– Да, – ответил Грин и рыгнул. – Простите, пиво… Так вот, Майкл Шервуд, он из эмигрантов. Второе поколение. Его отец был русским гангстером, и во время войны его призвали в армию. Не знаю уж, как он не смог откупиться… А на фронте он попал в плен к немцам и, когда американцы освободили их…

Граф остановил его жестом и удивленно повернулся к Желваку.

– Вы слышите, что он говорит? – спросил он. – Хотя простите…

Он перевел сказанное Грином, и на лице Желвака появилось выражение озадаченности.

– Да… – задумчиво сказал он, – слово в слово то, что вы рассказывали мне.

– Вот именно. Интересно… Очень даже интересно…

– Продолжайте, – сказал Граф Грину, – и не торопитесь. Вы говорите очень интересные и важные вещи.

Грин закурил и продолжил рассказ.

– В общем, его отец приехал в Штаты, получил гражданство, а потом родился Майкл. Ну и тоже стал гангстером. А дальше все ясно. Вы сами понимаете, что это за бизнес.

– Значит, гангстером…

Граф посмотрел на пистолет, потом на Грина, и тот съежился.

Однако Граф поставил пистолет на предохранитель и убрал его под мышку.

– Вам никогда не говорили, что вы счастливый человек? – спросил он.

– Ну, говорили… – Грин проводил пистолет взглядом и облегченно вздохнул. – Да только это было давно, и тот, кто сказал мне это, через полчаса ободрал меня как липку. Мы в карты играли.

– Ну мы с вами в карты не играем, так что обдирать я вас не буду.

Граф повернулся к Желваку и сказал:

– Дело принимает очень интересный оборот. Потом я расскажу вам, а сейчас…

Он посмотрел на Грина и улыбнулся.

– Я принял решение. Вы будете свободны и сможете катить в свою Америку. Но… Но сначала вы вызовете сюда Майкла Шервуда. Если он не приедет, тогда… Тогда, как сказал мистер Дамбер, – бац из пушки в голову, и на помойку. Так что говорите ему все, что угодно, но чтобы он был здесь. Скажите, что ему не видать медальона, если он не объявится лично. Иначе…

И Граф похлопал себя по пиджаку в том месте, где был пистолет.

– И еще. Чтобы вы не чувствовали себя предателями, даю слово, что я не собираюсь захватывать Шервуда в плен. Наоборот, я встречу его, как посла дружественной державы. Но не забывайте – если он не приедет, вам крышка.

Он встал и, посмотрев на Желвака, сказал:

– Пошли, Николай Иваныч, на сегодня все. Желвак был удивлен, но тоже встал и, пожав плечами, ответил:

– Пошли, так пошли.

Граф повернулся в Боярину и приказал:

– Кормить, поить, все вежливо, но глаз не спускать. И объясните им, как позвонить в Америку. Сегодня же. А если они начнут буянить – усмирить любыми способами. В крайнем случае можете убить.

Выйдя на улицу, Граф потянулся и сказал:

– Интересно…

– А зачем вам этот Шервуд, Константин Эдуардович? – поинтересовался Желвак.

– Э-э-э… Не скажу, – хитро прищурился Граф, – иначе сюрприза не будет. А может быть, это и пустышка. Так что раньше времени даже не спрашивайте, Николай Иванович, боюсь сглазить. – Он достал из кармана брелок с ключами от машины и сказал: – А теперь поехали. Поговорить еще нужно. О делах наших скорбных…

Вернувшись домой после разговора с Желваком, Артур вошел в квартиру и прислушался.

Было тихо, и он, осторожно открыв дверь в комнату, увидел Лину, которая спала на диване, положив голову на свернутое покрывало. Ее рука была откинута в сторону, и пальцы, согнутые к ладони, слабо шевелились.

Артур нежно улыбнулся и подумал – наверное вам, Лина, снятся сокровища медальона. А вы, стало быть, перебираете горстями золото-брильянты. А может быть, наоборот – чешете за ухом большую мохнатую собаку. Таким, как вы, должны сниться добрые мохнатые собаки… Рыжие.

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru