- Богдан Силаевич, – обратился Таганцев к вице-мэру после того, как Синицына принесла чай и удалилась. – Ты знаешь человека, который вышел из моего кабинета пять минут назад?
- А кто вышел? – не понял Аниканов.
- Ну, ты же видел! Здоровый такой мужик с башкой, как глобус Украины!
- Ах, да-да-да! – спохватился Богдан Силаевич. – Он меня чуть с ног не сбил. Так быстро вышел, так быстро выбежал. Я и не разглядел его, Андрей Аркадьевич.
- Не разглядел? – недоверчиво переспросил Таганцев. – Да ладно. Проехали. Давай о делах. С чем пришел?
- Перво-наперво, подготовка к зиме. Мы городские теплотрассы когда начнем в порядок приводить? В ноябре-декабре, когда они вымерзать станут? У нас и люди тогда перемерзнут. Я вчера до ночи объезжал районные хозяйства – и вот, что доложу вам, Андрей Аркадьевич: в Кировском, Объездном, Ширяевском районах…
- Стоп, Богдан Силаевич! – мэр прервал докладчика. – Сначала давай, по списку. Я фиксирую. Потом – дашь расклад каждого из проблемных вопросов, а то мы с тобой запутаемся и в болтологии целый день проведем.
- Понял, – с готовностью ответил вице-мэр. – Первое – городские теплотрассы.
- Записываю. Дальше.
- Второе – срочная реконструкция подстанции “ПС-220”. Не приведем в порядок, останемся через месяц без света. Третье – краевые власти задержали перечисление денег на оплату труда рабочих металлургического комбината…
- Что?! – возмутился Таганцев. – Кто задержал? Погодин?! Не может быть!
- Не знаю, Андрей Аркадьевич. Не знаю. Может, Виктор Ефремович вовсе и ни при чем, но деньги из края не пришли. Две недели задерживают.
- Ладно, с этим вопросом я сам разберусь. Что дальше?
- Министерство путей сообщений начало судебную тяжбу по принадлежности подвижного состава, который используется нами для отгрузки угля из карьеров.
- А этим-то чего надо?
- Требуют, чтобы город платил аренду за использование полувагонов.
- Отказать! – жестко произнес Таганцев. – Тут и думать нечего. Подвижной состав у нас на балансе, и отдавать мы его не собираемся. Это называется – отдай жену дяде, а сам иди к тете. Нет, платить никому ничего не станем. В арбитражном суде будешь представлять нашу сторону. Готов? Молодец. Докладывай дальше.
- Заказчики из Нижнего Новгорода, Ульяновска и Казани предлагают пересмотреть систему образования цен на металлопрокат. В принципе, это возможно. Но при условии…
На ужин Таганцев почти ничего не ел. Угрюмо сидел за столом, ковырял вилкой давно остывший бифштекс, не мигая смотрел в одну точку.
Настя была умницей. Не задавала лишних вопросов, не пыталась выяснить причины плохого настроения мужа. Просто решила ему не мешать сейчас. Тихо вышла в гостиную и принялась за вязание, уютно устроившись в большом мягком кресле под абажуром торшера. Она вязала ему зимний свитер. Спицы быстро мелькали в ее руках, петли ложились ровно и плотно, клубок шерсти мерно разматывался, лениво перекатываясь по толстому ворсистому ковру.
Вот так же точно разматывается вся наша жизнь – длинной нитью, которая в самом начале кажется бесконечной. А размотается полностью, и станет ясно – вышло из этой нити что-нибудь путное или прожили мы, бесцельно истратив силы и время. Да, все верно. Но в чьих руках спицы? Большинству людей на земле так и не удается узнать об этом до самой гробовой доски. Что нам вяжет судьба, как длинна нить в этом клубке, всегда известно одному Богу.
А ночью Андрею приснилась “зона”. Привиделась во сне или вспомнилась в короткое мгновение случайного пробуждения?
Чижик “жарил” “петуха”. Ничего смешного.
С Хабаровской пересылки привезли пацанчика лет восемнадцати. Леша или Коля его звали, Таганка уже не припоминал. Но навсегда запомнил распахнутые синие, как небо, глаза, наивные, беззащитные и испуганные.
Сел малец сам не понял как. Пьяный отчим бил мать – такую же алкоголичку. А он взял, да и саданул его кухонным ножом между ребер. Никаких там множественных колото-резанных ран, одним ударом в сердце управился. Мамаша же, вместо благодарности за избавление от дебошира, кинулась на него с табуреткой. В горячке он и ее порешил, защищаясь.
Решением Благовещенского областного суда пришлось сменить прописку и переехать чуть севернее, на Колыму, с последующим поселением за колючей проволокой.
С первого дня на “зоне” приглянулся пацан “шестерке” Садовника, Чижику. И решил Чижик того пацана, как говорят в лагерях, опустить. Другими словами, изнасиловать.
Молокосос извивался и кричал во все горло, кусался и царапался, вырываясь из цепких рук “шестерки”. И не вырвался бы ни за что. Если бы Таганка не подскочил вовремя и не отпустил Чижику затрещину между глаз.
За “шестерку” тут же “подписались” приблатненные – мелкая шушера, кормящаяся объедками со стола законных воров. На стороне Таганки выступили все бывшие спортсмены и даже мужики, ни во что ранее не ввязывающиеся. В бараке началась драка. В ход пошли табуретки, металлические дужки от спинок кроватей, припрятанные “блататой” для такого случая свинцовые кастеты и заточки…
Во сне Андрей Таганцев явственно видел, как в суматохе общей свалки к нему приблизился Чугун. В руке его блеснула пика, выточенная из напильника. Размахнувшись, Чугун со всего маху всадил заточку Таганке в живот.
Во все стороны брызнула кровь. Наружу полезли кишки. Теряя сознание и падая на затоптанный и залитый собственной кровью пол, Андрей что было сил закричал.
- Чугун! Не надо! Чугун, ты убил меня! Не убивай!
- Андрюша! Андрей, проснись! – Настя трясла Таганцева за плечо.
Открыв глаза, он вскочил на постели. Лицо и шея были мокрыми от пота. Дыхание вырывалось из груди хрипло и прерывисто.
- Андрюша, что с тобой? – Настя была рядом и вытирала с его лица холодную влагу своей ладонью. – Тебе что-то страшное снилось?
- Нет, нет… – отдышавшись, ответил Таганцев. – Все нормально… Все нормально.
- Милый мой, ты ужасно устал на этой своей новой работе, – она была, как всегда, ласкова и внимательна.
- Да нет, все в порядке. Кошмары какие-то просто.
- А кто такой Чугун? – спросила она, хлопая пушистыми ресницами.
- Какой Чугун? – вопросом на вопрос ответил Таганцев. – Я что, говорил во сне?
- Ты не говорил, Андрюша, ты кричал, как резаный, – женщина чуть улыбнулась и нежно поцеловала его в щетинистую щеку.
- Да… резаный… – до сих пор ничего не соображая, проговорил Андрей.
- А что за Чугун? – не отставала жена. – Ты несколько раз выкрикнул “Чугун, не убивай!”, “Чугун, не надо!”.
- Чугун? Чугунный. Давай спать.
Андрей на самом деле не знал, что ответить Насте. Не рассказывать же ей о своем уголовном прошлом! Она даже понятия не имеет о том, что Андрей был в заключении. Представив, что Настя, милая, любимая жена, самый замечательный человечек на всем белом свете, может узнать, с кем связала свою жизнь, Таганцев даже вздрогнул.
Нет уж. Пусть его черное прошлое навсегда останется для этой славной девочки великой тайной. Какое счастье, что она его ни о чем не расспрашивает!
Глава 14
Братву на скаку остановит
И лаской, и матом покроет –
Вот бабы в России у нас!
Братву на скаку остановит,
И пулю засадит меж глаз!
Настя подкатила к рынку на небольшом ярко-красном автомобильчике “Форд Фокус”, чтобы сделать покупки для дома, да и вообще развеяться после скучного сидения в четырех стенах.
Бродила между рядов, выбирала капусту, морковь, яблоки. Купила немного зелени и замечательный кусок парной телятины, чтобы к вечеру запечь для мужа в духовке.
Притягательной особенностью любого базара является возможность торга. Сам процесс бескровной битвы за приобретаемый товар или продукт не имеет в природе аналогов. И, если тебе удалось сбавить цену хотя бы на рубль, уже чувствуешь себя победителем, мило обманываясь тем, что хотя бы рубль, но удалось сэкономить. А продавец! Он такой тюха-матюха! Нет, ну, посмотрите, какую замечательную картошку продал на целый рубль дешевле! Знакомое ощущение? То-то же.
