Хвостики Мышиные Серо поле широко простирается, Солнце медленно над ним поднимается, Пусто в поле том — ни огурца, ни деревца, Подождем, пока туманы рассеются. Вдаль пройдемся мы по серому полюшку, Оглядимся, налюбуемся волюшкой: Вольно тут кусты растут лопушиные, И мелькают бойко хвостики мышиные. Тает серенький туман потихонечку, Мы рассмотрим наконец это полюшко, Посредине — что там?.. — Чучело корявое, На нем тряпочка повешена дырявая. И, раскинув руки, будто распятое, Вдаль глядит, немного подслеповатое, Из-под шляпищи дырявой соломенной Слезы капают в лопух пересоленный. А на ниточке, жестоко привязанный, Червячок висит, за подлость наказанный, И упрямо извивается и крутится — Все надеется, что увильнуть получится. Дальше по полю пойдем, прочь от пугала, Понемногу отойдем от испуга мы... Там и тут кусты растут лопушиные, И мелькают грустно хвостики мышиные. 6 июля 1989
Сосна Я хотела бы жить одинокой сосной В каменистых просторах, над гладью морской, Чтобы солнце сжигало столетние сны, Что рождались в мерцающем свете луны. Стройных сосен стволы так прекрасны в лесу, Но, душою любя их земную красу, Не средь них я хотела бы жить и уснуть — Жадно к солнцу усталые ветви тянуть. Незаметно вдали растворяются дни, Пусть печальными сказками станут они, То украшены легким узорным снежком, То обласканы ветром и птичьим крылом. В них расскажет таинственный шепот ветвей, Как рождается жизнь из бесплотных теней, И о том, что найти ее смысл нельзя, Он запутался, в звездах устало скользя. Я хотела бы жить одинокой сосной... Июль-август 1989 Дожди Подставлю руки под ряды косые, Как нищий, песенку спою: Подайте, капли дождевые, На бедность жалкую мою. Касаясь рук холодной лаской И за навязчивость кляня, Хоть миг своей свободы царской Не пожалейте для меня. Даруйте мне немножко света, Что, через вас пройдя, зажег Рай красоты и многоцветья — Лучистый радуги мосток. И, пожалев, шепните тихо Мне утешения слова, Пусть в сердце вновь надежда вспыхнет, Раздвинет тяжкий обруч голова. 20 июля 1989 Клен И снова серых туч Давящая тоска, И душный липкий луч Плывет издалека, Едва пробившись, он Коснулся болью глаз, Перескочил на клен, Тихонечко угас. Как душно и темно, Тревожно на душе... Взметнулся пыльный столб, И ветер гнет уже Тот клен и гонит прочь Тревожный душный день. А дождь приносит ночь И жажду перемен. 1 июля 1989 Аршанская Первая Над домиком с теплыми окнами Летит горный вихрь-чародей, Снегами сентябрьскими мокрыми Швыряя в пугливых людей. Беспомощно сосны сердитые Дрожат от порывов его. Потреплет березкам одежды осенние И ставни подергает с остервенением, И в щели заглянет тайком. А в полночь совсем разбуянится, Свирепо, как загнанный зверь, Он лапой огромной потянется Ломиться в закрытую дверь. Людским непокорством уязвленный, Нахмурится и закричит, Сломает березку, с калиткой повозится И вдруг засмеется легко, успокоится, И в горы к себе улетит. И спрячутся поутру домики В уютный покров тишины, Смешные убогие гномики Предчувствуют зимние сны. Тревоги, вчера пережитые, Осенним зачеркнуты днем... А горные склоны, снегами покрытые, Недавно косыми дождями умытые, Спят тихим ласковым сном. Сентябрь 1989 — июнь 1990 Аршанская Вторая Вдоль речушки, с гор сбегающей, Извивается тропа, Под ногами снег нетающий, Ключ играющий, День сверкающий, Тих пока еще Листопад. Помнишь прошлый сентябрь — Ты к любви не своей Убежать так спешила, Серой скатертью с гор По долине дорога оттуда стелилась. Как теперь туда вернуться, В буйный ветер окунуться, На долину оглянуться, Птицей дикой встрепенуться! В кабинетах серых суженных Утомительна игра В дело важное и нужное, Страсть наружная, Спесь натужная, Зло окружное, Прочь пора! Помнишь прошлый сентябрь — Ты к любви не своей Убежать так спешила, Серой скатертью с гор По долине дорога оттуда стелилась. Как теперь туда вернуться, В буйный ветер окунуться, На долину оглянуться, Птицей дикой встрепенуться! Я опутана-окутана, Душит крепкий поводок, А свобода рядом — вот она, Бередит струна, Шелестят слова Как счастливого Сна глоток! |
