– Нет, не верно. Я вас не знаю, и зачем меня сюда привезли, тем более таким способом – понятия не имею. Может быть, вы мне объясните?

– Может быть, и объясню, – кивнул Желвак, – а может быть, и нет. Это я еще не решил. Значит, так-таки и не знаешь, зачем ты тут? – спросил Желвак и выпустил в потолок тонкую струйку дыма.

– Нет, – отрезала Лина, – вы меня сюда привезли, вот и расскажите, зачем я вам понадобилась.

– Ну ладно, – Желвак закинул ногу на ногу, – я расскажу. Но это тебе на пользу не пойдет. Сама знаешь – чистосердечное признание облегчает наказание.

Девушка вздрогнула от ужаса. Если дело в Бастинде, она будет отпираться до последнего.

– Мы знаем, что твой… – Желвак замялся, подбирая слово. – Твой… муж трагически погиб в ресторане. – Он поджал губы и сочувственно покивал головой.

У Лины сердце ушло в пятки. Так и есть, дело в подружке Червонца!

– Да. Произошел несчастный случай. Но ты решила, что наш товарищ, наш сотрудник, зарекомендовавший себя с самой лучшей стороны, убил его специально. И, чтобы отомстить ему, убила его любимую девушку. Скажешь, не так?

И Желвак резко подался к Лине, которая испуганно отпрянула.

– Я здесь ни при чем, – изо всех сил пытаясь изображать спокойствие, ответила она.

– Ни при чем, значит… – многозначительно произнес авторитет и откинулся на спинку дивана. – А ведь тебя там видели.

– Где – там? – спросила девушка, полная решимости все отрицать.

– Там, на стройке. – На какой еще стройке?

– Не притворяйся. На той стройке, где Бастинду убили. Тебя там видели..

– Кто видел? – весьма натурально удивилась Лина, прекрасно знавшая, что ее видел водитель грузовика.

Он еще крикнул тогда: «Привет, красотка! Стройку грабим?»

– Водила видел, – ответил Желвак, – тот самый, который на Бастинду наехал.

– На кого? – Лина подняла брови.

– На Бастинду, – повторил авторитет, – на девушку нашего товарища, которую ты под грузовик толкнула.

– Ну знаете ли, – Лина изобразила возмущение пополам с непониманием грозящей ей опасности, – это уже слишком.

Она встала с кресла и сказала:

– Я не желаю слушать всякий бред. Выпустите меня отсюда.

– Сядь на место, – Желвак угрожающе повысил голос, – и не дергайся. Выйдешь, когда я скажу. Если выйдешь.

– Что значит – если выйдешь? – сварливо поинтересовалась Лина и тут почувствовала на своих плечах сильные руки Стаса, который снова усадил ее в кресло.

– И скажите своим гориллам, чтобы они меня не трогали, – Лина поморщившись, потерла плечо, – у меня от их грубых лап синяки останутся.

– Слышь, Стас, – сказал браток, сидевший справа от Лины, – она тебя гориллой назвала. Нравится?

– А ето ничо, – раздалось за спиной Лины, – потом за все базары ответит. Желвак усмехнулся и сказал:

– Синяки, говоришь… Бывают и синяки. Бывают ссадины и переломы. Бывают и трупы. Женские.

– Вы мне угрожаете? – Лина более-менее взяла себя в руки и вошла в роль самоуверенной дуры. – Я на вас в суд подам.

– Слышь, Желвак, в суд! – браток, сидевший слева, заржал. – Ну, блин, дает!

– Засохни, – бросил Желвак в его сторону, – я тебе не Желвак, а Николай Иванович. Понял, сявка?

– Понял, Николай Иваныч, – ответил браток, – извините.

Желвак внимательно посмотрел на девушку.

– Что-то ты говоришь много. Да все не о том. Думаешь, мне так легко запудрить мозги?

– У меня нет мозгов, – ответила Лина, – если я села в машину к вашим костоломам – значит, никаких мозгов.

– При чем здесь твои мозги? – нахмурился Желвак. – Я про себя говорю.

– Ая про себя, – сказала Лина и снова закурила.

Потом устроилась в кресле поудобнее и закинула ногу на ногу, постаравшись, чтобы бедро обнажилось как можно выше.

Тот, кто сидел справа, увидел это и громко сглотнул.

Желвак пошевелил челюстью и сказал:

– Стас, принеси еще пива.

– И мне тоже, – нагло заявила Лина.

– И ей тоже, – хмыкнул Желвак, – пусть попьет напоследок.

– Что значит – напоследок? – Лина снова скандально повысила голос. – Что вы мне все угрожаете?

– Заткнись, – ровным голосом сказал Желвак.

Лина поняла, что он в чем-то прав, и заткнулась.

Стас принес пиво и еще один стакан для Лины. Некоторое время в комнате было слышно только аппетитное шипение и бульканье разливаемого пива, потом Желвак приложился к стакану, рыгнул и равнодушным голосом сказал:

– Ты пойми, красотка рыжая, что с тобой не шутят. Это мы только сейчас такие добрые – пиво наливаем, сигареты даем… А разозлишь нас, так другой разговор начнется. Мои ребята сделают из твоего личика свиное рыло и ноги переломают. И ты уже не будешь по улицам жопой вертеть. Поняла?

Лина ничего не ответила и уставилась в пол.

– Значит, поняла, – резюмировал Желвак, – а раз так, то давай рассказывай, как Бастинду убила. И помни, что мы тебе не менты. Мы умнее.

Лина помолчала немного и сказала:

– Вы говорите, что кто-то там меня видел. Так вот пусть он придет и скажет, что видел меня там, где убили эту вашу… Хотя, если вам будет нужно, то ваш человек все что угодно скажет. Разве не так?

– Мои люди много что сделать могут, – туманно ответил Желвак, – а насчет человечка этого, водилы, стало быть, то не получится у нас очной ставки. Он, знаешь ли, от горя, что невинную девушку задавил, допился до белой горячки и сиганул с шестого этажа без акваланга.

– И насмерть? – ужаснулась Лина. – Будь уверена, насмерть. Аж голова в плечи ушла до самых бровей.

– Кошмар!

– Вот я и говорю, кошмар, – подтвердил Желвак, – ведь, может статься, он сказал бы: нет, это не она. А теперь тебе самой отвечать надо.

– Это что же получается, – Лина налила себе пива, – вы вроде сталинских следователей? Обвиняете человека, а он должен доказывать, что не верблюд?

– Курица не птица, баба не человек, – объявил сидевший слева браток.

– Я тебе сказал – закройся! – Желвак снова покосился на него.

Браток закрылся, а Желвак, уставившись на Лину взглядом опытного следователя, сказал:

– Ну давай, мы тебя слушаем.

– Слушаете? – Лина снова стала нервничать, но не подавала вида. – Тогда слушайте внимательно. Во-первых, я не знаю никакой Бастинды, кроме как в сказке про Волшебника Изумрудного города. Во-вторых, я никого не убивала. Это все, что я могу вам сказать. И не надо меня запугивать и рассказывать про сломанные ноги.

Желвак внимательно выслушал ее и кивнул, как бы показывая, что принял к сведению ее заявление. Потом он встал, засунул руки в карманы брюк и подошел к Лине так близко, что она была вынуждена откинуться на спинку кресла и задрать голову, чтобы видеть его лицо.

– Значит, так, – сказал он, покачиваясь с пятки на носок, – я тебя выслушал, теперь слушай ты.

В его голосе появилась угроза, и эта угроза была самой настоящей, не наигранной, не дежурным отработанным приемом.

Лина разозлила Желвака и видела это.

– Слушай меня внимательно, – сказал авторитет. – Ты, сука, видать, ни хрена не поняла.

Сглотнув, он посмотрел на стоявшего за спиной Лины Стаса и усмехнулся. Потом снова опустил глаза на пленницу и, шагнув назад, сел на диван.

– Пацаны, которые здесь сидят, крутые ребята. Но они не насильники и долбить тебя не будут, разве что покоцают как следует. Ну зубы там выбьют, сломают что-нибудь… А вот Некрофил…

При упоминании этого имени братки заржали.

– Во, слышала? – усмехнулся Желвак. – Они его хорошо знают. Некрофил – это тебе не хухры-мухры. Я его сам боюсь.