– – Мы закончили? – хрипло спросил он и откашлялся. – Я хотел бы спросить …

– – Конечно-конечно, Франц. – не глядя на него, Создание быстро сортировало Анкеты по номерам, – У вас есть так-называемое Право Трех Вопросов. Пожалуйста, спрашивайте, только …

– – Где я? – не удосужившись вдуматься в смысл ее слов, тупо спросил Франц.

И был немедленно наказан.

– – Вы находитесь в Зале Заполнения Анкет 21-го Потока 17-го Сектора Регистратуры.

Девушка закончила с Анкетами и теперь, не мигая, смотрела на него. Круглые голубые глаза придавали ей невинный вид.

– – То есть, как … – начал было Франц и осекся, среагировав, наконец, на слова «Право Трех Вопросов», – Почему это … – он хотел закончить: «… трех?» и осекся опять: уж на что он плохо сейчас соображал, а все ж понял, что любой, даже самый бессмысленный, вопрос будет зачтен ему как один из трех дозволенных. («Дозволенных кем? Чушь какая-то …» – голова работала плохо, и он не додумал эту мысль до конца.) Первый вопрос пропал – данный на него формальный ответ не нес никакой информации; теперь нужно было не оплошать с двумя оставшимися. Франц на мгновение задумался: про аварию спрашивать глупо: здесь просто необозримое поле для уверток – скорее, нужно задать более общий вопрос … Или нет, общий вопрос он уже задавал, уж лучше теперь частный. Нужно зафиксировать что-нибудь одно, но зато стопроцентно конкретное (в памяти всплыл изобретатель Зингер, запатентовавший из всей конструкции швейной машинки одну лишь иголку с ушком возле острия). Это, пожалуй, правильная мысль … что же будет нашей иголкой?

– – Эта Регистратура, – осторожно начал Франц, – да и, вообще, любая регистратура, не только эта, бывает только при каком-нибудь учреждении, не сама по себе. Не можете же вы просто регистрировать и все, верно? И тогда …

– – Верно, не можем. – перебило Создание.

– – Что? – не понял Франц.

– – Вы задали вопрос – я на него ответила: мы действительно не можем «просто регистрировать и все».

– – Но это же нечестно! – вскричал Франц. – Вы меня обманули, это …

– – Напротив, – мягко возразила девушка, – было бы нечестно, если б не ответила. Хотя, с другой стороны …

Франц не дал ей договорить. Еще один вопрос пропал, и, раздираемый злостью, он закричал:

– – При каком учреждении существует ваша чертова Регистратура?

Прежде, чем ответить, Создание на мгновение задумалось, потом улыбнулось и мелодичным голосом произнесло:

– – На один из трех вопросов – по своему выбору – я имею право не отвечать.

Франц задохнулся и несколько секунд не мог выдавить из себя ни звука. Потом его прорвало.

– – Так какого же черта вы не объяснили этого раньше? Вы … – подходящего цензурного эпитета не нашлось. Он готов был броситься на лживое Создание и задушить его голыми руками.

– – Да я и хотела объяснить, но вы дважды не дали мне договорить. – в голосе девицы звучало искреннее сожаление. – Прошу меня извинить.

(«Мне нужно успокоиться, – подумал Франц, – глупо впадать в истерику из-за этой негодяйки. Я должен признать, что не знаю правил этой игры. Да и не рассчитаны они на то, чтоб я их знал! Единственная надежда – это логика … та дикая логика, которая лежит в основе этого конвейера, – ибо она делает его уязвимым, оставляя лазейку для человека, умеющего рассуждать. Единственное, что требуется в качестве начального капитала, – это информация … минимум информации. Которой нет. – кисло признался он самому себе. – Что ж, в любом случае нужно попытаться вовлечь эту девицу в разговор. 'Разговаривайте с подозреваемыми больше, – говорил Эркюль Пуаро, – и преступник обязательно выдаст себя. '»)

– – Я протестую! – заявил Франц, – Если вы уклоняетесь от ответа, то, тем самым, нарушаете мое «Право Трех Вопросов».

– – Вовсе нет. Вам гарантируется возможность задать три вопроса, а не получить три ответа. Это во-первых. Во-вторых, если вам так уж хотелось получить ответ именно на этот вопрос, то его следовало бы задать первым или вторым: если б я уклонилась от ответа, вы бы спросили еще раз. И, наконец, в-третьих, я иногда отвечаю на все три вопроса. – Она помолчала, а потом с неожиданной прямотой добавила, – Хотя это случается довольно редко. – Создание говорило уверенно и было подготовлено к дискуссии явно лучше, чем Франц.

Последнее, впрочем, не удивительно.

На мгновение воцарилась тишина – Франц не знал, что ему делать, девица молчала. Потом она выдвинула со своей стороны стола ящик и достала наручные часы с металлическим браслетом. Его часы.

– – В какое время суток вам предпочтительнее оказаться на Первом Ярусе?

– – Каком еще Ярусе?

– – Извините, – кокетливо улыбнулось Создание, – это уже четвертый вопрос.

– – Тогда в двенадцать ночи. – злобно сказал Франц.

Создание установило на часах время и протянуло их через стол. Застегивая браслет, Франц посмотрел на циферблат – часы показывали 23:53.

– – Пойдемте. – девица встала и направилась к выходу.

Ни о чем не думая (а, может быть, думая ни о чем), Франц поплелся за ней.

Дверь, через которую получасом раньше Создание вошло в комнату, вела в коридор – точную копию того коридора, где Франц делал свои первые шаги в этой Стране Чудес. Тот был пуст, этот же …

Десятки небесных созданий – брюнеток, блондинок, рыженьких – в обоих направлениях порхали по коридору. Некоторые курили, сидя в креслах, другие, сбившись в стайки по три-четыре головы, оживленно щебетали мелодичными голосками. Помимо легкомысленных созданий, по коридору солидно прохаживались разнообразные иваны иоанновичи, в сюртуках, фраках или старомодных пиджаках, в белых сорочках, иногда с брыжжами, седые, лысые, в очках или пенсне, с серебряными часовыми цепочками, исчезавшими в жилетных карманах. Черно-белые доспехи иоанновичей диссонировали с многоцветными нарядами созданий … да и не в одной одежде было дело: более несовместимую компанию Франц вообразить не мог. Однако, старики и девицы одинаково уверенно плавали в плотном гудении, наполнявшем коридор и состоявшем в равных долях из писклявого щебетания первых и басовитого говора вторых. Франц растерянно озирался, стараясь не терять из виду своей провожатой, та же ловко лавировала в толпе, перебрасываясь шутками с другими созданиями и почтительно приветствуя иоанновичей. Пройдя по коридору метров сто, она свернула в узкий боковой проход – тот был пуст и через семь-восемь метров втыкался в маленькую квадратную площадку. Справа располагались какие-то раздвижные двери. Создание нажало на кнопку на стене, и Лифт разверз свою пасть.

– – Входите. – сказала (приказала?) девица.

Спорить отупевший Франц не стал. Он шагнул в Лифт, повернулся – и только тут заметил, что Создание, не входя в кабину, нажало на кнопку еще раз. Двери начали закрываться и через секунду закрылись бы совсем, если б Франц не вставил ногу в дверной проем. Наткнувшись на препятствие, двери загудели громче, но Франц был сильнее и, удерживая их руками, встал на пороге.

– – Что еще? – спросила девица.

– – Скажите, я жив? – он сам не ожидал от себя этого вопроса.

– – Нет! – хрипло выкрикнуло Создание. – Вы погибли там, внизу, на площади перед Университетом, и теперь мертвы, мертвы, мертвы …

С недевичьей силой она толкнула Франца в грудь – тот влетел в Лифт, больно ударившись затылком о заднюю стенку. Двери захлопнулись. Кабина дернулась вверх, выровнялась и с равнодушным гудением поползла без ускорения. Он посмотрел на часы – 23:57. Последние слова Создания не произвели на Франца ровно никакого впечатления – так, еще один мазок на абстрактном полотне абсурда. Он просто ждал остановки, а когда дождался, и двери растворились, то сделал два шага вперед.

Он стоял на мощеной брусчаткой площади какого-то города. Была ночь. Над площадью заунывно плыли мерные удары башенных часов. «Один, два, три, – считал Франц, – четыре, пять, шесть …»

Было – нет, било – двенадцать. -