При упоминании криминального пророка Желвак струхнул. Всем было известно, что происходит с теми, кому «посчастливилось» не поладить с Графом. Авторитет стал лихорадочно перебирать в памяти недавние дела, пытаясь сообразить, где он мог перейти дорогу САМОМУ.

– Ну и? – прервал затянувшуюся паузу Воронцов.

– Смотри, Артур, если я на пустышку еду, я тебя из-под земли достану, ответишь.

– Согласен. Жду.

И Артур отключился.

Въехав на Стрелку, Желвак резко свернул на спуск и, распугав китайских туристов с фотоаппаратами, остановился напротив качавшегося в полусотне метров от берега плавучего ресторана, на борту которого славянской вязью было написано «Биржа».

Рядом с «Биржей» в небольшом катере сидел человек, одетый в матросскую форму петровских времен. Увидев выходившего из «БМВ» Желвака, он положил руку на штурвал, и катер сорвался с места. Описав широкий полукруг, он ткнулся в гранит точно напротив стоявшего на берегу Желвака.

– Прошу вас, – сказал матрос и протянул Желваку руку в замшевой перчатке с раструбом.

Авторитет отмахнулся и решительно шагнул на борт катера. Катер покачнулся и Желвак едва не упал в воду, но матрос привычной рукой крепко ухватил его за локоть, и все обошлось.

Поднявшись на борт, Желвак огляделся и увидел, что все столики были свободны, и только за одним, возле самого борта, сидел худощавый, хорошо одетый седой мужчина лет сорока пяти.

Получалось, что кроме них, на палубе никого не было.

Увидев Желвака, мужчина улыбнулся и, встав, шагнул навстречу.

– Артур Александрович, – представился он, протянув Желваку руку.

– Николай Иванович, – брюзгливо ответил авторитет, но на рукопожатие все-таки ответил.

Рука Воронцова была сухой и твердой.

– Прошу вас, – сказал Артур и гостеприимно повел рукой в сторону столика, на котором не было ничего, кроме пепельницы.

Желвак кивнул и опустился на тяжелый дубовый стул.

– Пиво? – любезно поинтересовался Артур, усаживаясь напротив него.

– Пиво… – задумчиво протянул Желвак. – Я лучше водочки.

– Водочки? Отлично!

Артур кивнул и сделал знак официанту, который все слышал и торопливо забормотал в воротник роскошной ливреи. Судя по всему, у него была прямая связь с буфетом, потому что не прошло и минуты, как на столе перед Артуром и Желваком появились и пиво, и водка, и большое блюдо с разнообразной холодной закуской.

На правах хозяина Артур налил Желваку водки, наполнил пивом высокий бокал, который сразу же запотел, и сказал:

– Ну, за успешные переговоры.

– Это мы еще посмотрим, – буркнул Желвак и взял рюмку, – я пока не знаю, о чем будет разговор.

– А вот сейчас и узнаете, – жизнерадостно ответил Артур и сделал несколько крупных глотков. – А дело простое. Даже очень простое. Я не буду разводить политесы, а скажу тебе об этом деле прямо.

– Ну говори, – прищурился Желвак, – я слушаю.

Когда Воронцов перешел на «ты», авторитет почувствовал себя свободнее, да и водочка приятно согрела желудок, так что теперь он был вполне готов к разговору на любую тему и знал, что кем бы ни был этот Артур, а сам он, Желвак, тоже не на помойке найден.

– Значит, так, – Артур помедлил, – у тебя там девушка. Отпусти ее и будешь жить.

– Что-о? – Желвак ошеломленно уставился на Воронцова. – Я чего-то плохо понял!

– Повторяю, – спокойно сказал Артур, – отпусти девушку, иначе сдохнешь. Прямо сейчас.

– Да ты кто такой, чтобы так со мной разговаривать? – придушенным голосом заговорил Желвак. – Я авторитет! На спине мозоли от шконки, меня весь Питер уважает! Желвак – это тебе не сявка какая-нибудь, чтобы со мной можно было так разговаривать. Ты просто не знаешь меня, иначе не разевал бы свою хлеборезку не по делу! Да я братве моргну, и от тебя только ботинки останутся.

Воронцов выслушал все это с непроницаемым лицом и сказал:

– Я знаю, кто ты такой. А теперь послушай, кто я, и подумай хорошенько. Я – чрезвычайный комиссар службы президентского расследования. Слышал про такую? Не слышал? А зря. Это – выше всяких там поганых ментов, выше ФСБ, ГРУ и всего прочего. У меня неограниченные полномочия. И вы все, бляди уголовные, все еще коптите небо только потому, что это в наших интересах. Какие это интересы – не твое собачье дело. И на твою братву мне плевать. Я сейчас моргну глазом, и через секунду ты получишь в башку пулю из снайперской винтовки. Понял? Я тебе говорю – немедленно отпусти девушку и больше не прикасайся к ней.

– Ты что, хочешь урку испугать? – напыжился Желвак. – Не на такого попал.

– Не на такого, говоришь? Смотри!

Артур взял со стола пачку сигарет, вытянул руку и поднял ее на уровень лица.

– Давай, – сказал он в пространство.

И тут же в пачке появилась лохматая дырка, выпустившая облачко табачной пыли. Выстрела слышно не было, и Желвак стал встревоженно озираться, пытаясь разглядеть, откуда могли так метко пальнуть. Но до ближайшего дома, а таким домом могли быть только Биржа или Зимний дворец, было слишком далеко, и он не понимал, где мог спрятаться снайпер.

– Вот так, – сказал Артур и бросил испорченную пачку за борт, – и с твоей головой так же будет. Только вместо табака из нее мозги полетят. Понятно?

Желвак не ответил и только с ненавистью посмотрел на этого непонятного комиссара.

Что за комиссар такой?

И какая еще такая служба президентская?

Ответов на эти вопросы у Желвака не было, но он чувствовал, что столкнулся с силой, противостоять которой он не может. Однако бандитская гордость не позволяла ему сдаться просто так, и он сказал:

– Смертью меня хочешь испугать? Так я этой смерти уже знаешь сколько видел?

– Знаю, – согласился Артур, – но только каждый раз это была чужая смерть. А на этот раз будет твоя. И снайпер может попасть не в голову, а в живот. Это уж как я ему скажу. И тогда смерть твоя будет медленной и очень неприятной.

Авторитет молчал, сверля комиссара взглядом.

– Я ведь почему тебя сюда вызвал, – продолжал Воронцов, – все очень просто. Можно было вычислить местонахождение твоей трубки, налететь с группой захвата, поставить всех раком, пристрелить кого-нибудь между делом… Тебя, например. Но только зачем все это, если можно договориться? Я предпочитаю решать все проблемы просто в беседе. Так ведь лучше, правда?

– Лучше, – пробурчал Желвак, – кому лучше, а кому…

– Да ладно тебе, – улыбнулся Артур, – это всем лучше. Смотри – встретились, поговорили, и все решилось. Без стрельбы, без насилия. Все как у белых людей.

– У белых… – Желвак посмотрел на Воронцова. – А зачем тебе девка-то эта? Ваша, что ли, чрезвычайная?

– Не твое дело, – любезно ответил комиссар. Авторитет подумал: «Да что я, на самом деле, уперся в эту рыжую красотку? Нехай катится ко всем чертям! Не хватало еще из-за какой-то бабы рисковать делами, да и жизнью тоже… Вон как снайпер в сигаретную пачку залепил!» Желвак представил, как заостренная стальная пуля попадает ему в переносицу, и по его спине пробежал холодок.

– Ладно, – решительно сказал Желвак, – насчет бабы – заметано.

– Ну, тогда за успешное завершение переговоров, – весело сказал Воронцов и взялся за бутылку.

Наполнив желваковскую рюмку, он стал наливать себе пиво и как бы между прочим сказал:

– Да, чуть не забыл. Твои люди были в квартире девушки. О троих из них можешь забыть. А кто-то еще, кто был там, унес вещь старинную, цены немалой. Но не в цене дело, а в фамильной памяти. Скажи своим, чтобы медальон вернули.

– Какой еще медальон? – нахмурился Желвак.

– Старинный серебряный медальон. Размером с яйцо. Плоский, открывается. Скрысятничали твои братки, однако.

– Ах, медальон, – вспомнил Желвак, – жопу разорву козлам! А что значит «о троих можно забыть»?

– А то и значит, – Артур посмотрел на Желвака поверх стакана, – нет их больше. И не будет. И могил у них нет. Забудь.

– Забудь, блин… Ишь ты…

– Забудь, – настойчиво повторил Артур, – такой швали ты себе всегда найдешь.