Неудача 167-й бригады помешала штабу корпуса двинуть в бой новозеландцев Джентри. Они получили моральное удовлетворение, видя, как противник щедро расходует боеприпасы. Все знали, что конец близок, поэтому нет необходимости экономить. Однако неизбежное окончание кампании породило, как заметил Киппенбергер, некоторую "робость".

* * *

Спускаясь с мыса Бон, 6-я бронетанковая у арабского городка Сулейман была задержана завесой противотанковых орудий. Оставив против них заслон, который должен был дождаться подхода 4-й пехотной дивизии, Кейтли повернул на юго-восток к Громбалии. Передовые патрули Стрелковой бригады сообщили, что встретили слабое сопротивление. Зато разъезд дербиширских йоменов, проскочив мимо Сулеймана, натолкнулся на немецкую столовую. "Прекрасный обед, сладкое шампанское. Немцы не жуют солонину", - передали солдаты в штаб дивизии.

11 мая противник спешно сформировал Группу армий фон Арним и Группу армий Мессе, которые тут же потеряли контакт между собой, так как французская дивизия "Марокко" генерала Матенэ уничтожила то, что еще оставалось от 21-й танковой. Танковая группа Ле Култо прошла мимо Джебель-Загуана и вечером вышла к Сен-Мари-дю-Зит. Дивизия "Оран" генерала Буассо двигалась параллельно 5-й бригаде Бейтмена среди холмов к северу от Загуана. Зажатые между французами и индийцами, немцы начали массовую сдачу. Колонны дыма поднимались от горящих автомобилей и складов. Ночью штаб фон Арнима передал: "Боеприпасы израсходованы, танки и артиллерийские орудия уничтожены". Патрули 1/9-го гуркского и 4/6-го раджпутского батальонов взяли около 2000 пленных. Утром 12 мая один (!) транспортер "Брен" раджпутов взял в плен всю итальянскую дивизию "Суперга". Чтобы не отстать, даже повара 1/4-го Эссекского батальона захватили нескольких пленных.

К этому времени 6-я бронетанковая подошла к последнему очагу сопротивления немцев в Бу-Фиша, находящемся чуть севернее Анфидавилля. Там окопалась 90-я легкая дивизия. Еще 10 мая Фрейберг потребовал от фон Шпонека сдачи, повторив это требование 11 мая, но не получил ответа. Примерно в 10.00 26-я бронетанковая бригада связалась по радио с измученными авангардами 56-й пехотной дивизии, находящимися в 3 милях южнее, угрожая 90-й легкой ударом с двух сторон. Однако снаряды германских 210-мм орудий, размещенных на холмах, удержали танки 26-й бригады на месте. При этом противотанковые орудия подбили несколько машин. Так как обороняющиеся начали свободно расходовать боеприпасы, началась бешеная стрельба из всех видов оружия. Утром 12 мая она возобновилась, обещая сумасшедший день, как подумал Киппенбергер. Примерно в 13.30 сосредоточенный огонь артиллерии 6-й бронетанковой дивизии, к которой присоединились 144 орудия новозеландцев, накрыл немецкий штаб. Бу-Фиша исчез в клубах дыма и пыли, когда три волны бомбардировщиков "Бостон" разбомбили позиции противника. Вскоре после этого вперед двинулись танки.

И тогда из каждого окопа и блиндажа показались белые флаги. Ближе к вечеру по холму начали спускаться солдаты фон Шпонека, полностью деморализованные ужасным ударом союзников. Кейтли принял капитуляцию фон Шпонека и отправил его к Фрейбергу, который прибыл в 56-ю дивизию и повторил свое требование безоговорочной капитуляции. Когда на следующий день бригадный генерал Лайн вместе с Фрейбергом и Грэхемом прибыл к проходу в минном заграждении, он увидел "ужасную сцену. Некоторые итальянцы, похоже, смутившись при виде старших офицеров, попытались срезать путь и подорвались на собственных минах. Пострадали и британские зрители".

В приказах, отданных 12 мая, Андерсон потребовал представить полные карты минных заграждений, перед тем как капитуляция будет принята. Вражеским солдатам было приказано не уничтожать технику и вооружение. Однако солдаты 6-й бронетанковой дивизии с огорчением обнаружили, что немцы перебили свои дорогие бинокли и вообще все, что могло пойти на сувениры.

* * *

На холмах к северу от Сен-Мари-дю-Зит Крамер и фон Арним готовились завершить свои операции. 12 мая в 0.40 Крамер отправил последнюю радиограмму ОКВ: "Боеприпасы израсходованы. Вооружение и техника уничтожены. В соответствии с приказами, Африканский корпус сражался, пока это еще было возможно. Германский Африканский корпус воспрянет снова. До встречи на сафари".

В этот же день фон Арним отправил радиограмму ОКВ и несколько личных посланий офицеров штаба своим семьям. Затем связь с внешним миром прервалась, так как радиостанции были уничтожены. Фон Арним лично поджег автомобиль Роммеля, заявив, что противник не сможет похвастать тем, что захватил его. Грохот битвы медленно стихал в окрестных холмах, "словно сама природа решила перевести дух", как писал фон Арним. 1-й Сассекский батальон подполковника Гленни медленно продвигался по холмам, среди которых прятался штаб фон Арнима. Зная, что разведка англичан приближается к его командному пункту, фон Арним отправил 3 офицеров с письмом Гленни, предлагая сдаться вместе с тем, что осталось от его штаба и штаба Крамера. Делегацию возглавил маленький, коротко стриженный полковник Нольте, начальник штаба Африканского корпуса.

Пока Такер готовился к формальным переговорам с Нольте, вмешался 1/2-й батальон гурков. Подойдя с юга к Сен-Мари-дю-Зит, подполковник Шоверс вскарабкался на хребет, чтобы осмотреть свои позиции, и обнаружил германский штабной автомобиль. Спустившись вниз, он оказался в штабе фон Арнима, где были построены около тысячи немцев. Шоверсу сказали, что Нольте уже отправился договариваться о сдаче, поэтому в сопровождении говорящего по-английски офицера Шоверс вернулся в штаб бригады. По пути он встретился с Гленни, который расставлял часовых вокруг немецкого лагеря. Услышав, что произошло, Такер связался с Оллфри, и два генерала вместе с Нольте, переводчиком, неустрашимым Шоверсом и эскортом прибыли в штаб фон Арнима, который теперь охраняли солдаты 1-го Суссекского.

Фон Арним и Крамер переоделись в парадные мундиры и нацепили все награды и Железные Кресты. "Это было нечто зеленое, красное и золотое", вспоминал Такер. Сам он был облачен в поношенные брюки, потрепанную куртку без единой орденской ленточки и обычные армейские ботинки. Так же просто были одеты Оллфри и Шоверс, "обычные грязные офицеры, даже небритые". Такер демонстративно прошел мимо протянутой руки фон Арнима, и переговоры начались. С самого начала положение фон Арнима было сложным. Он не мог приказать своим частям капитулировать, так как потерял с ними связь. Но при этом он отказался воспользоваться радиостанциями союзников. Тогда Такер пригрозил бросить свою дивизию в атаку и уничтожить 90-ю легкую, которая до сих пор не сдалась. Их жизни будут на совести фон Арнима, добавил Такер.

После этого фон Арним согласился на капитуляцию своего штаба и штаба Крамера. Он демонстративно выложил на стол пистолет и перочинный нож. Его штаб выстроился для прощания. "Арним покраснел, как мак, и был страшно раздражен. Крамер был более спокойным. Он немного говорил по-английски и старался казаться дружелюбным". Под охраной офицера гурков и отделения Сассекского батальона фон Арним и Крамер были увезены на встречу с Александером. Их совершенно не намеренно прокатили по собственным минным полям. Фон Арним нервно вскочил и принялся что-то показывать шоферу. "Я был совершенно холоден и суров во время этой встречи. Простой солдат, а не дипломат. В подобных обстоятельствах я не мог заставить себя вести более сердечно по отношению к германским командирам", - вспоминал Такер.

Однако Александер привел себя в порядок, чтобы встретить фон Арнима, прибывшего в штаб 18-й Группы армий, расположенный возле Ле Кефа. Он гостеприимно предложил немцу обед и палатку на ночь. Генерал-майор Миллер считал, что фон Арним "выглядит достойным человеком. Он сказал, что у него никогда не было намерения бежать". Допрос оказался не слишком продуктивным, и офицер разведки штаба армии Дэвид Хант решил, что фон Арним сам поражен внезапностью краха. Эйзенхауэр категорически отказался с ним встречаться и принимать саблю в знак капитуляции.