— Не окажется! Но я знаю, почему ты противишься моему плану. Я видела, что Рольф чудесным образом вмиг исцелился и встал с постели. Ты обрадовалась, что он опять здоров и, — как томящийся от страсти женский монастырь, еле дождавшийся прислужника в алтаре, — ты не вынесешь, чтобы тебя снова разлучили с принцем.

В насмешливом голосе кузины слышались злые нотки от испытываемой ею досады на Анджелину.

— Это неправда! Я считаю, что это безумие слепо доверяться людям, о которых недостаточно знаешь. Я слышала, что эта шайка представляет собой сброд наиболее подлых воров и убийц.

— А кто тебе сказал об этом? Не сомневаюсь, что Мак-Каллаф. Но он не может быть беспристрастным к своим врагам, — Клэр откинула голову назад, тряхнув своей огненной гривой, — я не могу больше оставаться здесь словно в мышеловке, вынужденная ублажать этого неотесанного деревенщину по первому его зову! Я ухожу отсюда. А ты — хочешь следуй за мной, а хочешь оставайся, мне все равно!

Когда Клэр резко повернулась к двери, чтобы уйти, створки распахнулись и в комнату ввалились четверо разбойников с Мак-Каллафом во главе. Атаман сунул голову в спальную комнату, а затем втолкнул туда обеих женщин.

Затем он повернулся к закрытому ставнями окну общей комнаты. Его люди уже открыли небольшие щели в них — амбразуры для ружей — и начали стрелять в темноту высунув наружу длинные стволы и сменяясь после каждого выстрела, чтобы, стоя на коленях на полу, перезарядить свое оружие.

Задыхаясь от едкого порохового дыма, клубящегося в помещении, Анджелина, которая все еще стояла на пороге, пошла за Клэр в глубину спальной комнаты, закрыв за собой дверь. На ее лице читалась радость оттого, что ситуация сама собой изменилась и ей не надо было самостоятельно принимать решение.

Но ее облегчение было очень кратковременным. Клэр стояла посередине комнаты, уперев руки в бока и плотно сжав свой красивый рот с выражением мятежной непокорности обстоятельствам. Она обвела взором все вокруг, остановившись не более чем на мгновение на постели, где еще недавно лежал Рольф, и тут же перевела взор на окно, которое выходило на задний двор. Стрельнув в сторону Анджелины взглядом, выражавшим непокорность и своенравие, она направилась к окну и, откинув щеколду, распахнула его.

— Клэр, не надо, — сказала Анджелина, быстро подходя к ней и пытаясь схватить ее за руку. Кузина обернулась с окаменевшим лицом и застывшим в изумрудного цвета глазах злым отчаяньем.

— Я должна бежать отсюда, неужели ты этого не понимаешь? Я… я боюсь оставаться здесь. Я боюсь, Анджелина!

— Рольфа? Он обещал мне, что не тронет тебя.

— Рольфа? Нет… то есть да, конечно. Но ты, по правде говоря, не знаешь грозящей мне опасности, а у меня нет времени объяснить тебе все. Бежим со мной, Анджелина!

— Это безумие, я не могу.

— Тогда не мешай мне!

Клэр скинула со своего плеча ее руку и взобралась на подоконник, намереваясь уже спрыгнуть вниз.

— Нет, подожди… — Анджелина снова вцепилась в кузину, но Клэр уже сделала прыжок, вырвавшись из ее рук, и исчезла в темноте.

— Вернись! — крикнула Анджелина ей вдогонку, но не получила ответа. Она помедлила не более чем одно мгновенье и ринулась вслед за кузиной. Высота была более значительной, чем предполагала Анджелина. Она приземлилась на оба колена.

Анджелина всмотрелась в темноту, напряженно прислушиваясь, пытаясь различить за шумом близкой битвы звуки шагов Клэр. Но ничего не могла расслышать. Клэр, по-видимому, направилась как раз в сторону разыгравшейся схватки.

Но вдруг пронзительный душераздирающий крик, в котором слышался неприкрытый ужас, потряс ночной воздух. Ни секунды не колеблясь, Анджелина поднялась на ноги и побежала на крик. Обогнув угол дома, она сразу же увидела бледное мерцающее в темноте пятно ночной рубашки Клэр и увидела, что та вырывается из рук двух мужчин, одетых в темное. Раздался звук разрываемого шелка, и Клэр опять закричала, что было сил.

Но Анджелина так и не добежала до кузины. Грубые руки людей, набросившихся на нее сзади, остановили ее, больно сжали предплечья, рванули за густые пряди волос так резко и сильно, что голова Анджелины откинулась назад до упора. Девушка сопротивлялась, пинала разбойников ногами, пыталась царапать их, не находя вы хода душившему ее бешенству Она злилась на себя за то, что из-за своей неосмотрительности попала в такую идиотскую ситуацию Анджелина слышала ворчанье и проклятия крепко державших ее мужчин, ощущала их гнилостное дыхание и едкий запах давно немытых тел. Боковым зрением Анджелина увидела замах огромного кулака и тут же обрушившаяся на нее боль оглушила ее, и над нею сомкнулись умиротворяющие воды непроглядной тьмы. Она потеряла сознание.

Рыдания, стоны, звуки сливались в одну бесконечную мелодию, повторяясь в странном ритме и в сопровождении недовольного ворчания другого, грубого голоса.

Шумное потрескивание и пощелкиванье. Запах дыма костра и тление влажной листвы. Холод. Анджелина чувствовала, как один ее бок продувало ветром, а другой был защищен и слегка согрет. Она ощущала, что лежит на чем-то влажном, пахло свежим конским потом уставших в дороге, взмыленных лошадей.

Инстинкт самосохранения подсказывал ей, что надо лежать тихо. Сосредоточившись на своих ощущениях, Анджелина скоро поняла, что она лежит на конской попоне, расстеленной на земле, она чувствовала веточки и сучки под собой. Рядом был разведен большой костер. Женщина, которая кричала, была, по-видимому, Клэр. Очень медленно и постепенно, Анджелине удалось повернуть голову и разомкнуть веки. Она лежала на лесной поляне, окруженная тишиной ночных деревьев. На порядочном расстоянии от себя Анджелина увидела мужчин — их было пятеро — они столпились вокруг женщины, корчащейся на другой попоне, подол ее ночной рубашки был высоко задран, и обнаженные бедра поблескивали в отсветах костра. Один из мужчин со спущенными брюками нагнулся над ней и задвигался толчками. Трое других стояли рядом и наблюдали за этой сценой, отпуская время от времени непристойные шуточки. Пятый сидел на корточках с расстегнутыми брюками и держал Клэр за запястья, поднятые над головой.

— Давай быстрее, Хосс; я уже созрел и готов выстрелить, как одна из пушек на «Ол Хикори».

Клэр не сопротивлялась. Было видно, что у нее на это не оставалось сил. В ее стонах слышалась безнадежность, к которой примешивались чувство боли и отвращение к самой себе.

Один из насильников бросил взгляд в ту сторону, где лежала Анджелина.

— Давайте попробуем вторую курочку!

— Она все еще в отключке. Тебе не следовало с такой силой бить ее, Чарли. Жаль упустить такую хорошенькую…

Анджелина изо всех сил постаралась не слушать, о чем они говорят. Четвертый насильник встал с распростертой Клэр и его место занял пятый, тяжело задышавший, как спаривающийся пес. Анджелина закрыла глаза, сглотнув слюну — к горлу подкатывала тошнота.

Что она могла сделать, чтобы помочь Клэр и себе? В ее голову не приходила ни одна спасительная мысль. У нее не было никакого оружия, но страстное желание помочь Клэр, словно острая боль распирало ее. Однако, силы были слишком неравны, шансы Анджелины равнялись нулю. По правде говоря, ее положение было немногим лучше положения Клэр. В любой момент мужчины могли распалиться, потерять терпение и подтащить ее к Клэр, не обращая внимания, в сознании она или без.

В этот момент послышался топот бешено скачущих лошадей. Этот звук настойчиво вторгался в сознание Анджелины. Рядом с собой она услышала приветливое ржание коней, на которых прискакали насильники. Вдруг раздался мужской голос, сразу перешедший на крик. Сквозь полуприкрытые веки Анджелина рассмотрела группу верховых, ворвавшихся на освещенную огнем костра поляну и резко осадивших коней.

Один из всадников спешился и широким решительным шагом направился к группе, столпившейся вокруг несчастной Клэр. Высокий, тощий, как скелет с близко посаженными глазами и испанскими подковообразными усами, придававшими его рту жесткое выражение. Его длинные черные волосы были откинуты назад, лоб перевязывала кожаная ленточка — в соответствии с модой, известной с незапамятных времен. На нем был длиннополый плащ из бутылочно-зеленого бархата, скрывавший верхнюю часть его кожаных брюк, довольно поношенных, на коленках светились большие протертые дыры — прямо над отворотами высоких кожаных сапог. На поясе в ножнах из хорошо выделанной кожи висел кинжал, рукоять которого сияла гравировкой по золоту и серебру. Ругаясь на ломаном английском языке, он подошел к костру и начал распихивать вцепившихся в Клэр разбойников.