– Сколько времени вы сидели в такси?

Лена прищурилась, пожала плечами.

– Точно не скажу. Минут двадцать…

Артем прикинул, мог ли Никитский за это время убить Аврору? Выходило, что времени было в обрез, но убить все-таки мог. А вот совершить половой акт… Вряд ли!

– Лена, когда ваш муж вернулся в машину, вы ничего подозрительного не заметили?

– Нет… Разве что он казался взволнованным, возбужденным…Но это понятно. Саша бросил свою девушку, а Диме пришлось провожать ее, бродить по незнакомому подъезду в темноте. Он еще ругался, что какой-то козел выключил свет!

– Вы не помните, в котором часу приехали домой?

– Поздно… После двенадцати. Я на часы не смотрела. Мы устали, сразу легли спать.

– Ваш муж всю ночь был дома?

Лена Никитская уставилась на Артема, нервно моргая.

– А где он должен был быть, по-вашему? – спросила она, придя в себя. – Вы на что намекаете?

– Ни на что. Я просто спрашиваю.

– Ну и вопросики у вас. А что случилось?

– Потом скажу, – улыбнулся сыщик. – Вы в карты играете?

– Я? – Лена засмеялась. – В детстве когда-то играла. В подкидного дурака…

– А Никитский? Как насчет азартных игр?

– Дима ничего такого не признает, ни карт, ни лотереи… Он скептик и реалист!

– А с поэтическими способностями у него как? Не писал вам стихи, когда ухаживал?

– Нет… Ни стихов не писал, ни серенад не пел под балконом, ни на руках не носил. А почему вас это интересует?

– Я любопытный по жизни, – усмехнулся Артем. – Все знать хочу. Вот, например, еще один вопрос: муж вам изменяет?

Лена покраснела то ли от смущения, то ли от негодования, – но легкий румянец сразу преобразил ее бесцветное лицо.

– Откуда я знаю? – ответила она, опуская глаза. – Женщинам Дима нравится, хотя красавцем его не назовешь. А как далеко это заходит? Не могу сказать…

Пономарев молчал. Он ожидал большего от разговора с Леной. Чего? Что именно ее супруг окажется убийцей?

– Ну что, я на все ваши вопросы ответила? – спросила Никитская, поглаживая собаку, которая уснула у нее на руках. – Теперь ваша очередь. Вы обещали рассказать, какова цель вашего визита.

– Понимаете… В тот вечер, двадцать шестого ноября, ваш супруг, Дмитрий Сергеевич, был последним, кто видел Аврору Городецкую живой.

На лице Лены не отразилось ничего, кроме безмерного, всепоглощающего недоумения.

– Ка-а-ак? Она что…умерла? Но…

– Ее убили. А потом изнасиловали… если можно так назвать определенные сексуальные действия с трупом.

– То. тогда? В тот вечер? – побледневшими губами вымолвила жена Никитского.

– Именно.

– И вы подозреваете Диму?

– Я никого пока не подозреваю! – повысил голос Артем, опасаясь, что у Лены начнется истерика. – Моя работа заключается в сборе данных, информации. А выводы я сделаю потом. Я и с вашим мужем поговорю! И с другими людьми, так или иначе имеющими отношение к Авроре Городецкой.

Откланявшись, Артем вышел из квартиры Никитских. Он был готов поклясться, что Лена едва заметно улыбалась, провожая его.

Владимир Петрович Авдеев брился в ванной, слушая, как свистит чайник на кухне.

– Люда! – с легким раздражением позвал он супругу. – Выключи чайник!

Он вчера допоздна работал, пришел в два часа ночи, не выспался, и настроение у него было скверное.

В одном из домов, который обслуживал его ЖЭК, прорвало трубы парового отопления. Квартира, откуда хлестала горячая вода, оказалась заперта. Хозяева уехали, ключей никому не оставили. Пришлось вызывать милицию, ломать бронированную дверь, а за это время вода залила несколько расположенных ниже квартир. Люди подняли гвалт, крик, ругали работников коммунальных служб, на чем свет стоит. Отопительная система в этом районе города была старая, и аварии случались то там, то здесь; жильцы нервничали и срывали свою злость на тех, кто приезжал ликвидировать последствия. Разве это справедливо?

Владимир Петрович, как инженер, обязан был присутствовать при подобных инцидентах, выслушивая все, – от истерик, недовольства и возмущения до прямых угроз. Уставший, грязный и издерганный, он возвращался домой, а тут его встречала жена, от которой доброго слова не услышишь. Посмотрит равнодушными глазами, скажет, что ужин на столе, и ложится досматривать свои сны. Ни сочувствия, ни жалости, ни понимания! Ее не интересует, какими нервами, какими физическими усилиями он зарабатывает деньги. Женщинам лишь бы тратить, и побольше! А как деньги достаются, им безразлично!

Жена давно перестала волновать Авдеева, вызывать желание. Они жили в одной квартире, как два посторонних человека, которые ужасно друг другу надоели. А куда денешься?

– Иди завтракать, – равнодушно позвала жена, приоткрывая дверь в ванную. – Все готово.

Они молча ели яичницу с сосисками. Владимир Петрович посмотрел на супругу и только сейчас заметил, что она изменила прическу.

– Ты подстриглась, что ли? – спросил он, размешивая сахар в чашке с чаем.

– Еще вчера.

– Не особенно удачно!

Людмила Станиславовна не удивилась. Она привыкла к постоянным мелким придиркам, недовольству и ворчанию. Скандалов между ними не было, но напряжение присутствовало. Они оба были неудовлетворены, чувствовали пустоту и одиночество. День за днем тянулись унылые будни, серые, как небо за окнами.

– Берта Михайловна права, надо что-то менять! – решила Людмила, когда за мужем закрылась дверь. – Так больше не может продолжаться. В конце концов, заведу себе любовника! Я еще молодая… Пусть это будет мужчина, у которого те же проблемы, что и у меня, которому не хватает в семье любви и внимания.

Как известно, на ловца и зверь бежит. Пока Людмила мыла посуду, оставшуюся после завтрака, позвонила Вера, школьная подруга. Слово за слово, выяснилось, что фирма, где работает Вера, расширяется и нанимает сотрудников.

– Приходи, Люда! У нас начальник очень хороший, вежливый, тебе понравится! А я замолвлю за тебя словечко.

Авдееева уже неделю как уволилась из своего отдела кадров, но мужу еще об этом не говорила. А сам он не интересовался. Он замечал жену только когда хотел есть или был чем-то недоволен, например, пылью на мебели или несвоевременно постиранным и поглаженным бельем.

Людмила Станиславовна подсчитала свои сбережения, отложила часть на питание, а остальные деньги потратила на новую юбку и пару блузок. На новом месте хотелось по-новому выглядеть.

Как ни странно, на работу ее взяли, несмотря на страхи и колебания, из-за которых она в последнюю минуту чуть не осталась дома.

Новый офис производил приятное впечатление на Авдееву. В помещениях было просторно, светло и уютно. Стильная мебель, компьютеры, уголки отдыха, где можно попить чаю или кофе, поговорить, – словом, комфортно. И обстановка располагающая: люди доброжелательные, веселые.

Людмила Станиславовна не ожидала, что так быстро найдет новую работу, но ей повезло. Очень кстати позвонила Вера, все сложилось удачно. После разговора с Бертой Михайловной, Людмила задумалась о своей жизни, и картина перед ней развернулась нерадостная. Они с Володей постепенно отдаляются друг от друга. До ругани и драк дело не дошло, но они оба люди интеллигентные и до подобного не опустятся. А может быть, стоило сесть за стол, высказать друг другу все, что наболело, выплеснуть все накопившиеся обиды, – глядишь, и полегчало бы. Но… что-то мешало. В глубине души, в самых сокровенных ее тайниках, куда сама Людмила предпочитала не заглядывать, скрывалась стойкая, необъяснимая неприязнь к мужу. Володя не курит, не пьет, не скандалит, на других женщин не заглядывается, по дому кое-что починить может и даже книжки читает. И все равно, – унылый он какой-то, – без блеска, без жизни, без фантазии. Скучно с ним. Он сам собой недоволен, и оттого зол на весь мир и во всем разочарован. С таким человеком рядом неуютно. Он вроде бы старается быть и уравновешенным, и сдержанным, но делает это с трудом. Володя никогда не проявляет к ней, как к женщине, сердечности, нежности, – он холоден, безразличен. Внешне их брак выглядит вполне пристойно, но это обман. И обманывают они не только окружающих, а в первую очередь, самих себя.