Она подняла голову.

– Ну? – спросил он.

Она набрала полные легкие воздуха и приготовилась.

– Где деньги?

Спичка погасла. И тут она заорала. Стены подвала отразили ее крик, он пронесся по всему дому, пробежал по комнатам. Эва вскочила на ноги, набрала в легкие еще воздуха и снова заорала; он опешил, потерял бдительность, и она в два прыжка преодолела четыре ступеньки, пронеслась по саду и нырнула в живую изгородь, ветви царапали ее кожу, волосы застревали в кустах, она слышала треск рвущейся одежды и – что хуже всего – чувствовала его дыхание прямо у себя за спиной. Эва из последних сил сделала рывок, обогнула соседский дом и выскочила за ворота, пронеслась вниз по улице, где не было ни души, вихрем пробежала через другие ворота. Она неслась как молния на своих длинных ногах, боль и страх придали ей силы, она слышала его топот, она миновала еще один дом, обнаружила еще одну изгородь, она могла бы перелезть через нее и пробежать по владениям других соседей, но вместо этого остановилась за углом дома. Она увидела его, он решил, что она перебралась через изгородь, а она вместо этого снова выскочила на дорогу, спрыгнула в канаву и побежала по ней, чтобы ботинки не стучали по асфальту. Она уже видела шоссе внизу, видела первые огни автомобилей, она побежала быстрее, уже не оглядываясь, она хватала ртом воздух, а легкие ее, казалось, готовы были разорваться. Наконец она увидела какую‑то машину, машина ехала очень медленно, она выскочила на дорогу и услышала визг тормозов. Она, как мешок, рухнула на капот. Через стекло на нее с ужасом смотрел Сейер. Прошло несколько секунд, прежде чем она его узнала. Потом резко повернулась, ринулась на противоположную сторону улицы, вбежала на дорожку, ведущую к дому. Она слышала, как машина развернулась, остановилась, открылась дверца. Она слышала его шаги по тротуару. Силы Эвы были на исходе, но она бежала и бежала, длинная юбка била ее по ногам. Сейер протиснулся во двор, теперь он бежал по гравию, она хорошо это слышала, хотя в ушах у нее стучало, а потом она услышала другой знакомый звук, и горло свело судорогой. Собака. Кольберг тоже хотел поиграть. Он пришел в восторг, когда увидел хозяина, бросившегося бежать. Большому псу понадобилось всего несколько секунд, чтобы его догнать, он вилял хвостом, прыгал, хватал хозяина зубами за куртку. А потом увидел женщину, которая бежала впереди, услышал, как юбка бьет ее по ногам в полутемном саду; пес моментально забыл про Сейера и рванулся за женщиной. Эва обернулась и увидела здоровенную собаку, из ее огромной красной пасти шел пар, язык, как маятник, ходил из стороны в сторону, собака неслась по саду. Она уже не думала о Сейере, она убегала от собаки, от желтых зубов и огромных лап, делавших огромные прыжки по мокрой траве. Расстояние между женщиной и собакой стремительно сокращалось. Между старыми яблонями стоял кукольный домик. Она рванулась к нему из последних сил, распахнула дверь и тут же захлопнула ее за собой. Здесь, внутри, она была в безопасности. Во всяком случае, собака ее не догонит.

Сейер слегка расслабился и медленно пошел к маленькому домику. Он потрепал по загривку приунывшего Кольберга. Пес опять оживился, он прыгал вокруг хозяина, бежал к домику, путаясь в ногах. Сейер осторожно открыл дверь. Эва сидела на полу, подтянув колени к подбородку, рядом с накрытым столом. Малюсенький кофейник и две фарфоровые чашечки стояли на белой скатерти. Рядом с ней на полу валялась позабытая кукла.

– Эва Магнус, – произнес он негромко. – Извольте проследовать за мной в отделение.