— Свежих лошадей можно также достать, — продолжала она после паузы, — на местных фермах и плантациях, расположенных вдоль проезжей дороги. Надо только суметь договориться с хозяевами. Некоторые из них занимаются тем, что предоставляют путникам за плату ночлег и снабжают их сменными лошадьми.

— Думаю, — размышлял вслух Рольф, — что хозяева плантаций, расположенных в здешней глуши, вряд ли отваживаются на такой рискованный промысел. Скорее всего этим занимаются люди, живущие вблизи Сент-Мартинвилля или Нового Орлеана.

— В глуши? Вот уже второй раз вы произносите это слово.

— Так мне показалось, — ответил он и по шелесту его одежды, Анджелина, лежавшая с закрытыми глазами поняла, что он повернулся к окну. Рольф действительно смотрел на голые стволы и ветки близкорастущих деревьев, которые, впрочем, не задевали проносившуюся мимо них карету.

— Мы держим путь в город, название которого, полагаю, произошло из языка местных индейцев. Начиточис.

— Действительно, так называется одно индейское племя. Это старый город, одно время он был французским фортом. Во всяком случае, это вполне цивилизованный населенный пункт.

— Рад слышать это.

— А почему именно Начиточис?

— Есть свидетельства, что возница вашей кузины спрашивал дорогу туда.

Город Начиточис был известен в Луизиане своим хорошим обществом, вблизи него располагалось несколько крупных плантаций, но ведущие к городу дороги и огромные пространства вокруг него были мало населены. Более чем за столетнюю историю существования этого города его обитатели и жители близлежащих мест привыкли использовать водные пути сообщения. Они спускались обычно по Миссисипи до ее слияния с Красной рекой, на берегах которой и был расположен этот город. Дорога, по которой скакал отряд принца, была проложена лишь в последнее десятилетие. В Начиточисе у мадам де Бюи жили родственники, потому было вполне вероятно, что отчаявшаяся Клэр отправилась туда в надежде найти новое убежище. Но если кузина считала глубинкой даже Сент-Мартинвилль, то Начиточис мог показаться ей в сравнении с первым просто болотом, задворками цивилизованного мира, где нет никакого комфорта и элементарных удобств.

Путешествовать по этим землям было небезопасно. Здесь с недавних пор пролегла государственная граница, которую власти вынуждены были закрыть, так как поселенцы из прибрежных юго-восточных районов использовали эту территорию как плацдарм для дальнейшей экспансии на просторы Испанского Техаса. В этих местах часто можно было встретить лихих людей, здесь властвовало беззаконие и царили грубые нравы. В глубине этого района располагалась нейтральная территория, известная под названием Ничейной Земли. Площадь ее составляла около пятисот тысяч квадратных миль, и располагалась эта земля по берегам реки Сейбин на северо-западе штата Луизиана.

В 1806 году, четырнадцать лет назад, на эту территорию предъявили свои претензии сразу и США и Испания. Чтобы предотвратить возникновение конфликта между двумя странами, который мог привести к глобальной войне в регионе, совершенно неоправданной, как по причине незначительности территории, представлявшей собой узкую бесплодную полосу земли, так и с точки зрения солдат обеих армий, оставшихся каждый на своей территории, — землю объявили нейтральной, не принадлежащей ни одной из сторон.

В результате всего этого Ничейная Земля стала прибежищем разбойничьих банд и воровских шаек, сюда бежали преступники, скрывавшиеся от правосудия из обеих стран. Эти лихие люди взимали дань со всей округи и особенно с переселенцев, двигавшихся в западном направлении. Здесь же процветали различные виды запрещенной законом деятельности и подпольного бизнеса. Например, нелегальный ввоз рабов и другой контрабанды. Поговаривали, что руководил всем этим человек средних лет, ныне отъявленный пират, а в прошлом герой битвы при Новом Орлеане — Жан Лафитт. Ходили также упорные слухи, что он набирает людей для того чтобы начать по своей инициативе незаконную кампанию по присоединению Техаса к Соединенным Штатам, предварительно отвоевав его у Испании.

Одним словом, эта полоска земли таила в себе множество опасностей. Каждый, кто осмеливался въехать на эти земли, рисковал головой и мог полагаться только на самого себя. Много народа за четырнадцать лет пропало на этой территории без следа. Женщине, путешествующей в этих краях, даже если она была старой и безобразной, требовалась сильная вооруженная охрана. Клэр, державшая сюда путь по существу в одиночестве, шла поистине на отчаянный риск. Анджелина хотела надеяться, что прежде чем кузина пересечет границу опасной зоны, Рольф и его люди успеют догнать ее.

Анджелина собралась уже было поведать Рольфу о всех подстерегавших их здесь опасностях, но по его сумрачному виду поняла, что он, как всегда, в курсе всех обстоятельств. Поэтому она не стала прерывать молчание, тем более, что каждое слово стоило ей неимоверных усилий.

Она тихо лежала, прижавшись щекой к груди Рольфа, чувствуя ритмичное колыхание его грудной клетки и слыша гулкие удары его сердца. Время от времени принц менял положение тела, чтобы смягчить для Анджелины резкие удары и покачивание кареты. С каждым оборотом колес, с каждой оставленной за спиною милей, они все дальше и дальше удалялись от всего, что прежде знала Анджелина: от родственников, друзей, церковного прихода… Обрывая прежние связи, она оставалась один на один с непостоянным изменчивым принцем, преследующим единственную цель в жизни — мщение. Она не знала, чем все это закончится и что будет с ней дальше. Нельзя сказать, чтобы Анджелина была довольна таким поворотом своей судьбы, но, впрочем, особой досады она тоже не испытывала.

Два дня пролетели в кошмарной сумасшедшей гонке. Вперед, только вперед, без передышки. Они делали остановки лишь по крайней необходимости — напоить лошадей, дать им отдых или раздобыть свежих на замену. Они ели на ходу и с трудом отыскивали дорогу среди множества троп и проселков, на которых не было указателей. Анджелина спала почти всю дорогу, благодаря снотворному, которое для нее раздобыл Рольф. Что же касается самого принца и его людей, то они изредка дремали в седле, не позволяя себе никакого другого отдыха. Все внимание мужчин и все их усилия были направлены на выслеживание Клэр, за которой велась охота. Каждый воин был бдителен и строг к себе, и держал ухо востро, чтобы быть уверенным, что не допустил недосмотра, что дичь не упорхнула от него неожиданно среди ночи.

Они почти не встречали трудностей на своем пути. В некоторых ситуациях они добивались своего обаянием или звоном золота, а иногда и тем и другим сразу. Такая тактика широко открывала перед ними любую дверь — будь то двери амбара, кухни или просто буфета с лекарственными снадобьями. Да к тому же еще заставляла хозяев этих дверей низко кланяться им вслед с застывшим на лице выражением недоумения и замешательства. Эта же тактика открыла перед Рольфом дверцы платяного шкафа в одном из домов. Смерив молодую хозяйку таким откровенным взглядом, что та вспыхнула до корней волос и стала заикаться от смущения, несмотря на свою сильно заметную беременность, Рольф быстро сторговался с леди, забрав часть ее гардероба, который ей, похоже, не скоро еще мог понадобиться, если когда-нибудь понадобится вообще.

Среди одежды было платье для прогулок из серого фая, украшенное искусственными веточками сирени, норвежская шаль с шелковой бахромой, сорочка, нижняя юбка, амазонка — наряд для верховой езды, из темно-зеленого, почти черного бархата со шляпой, имевшей высокую тулью и украшенной узкой полоской белой вуали.

Но Анджелина так плохо себя чувствовала, что едва обратила внимание на все эти наряды, которые Рольф сгрузил на противоположное сиденье. Свернувшись калачиком и положив руку под голову, она молча лежала не в силах даже поблагодарить его. Однако каждый раз, когда она просыпалась, она чувствовала себя немного лучше, хотя все еще недостаточно хорошо, чтобы выйти из кареты.