Сердито хмыкал профессор:
- Ну-да... Гх-м!.. Homo sapiens...[Человек разумный (лат ).] Кхе-м!
- да не гуди, дед, - попросили его. - И без тебя муторно.
- Извольте, - согласился профессор, но через минуту, забывшись, опять начал хмыкать, бормотать.
И все тут вызывали у Волкова глубокую, злую антипатию.
- Что ж это бросили нас? - заговорил опять самогонщик, вытирая ладонью жирные губы и непонимающе моргая. - Ну хоть и винные мы, а люди. Живые ишо. Хоть землю могли б копать, хоть што...
- Пардон, - сказал коммерсант. - У зайца не спрашивают, под каким соусом нести его к столу. А французы еще говорят: "Quand on na' pas ce qu'on aime on aime ее qu'on а"["Когда не имеешь того, что любишь, - любишь то, что имеешь" (франц.).]. На одесский язык переводится таким способом, чтоб вы знали: попал в дерьмо - не чирикай Волков лишь скрипнул зубами, когда тот незаметно мигнул ему рыбьим бесцветным глазом, словно показывая, что для них-то обоих все идет к лучшему.
- Да . Человечество еще молодо, - вдруг сказал профессор - От животного состояния нас отделяют всего лишь какие-то триста поколений Всего триста человек, стоящих друг за другом. И каждому приходилось бороться за существование. Опираясь на имевшийся опыт, каждый нес в себе груз прошлого. Нет, зло не есть сущность человека, оно вытекает из стремлений к тому, чего без жестокости и насилия, по прежнему опыту, добиться нельзя...
- Вы хотите объяснить нам... э-э... суть добра и зла? - усмехнулся коммерсант. - И как мы дошли до жизни такой? Криминал тысячелетий.
- Если угодно, - сказал профессор.
- Ну, ну, - снова подмигивая Волкову, хохотнул коммерсант. - Имею интерес.
- да- Когда-то необходимость заставила наших диких предков побороть страх к огню Допустим, что этому способствовало и похолодание на земле. Научившись хранить взятый от пожаров огонь, эти мирные обезьяны добились преимущества в животном мире.
Дежурства у костра вырабатывали новые качества - осознанность поступков. Хм! Я сказал: новые качества?
Вернее, зачатки этих качеств, ибо люди еще и теперь не способны полностью осознавать последствия многих поступков. Но, видимо, тогда логическая связь, возникшая на базе животного инстинкта, породила следующую: если огонь на палке делал ее оружием, пугавшим хищников, то почему не насадить на палку камень и не убить зверя?.. Так homo erectus сами обратились в грозных хищников. Да, да, хищников, их пищей стало мясо!
Владея огнем и каменными топорами, предки человека стали размножаться быстрее всех иных животных.
Биологическое равновесие природы нарушилось. И обратите внимание: резко изменился уклад жизни. Хищники, они теперь защищали свои угодья. Звери уже не представляли большой опасности. Опасность исходила от соседей, тоже владевших каменными топорами.
Лишь они могли захватить угодья и теплую пещеру.
Драки были жестокими: если обычные хищники дерутся вдвоем, то наши предки, храня чувство стадности, дрались группами. Победители, я думаю, конечно, съедали убитых: зачем же оставлять муравьям вкусное мясо? А женщин брали себе.
- Ишь ты! - проговорил самогонщик.
- Они были не дураки, - хмыкнул коммерсант.
- В животном мире никогда самец не посмеет обидеть самку. Работал вековой инстинкт. К сожалению, за тысячелетия цивилизации несколько утрачено это благородство. Хм, да!.. Наши прапрабабушки, таким образом, часто меняли супругов. Но, видимо, отказывались кушать прежних. Неловко все же лакомиться теми, кто еще совсем недавно выказывал пылкие чувства...
Он говорил теперь, взмахивая руками, будто ища какую-то опору и забыв, что стоит не у кафедры и вокруг не студенты, а разношерстная публика, далекая от науки.
- Ну, дела, - проговорил самогонщик. - Вот какие они, бабы. А?..
- Шерше ля фам, - веселился коммерсант.
- Это стало обычаем. И я подчеркиваю: обычаем!
А теперь историки ломают головы, отчего у многих племен женщин не зовут на трапезы. Кстати, понятие "люди" относилось только к единородцам или, если угодно, единоверцам, поклоняющимся своему идолу, охранителю единства рода, и, следовательно, поедание чужих не могло, с их точки зрения, считаться неэтичным жестом. Тут есть повод к размышлениям о философии. Хм!..
Итак, что же оставалось делать бежавшим из побежденного рода? Они искали новые угодья, нападали на более мелкие семьи, воровали или захватывали женщин для себя. Так, непрерывно воюя, оттесняя друг друга, первобытные люди расселялись по земле. Эти групповые драки требовали нового оружия, трудовых усилий. Здесь и скрыт первый стимул дальнейшего человеческого прогресса. Требовались и новые звуковые сигналы - появилась речь. Если бы голосовые связки были устроены иначе, то наш язык имел бы формы свиста или кряканья. Но как же складывались отношения внутри рода? Думаю, и здесь главенствовала необходимость. Чтобы внутри поменьше дрались из-за женщин и не ослаблялась боевая мощь рода, постепенно утверждалось единобрачие. Можно представить, какое бурное негодование вызывало это. Но жестокие обстоятельства заставляли смириться. Кроме того, слабые группы объединялись, чтобы противостоять другим И объединялись очень естественным путем: то есть взаимными браками. Все, таким образом, становились родственниками. Как просто и мудро! Кстати, браки между княжескими или царскими фамилиями в целях укрепления военного союза, которыми так изобилует писаная история, всего-навсего частичные отголоски древней традиции объединения родов. Хм! Итак, усилившийся род подчинял сеседей или объединялся с ними, вырабатывая единый язык и обычаи. Складывались все более крупные группы или племена, а впоследствии уже из разных племен - и народности. Большие группы не могли кормиться охотой, тогда возникло скотоводство, земледелие.
- Эг-ге-ге, - сказал коммерсант. - Позвольте... Опять необходимость?
- Именно! - воскликнул профессор. - При этом нельзя исключать разум. Став людьми, наши предки добились многого, что помогало вести уже оседлую жизнь. А главное, изобрели колесо и научились добывать железо. Среди больших групп людей началось и расслоение: мастера ковали оружие и лепили горшки, пахари снабжали хлебом, а воины защищали от набегов или завоевывали новые территории. Каждое ремесло вырабатывало у людей и свою мораль, свое отношение к другим. Заметьте, это не менее важно. Терялось единство обычаев, люди учились хитрить, лицемерить, добиваясь привилегий себе. Воины оказались наиболее сплоченной группой и захватывали все большую власть, а их вожаки делались князьями. Чтобы кормить и снабжать оружием боевые дружины, они установили налоги, а потом закабалили соотечественников. Из воинов складывалась аристократия, то есть господствующий класс. Жизнь человека или одного поколения коротка.
Люди не замечали другой стороны этого всеобщего процесса. И мы являемся участниками его... да... процесса, начавшегося тысячелетия назад, результатом которого будет объединение человечества.
- Э-э, - усмехнулся коммерсант. - Замечаем или не замечаем: от этого веселей не будет.
- Этот процесс, - как бы не слыша реплики коммерсанта, говорил профессор, - долгий, сложный, противоречивый, с рецидивами, ибо в нем участвуют массы народов с разными интересами, культурой, языком.
И нельзя что-либо решить здесь силой. Все такие попытки кончаются неудачей. Где империи Чингисхана, Македонского, Наполеона? Да, развитие человечества идет своим путем: от младенчества к зрелости. И, подобно тому как в юности никто не может до конца осознать, что он смертен, так разум человечества еще не пришел к осознанию конечной цели своего бытия. И тут еще честолюбие, жадность, стремление обманом или силой добиться собственных целей... Хм! История же просто как бы суммирует дела людей...
Совсем близко хлопнуло несколько выстрелов, затрещали автоматные очереди. Профессор оглянулся и, как бы вспомнив, где он находится, смущенно шевельнул бровями.
- Хм, да. Вот о чем рассказывают старые человеческие кости...
