Осколки-2 Осколками швырялась И гасла, разбиваясь. О брат мой, нет покоя — Души лицо живое Я возродить пытаюсь И в зеркале теряюсь. Я гасну, разбиваясь, И вырваться пытаюсь, Как пойманный бесенок, Верните мой осколок, Уйдите, не касаясь. Безбожница я, каюсь. Безбожница я, каюсь — Грехи свои считая, Одна в проклятом небе, Где солнце в туче тает. Ты видишь — догорает Последний сполох гнева. Быть сладко неплененной, Быть сладко непрощенной, Страшнее — разделенной, Разорванной, склоненной. Погас последний сполох, Верните мой осколок. Январь — февраль 1994 Осколки-3 Бесчувственное гасло, отступая, Желаньям подчиняясь лишь на сон, Я руки целовала, засыпая, Нарушив очевидности закон. Одна из прочих, равно одаренных, Благословляла, плакала, звала, И, будучи до сна непробужденной, Я слишком нежной, кажется, была. Я руки целовала, засыпая, Но уходил, и убегала прочь — Безумная, упрямая, слепая, Нелюбящая, преданная дочь, Сестра, подруга, странная, чужая, Неизбранная, гордая, без слов Я знала все и, вовсе не вникая, Твою нещадно волновала кровь. Но уходил, и убегала, тая, Но возвращался и терзал без слов, И говорил — ты любишь, да не знаешь, И клялся в том, что это не любовь, И по пятам ходил, теряя силы, И подарил нетронутую боль. И снилось мне, что я тебя любила. И знаем мы, что это не любовь. Январь — февраль 1994 Осколки-4 Я буду в ладонях твоих Переменным огнем. Но правда лишь в том, Что увязла в кощунствах твоих. Зачем удивлен, что молчу — Я с тобой не права. Какой же ценой за слова, Что шепчу, заплачу? Равны мы во зле, лишь во зле, Новой боли учусь — Опять загорюсь, засвечусь, Где тебе уже тлеть, И там, где близки, как в бреду, Наши души дотла, Неприкосновенны тела, Хоть гореть нам в аду. Я в воду ступаю опять, Но доплыть не смогу. Ведь ты на своем берегу, Там, где мне не стоять. И вижу, глаза приоткрыв — То ли я, то ль не я — Там новая нимфа твоя Начинает заплыв. И будет в ладонях твоих Переменным огнем. Но правда лишь в том, Что увязла в кощунствах твоих. Надеюсь, она не смолчит. Не права и она. Какая цена Будет малой, когда закричит? Январь — февраль 1994 Март Все кончено — с чистейшей белизной с злорадным наслаждением прощаюсь, весь свет чернеет, в грязи утопая, чтоб к зелени очиститься душой, горячечный, издерганный, больной, с тобой всегда болела, не сбиваясь. — Так будет и со мной. Все началось — пригретый влажный воздух с добавкой чада, мокрого асфальта свистящим звуком на неровных тактах проходит в грудь и рвется на свободу. Да, две зимы я на тебя делилась и знаю, что свободное в остатке — Тебе в немилость. Все будет скоро — вот ворон десяток болтается под небом и галдеет, они сегодня словно обалдели, а я в деленьи наскребла остаток и потому до странности спокойна, я даже пленницей не чувствую себя — Не спрашивай, не больно. Приснился б сон такой, Где звезды — звездопадом, И покрупнее — та — мне прямо в руки, И лишь кулак разжать не позабудь. Март 1994 Покаянное В боли — слепая сила. Что я без этой боли: Был ли он прежде милым? Список мой — мой некролог. В жертву святою ложью Будет другое имя, Знаю, ты мне поможешь Видеть себя гонимой. И, притворясь несчастным, Сочно цветет растенье... Господи, ежечасно Жду Твоего прощенья. Март 1994 Долгая-1 Отрежу что отдам, А назовешь подарком... Согреешь — отогрей, Но верить не спеши. Не только по ночам Я забываю плакать, А что того страшней — Я забываю жить. Но как узнать ты мог, Меня не предсказали, Тебе ли так болеть, Тебе ли яд мой пить? Мне нынче все не срок, Меня опять украли, И смерть — пока не смерть, И быть — пока не быть. Ну обожги, разбей, Лиши меня вампирства, Не знаю, ждать — не ждать, Что включат этот ток? Лишь спрятаться в тебе До самого затылка, Пригреться и молчать. Но знать, что будет срок. |
