незадолго до конца войны. Претензии некоторых мелких князей были оставлены без внимания уже просто потому, что их разбор затянул бы мирные переговоры до бесконечности.

Больше других немецких князей расширил свои владения курфюрст Бранденбургский. Кроме Восточной Померании с епископством Каммин он получил архиепископство Магдебургское и епископства Гальберштадт и Минден. Его княжество, игравшее жалкую роль в течение всей войны, по ее окончании заняло чуть ли не следующее за императором место в Германии, главным образом потому, что Франция сочла полезным поддержать бранденбургские притязания как противовес чрезмерным требованиям Швеции. Напротив, наследники опального Фридриха Пфальцского получили вместе с курфюршеским титулом только часть прежнего курфюршества - Нижний Пфальц. Верхний Пфальц остался за Баварией. Герцог Максимилиан сохранил и сан курфюрста. Для этого пришлось увеличить общее число курфюрстов Империи с семи до восьми.

Все опальные князья и города были амнистированы. Независимость Швейцарского союза была признана прямо, независимость Голландской Голландии - косвенно, путем умолчания о ее принадлежности к Империи. Неясность вносило то обстоятельство, что испанцы продолжали вести военные действия против французов на территории Бельгии, Лотарингии и Бургундии, тогда как эти земли входили формально в состав Священной Римской империи и, следовательно, согласно букве мирного договора, должны были вместе с нею выйти из войны.

Религиозно-церковные вопросы, в том числе и судьба бывших владений церкви, игравшие такую большую роль в развязывании войны, не вызвали значительных разногласий при заключении мира. По сути дела, они были решены уже к 1635 г., и лишь борьба иностранных государств за свои интересы продлила войну еще на тринадцать лет. Кальвинистские князья были уравнены в правах с лютеранами и католиками, правители по-прежнему могли изгонять подданных, не желающих исповедовать религию государства. Это "право на реформацию" обесценивало помещенную в одной из статей оговорку о необходимости терпимо относиться к иноверцам. В отношении наследственных австрийских земель Траутманнсдорф не согласился даже на такое неопределенное ограничение прав его государя. Он сказал, что Фердинанд III скорее откажется от престола, чем потерпит в своих наследственных владениях еретиков.

Духовные имущества, присвоенные протестантскими князьями до 1624 г. (для Пфальца и некоторых его союзников был установлен 1619г.), оставались в их распоряжении, но впредь подобные захваты запрещались. Это означало отмену тех мероприятий по возвращению церковного имущества, которые католическая партия в широких масштабах проводила после первых крупных побед 20-х годов.