О ты, чья бровь – как черный лук, чей локон петлею завит, Чьи губы красны, как рубин, нежнее шелка пух ланит! Тюльпаном расцветает шелк, и пахнет мускусом аркан, Лук мечет стрелы галия, и. жемчуга рубин таит. Под сводами бровей цветут нарциссы огненных очей. Но пышный гиацинт волос в их завитках покуда скрыт, Твоих кудрей волнистый шелк волшебник мускусом натер И губы в сахар обратил, чтоб влажный лал не знал обид. О, сколько раз я в сеть любви смятенным сердцем попадал! О, сколько раз я, как змеей, был страстью пламенной обвит! Но гибели я не страшусь, хоть вижу гибельную сеть, Не замечаю смертных уз, хотя и мне аркан грозит. Твой взор – двойник души твоей, он тем те полон волшебством. Мой стан – двойник твоих кудрей, в том горький мой и сладкий стыд. Но стан и кудри – что роднит? – Дугой согбенная спина! Но взор и душу – что роднит? – Желанье, что тебя томит! Не Заратуштры ли огонь пылает на твоих щеках? Не мускус ли и галию кудрей поток струит? Кудрями сердце отняла, его глазам ты отдала. Моя душа полна тоской, но сердце радостью горит… Перевод В.Левина Я потерял покой и сон – душа разлукою больна, Так не страдал еще никто во все века и времена. Но вот свиданья час пришел, и вмиг развеялась печаль, – Тому, кто встречи долго ждал, стократно сладостна она. Исполнен радости, я шел давно знакомою тропой, И был свободен мой язык, моя душа была ясна. Как с обнаженной грудью раб, я шел знакомою тропой, И вот навстречу мне она, как кипарис, тонка, стройна. И мне, ласкаясь, говорит: ты истомился без меня? И мне, смущаясь, говорит: твоя душа любви верна? И я в ответ: о ты, чей лик затмил бы гурий красотой! О ты, кто розам красоты на посрамленье рождена! Мой целый мир – в одном кольце твоих агатовых кудрей, В човгаыы локонов твоих вся жизнь моя заключена. Я сна лишился от тоски по завиткам душистых кос, И от тоски по блеску глаз лишился я навеки сна. Цветет ли роза без воды? Взойдет ли нива без дождя? Бывает ли без солнца день, без ночи – полная луна? Целую лалы уст ее – и точно сахар на губах, Вдыхаю гиацинты щек – и амброй грудь моя полна. Она то просит: дай рубин – и я рубин ей отдаю, То словно чашу поднесет – и я пьянею от вина… Перевод В.Левина Налей вина мне, отрок стройный, багряного, как темный лал, Искристого, как засверкавший под солнечным лучом кинжал. Оно хмельно так, что бессонный, испив, отрадный сон узнал. Так чисто, что его бы всякий водою розовой назвал. Вино – как слезы тучки летней, а тучка – полный твой фиал. Испей – и разом возликуешь, все обретешь, чего желал. Где нет вина – сердца разбиты, для них бальзам – вина кристалл. Глотни мертвец его хоть каплю, он из могилы бы восстал. И пребывать вино достойно в когтях орла, превыше скал. Тогда – прославим справедливость! – его бы низкий не достал. Перевод В.Левина Самум разлуки налетел – и нет тебя со мной! С корнями вырвал жизнь мою он из земли родной. Твой локон – смертоносный лук, твои ресницы – стрелы, Моя любовь! Как без тебя свершу я путь земной! И кто дерзнет тебя спросить: «Что поцелуй твой стоит?» – Ста жизней мало за него, так как же быть с одной? Ты солнцем гордой красоты мой разум ослепила. Ты сердце опалила мне усладою хмельной. Перевод В.Левина Владыки мира все скончались, и ныне горсть земли они. Пред смертью головы склонили и в вечность отошли они. Скопили тысячи сокровищ и наслаждались высшей славой. И что же! К дню своей кончины лишь саван донесли они. Однажды время мимоходом отличный мне дало совет (Ведь время, если поразмыслить, умней, чем весь ученый свет) «О Рудаки, – оно сказало, – не зарься на чужое счастье. Твоя судьба не из завидных, но и такой у многих нет». Не для того черню я снег кудрей, Чтобы грешить, как в цвете юных дней. Но траур – одеяние печали, А это – траур старости моей. Сквозь оболочку мира глаз твой не видит жизни сокровенной, Так научись глазами сердца глядеть на таинства вселенной; На все, что зримо и телесно, гляди открытыми глазами, Но сердце научи увидеть изнанку видимости бренной. Фату на лик свой опустили в смущенье солнце и луна, Как только с двух своих тюльпанов покров откинула она. И с яблоком сравнить я мог бы ее атласный подбородок, Но яблок с мускусным дыханьем не знает ни одна страна. Всевышний спас меня от горя, четыре качества мне дав: Прославленное имя, разум, здоровье и хороший нрав. Любой, кому даны всевышним четыре качества такие, Пройдет свой долгий путь без горя, людских печалей не узнав. Все тленны мы, дитя, таков вселенной ход. Мы – словно воробей, а смерть, как ястреб, ждет. И рано ль, поздно ли – любой цветок увянет, – Своею теркой смерть всех тварей перетрет. |
