На десятый день Релкин вышел на палубу подышать свежим, чистым, но холодным воздухом. Атмосфера внизу была очень тяжелой — тысячи людей и дюжины драконов, сконцентрированные в небольшом пространстве, распространяли сильную вонь, несмотря на тщательную ежедневную уборку. Для перевозки большого количества людей и драконов плотники позаботились сделать множество гальюнов, но во время морской болезни некоторые люди не успевали до них добежать (уборные были расположены на палубе вдоль борта, у входа в кубрик). В результате трюмы пачкались, их приходилось каждый день поливать свежей морской водой. Капитан Олинас также распорядилась как можно чаще проветривать нижние помещения. Но все же дышать было тяжело.

Релкин взялся руками за фальшборт и глубоко вздохнул. В полумиле впереди был виден могучий двухтонный «Овес» под пирамидой сверкающих белых парусов. Справа по борту бежал брат «Ячменя», «Сахар». За ним — старый медленный «Картофель», он был классом ниже «Ячменя» и в основном занимался перевозкой торговцев зерном с Кунфшонских островов в Аргонат. Следом шел «Солод». Ни один из этих кораблей не мог насладиться в полной мере попутным ветром из-за потери части такелажа и парусов, люди на палубах возились около помп, которые уже начали выбрасывать за борт первые струи воды.

Корабли эти все же были достаточно велики, чтобы избежать серьезных повреждений, и сейчас уже почти оправились, выравнивая строй. Несмотря на бурную погоду, флот не разнесло в разные стороны, и он довольно гладко обогнул Голый мыс: восемь кораблей — из Аргоната, восемь — с Кунфшонских островов. Аргонатские несли экспедиционный легион, сформированный из боевых единиц Марнери, Кадейна, Би, Талиона и Пеннара. В него вошли не только легионеры, служившие в этих городах, но и поспешно мобилизованные резервисты. Корабли Кунфшона несли прославленный Легион Белой Розы. Эти шестнадцать кораблей» оторванные от своих обычных занятий, держали путь на юг, в Индратический океан.

Свейн и Мануэль тоже стояли на палубе, стараясь надышаться, пока колокол не позвал к обеду.

— Уилиджер уже на ногах, — сказал Свейн, — Мануэль видел его на камбузе.

Командир эскадрона Уилиджер свалился в первый же день морского похода. На самом деле болезнь последовала сразу за жестоким разносом, учиненным новому офицеру командором Вулвордом. Причиной был багаж Уилиджера из двенадцати чемоданов, причем один был набит сластями, другой — тонким вином. Кроме того, Уилиджер взял с собой сорок пар брюк и шестьдесят пар чулок. Вулворд объявил, что разрешает взять на борт один чемодан, да и тот — вполовину меньше любого из представленных.

Когда лишние чемоданы были выброшены в воды Лонгсаунда, Уилиджер тут же удалился в лазарет и больше не появлялся.

— Не могу сказать, что очень мучился из-за его отсутствия, — сказал Релкин.

— И я тоже, — заверил его Свейн. — Мануэль говорит, что он слегка зеленоват с лица.

Релкин посмеялся вместе со Свейном, что доставило тому огромное удовольствие.

— Жаль, его самого не распаковали и не оставили дома вместе с багажом, — заметил Свейн.

Мануэль разглядывал остальные корабли, свешиваясь за борт, чтобы видеть «Картофель».

— Вон фрегат идет, — сказал он, — очень быстрый.

Остальные сгрудились у фальшборта и высунулись так сильно, что услышали резкий окрик моряка:

— Так вы свалитесь за борт, а там долго не проживете — море зимнее. Никто вас спасать не полезет.

— Фрегат на подходе, — прокричал Релкин.

— А! — спокойно сказал моряк. — Это «Лира» капитана Ренарда. Там мой кузен Шефул третьим помощником. Она быстроходна, эта «Лира». — Наверное, моряки уже давно знали о фрегате.

Теперь корабль меньших размеров, чем тот, на котором плыли мальчики, но под невероятным количеством парусов подошел совсем близко. С него бросили длинный канат, потом спустили на воду шлюпку, которая стремительно полетела к «Ячменю», подгоняемая сильными ударами весел в руках шести гребцов. Капитан фрегата Ренард поднялся на борт в сопровождении двух невысоких людей, закутанных в серые одеяния с капюшонами.

Едва увидев маленькие фигурки, поднимающиеся на мостик, Релкин уже знал, кто это прибыл. На мостике гостей с почетом приняла сама Олинас, она сначала представила своих помощников, а потом повела прибывших вниз по трапу, в задние каюты. Все скрылись из виду. Релкин знал, что под мостиком находятся служебные помещения и большой салон, предоставленный адмиралу. Адмиральский золотой длинный флажок вился на главной мачте «Ячменя». Адмирала доставил на борт фрегат из Андикванта незадолго до присоединения кунфшонского флота.

— Кто это, как вы думаете? — спросил прибежавший снизу Энди.

Свейн посмотрел на Релкина и придержал язык, хотя тоже узнал гостей. Он не счел себя вправе ответить. Это было дело Релкина.

Мануэль обошелся без лишних церемоний.

— Ведьмы, — пробормотал он.

Как и большинство жителей королевства, он с трудом принимал женщин, занимающихся колдовским ремеслом. Но они существовали, эти странные создания, способные взять под контроль любого с помощью одного-двух заклинаний. Они действовали незаметно во всех слоях общества и никому не подчинялись. Как образованный человек, Мануэль не очень доверял этой небольшой, но могущественной группе. Остальные же драконопасы, в большинстве своем не получившие образования, относились к ведьмам с меньшим недоверием, но с большим благоговением, чувством, которое скорее походило на религиозное.

Энди резко повернулся к Релкину за подтверждением.

Релкин кивнул, отметив благоговейный ужас в глазах мальчика.

— Как ты думаешь, чего они хотят? — спросил Энди.

— Думаю, они пришли поговорить с адмиралом Кранксом. Ведьмы любят контролировать все на высшем уровне. — Голос Мануэля был подозрительно неприязнен.

Энди с тревогой повернулся к Релкину. Тот пожал плечами:

— Не спрашивай меня, я могу только, как и ты, строить догадки. Но думаю, что-то связанное с нашей миссией, что же еще может быть?

— Хотел бы я знать, — сказал, Энди.

— Как и мы, — подхватил Свейн.

— Вышли в море практически без подготовки. Качаемся на волнах, словно галерные рабы. Время года такое, что и рыбы не поймаешь. И «и тени догадки — куда мы идем.

Дверь на мостике снова отворилась и выпустила одну из серых фигур. Капитан Зудит Олинас несколько минут говорила с колдуньей, снова и снова показывая рукой на такелаж. Совершенно ясно, она демонстрировала свое судно, которым гордилась. Потом фигурка в сером легко спрыгнула с мостика на шкафут и побежала по сходням на верхнюю палубу.

— Релкин, я так и надеялась тебя найти здесь, — сказала Лагдален из Тарчо.

— Рад тебя видеть.

Они обнялись. Потом Релкин представил Энди, с которым Лагдален раньше не встречалась, а после она обменялась рукопожатиями со Свейном и Мануэлем.

Энди с благоговением взирал на красивую молодую женщину, облаченную в одежды сестер. Совершенно очевидно, она была очень важной персоной, но при этом водила дружбу с драконопасами.

— Ты к, нам надолго? — спросил Релкин.

— Не думаю. Леди собирается вернуться на «Лиру», а потом уйти на ней. Леди надеется дойти до Богона раньше, чем весь флот.

— Богон? Где это, во имя Матери? — воскликнул Свейн.

— Стыдись, Свейн, поминать имя Матери всуе, — укорила Лагдален.

— Прости, леди, я просто слишком удивился.

— Отпускаю тебе твой грех.

Лагдален поймала взгляд Релкина. Ее печальная полуулыбка подтвердила невысказанные мысли. Кем она стала, если может дать отпущение? Она вознеслась очень высоко с тех пор, как они встретились впервые; она — робкая послушница в храме, он — неотесанный молодой провинциал, мечтающий незаконно поступить на службу в легион. Оба с тех пор сильно повзрослели. Каким далеким: теперь все это кажется!

— А на твой вопрос, Свейн, отвечу: Богон — это на восточном побережье Эйго. Тропическая страна с огромными лесами и великими реками.

— А зачем мы туда идем? — спросил Мануэль.