– Тем не менее святые управляют этими вещами, – заметила Энни.

– Едва ли. Святые… Нет, оставим их. Вот что важно: эти силы могут быть направлены при помощи особого искусства. Ветер можно заставить качать воду или надувать паруса корабля. Реку перегородить дамбой, а ее течение принудить крутить мельничное колесо. Могущество седосов можно использовать. Но сами силы обусловливают форму вещей и делают это по своей природе, а не по чьему-то замыслу.

Скаслои это знали; они не почитали ни богов, ни святых, ни подобных им существ. Они нашли источники силы и научились их использовать к собственной выгоде. Они сражались за право контролировать эти источники, сражались тысячелетиями, пока их мир не оказался на грани уничтожения.

Наконец, чтобы спасти себя, некоторые из них объединились, перебили соплеменников и начали переделывать мир. Они обнаружили троны и с их помощью взяли под управление многие силы.

– Троны?

– Это не самое подходящее слово. Это не кресла и даже не места. Скорее, нечто вроде положения короля или королевы, должность, которую нужно занять, а как только она получает хозяина, та отдает его права и власть. В мире существуют скрытые силы различного рода, и для каждого рода есть свой трон. Эти силы растут и слабеют. Трон, контролирующий силу, которую вы знаете как седосы, набирал могущество в последние несколько тысячелетий.

– Но вы говорите, что есть и другие?

– Конечно. Неужели вы думаете, что Терновый король есть плод седоса? Вовсе нет. Он восседает на совсем ином троне.

– А Веры?

– Советницы. Делательницы королев. Они сражаются за то, чтобы вы получили власть, уселись на трон седосов, они не хотят, чтобы он достался другому. Однако у них, как и у вас, есть враги.

– Но седосы контролирует церковь, – возразила Энни.

– Да, до настоящего времени так и было, насколько их вообще можно контролировать.

– Но тогда фратекс Призмо уже занимает этот трон, – сказала Энни.

– Вовсе нет, – возразила матушка Уун. – Пока что трон пустует.

– Но почему?

– Скаслои его спрятали.

– Спрятали? Почему?

– Они запретили использование могущества седоса, – продолжала матушка Уун. – Из всех известных им сил эта являлась самой разрушительной, и ее можно было эффективно использовать против других тронов. Тот, кто сидит на троне седосов, способен разрушить мир. Виргенья Отважная нашла этот трон и с его помощью освободила наши народы, а потом отреклась от него из страха перед тем, что он может сотворить. Две тысячи лет люди тщетно его искали. Но сейчас наступило его время, могущество седосов вновь усиливается, и трон вскоре себя покажет. А когда это случится, очень важно, чтобы его занял правильный человек.

– Но почему я? – спросила Энни.

– Трон недоступен первому встречному, – ответила матушка Уун. – Из всех возможных кандидатов Веры выбрали вас, решив, что именно у вас, Энни, больше всего шансов спасти мир.

– А Терновый король?

– Кто знает, каковы его желания? Но мне представляется, что он намерен уничтожить любого, кто займет трон, прежде чем могущество седоса успеет покончить с ним и всем, что он воплощает.

– И что же это?

Матушка Уун приподняла бровь.

– Рождение и смерть. Цветение и разложение. Жизнь.

Энни поставила чашку.

– Но откуда вы все это знаете, матушка Уун? Откуда вам столько известно про скаслоев?

– Потому что я одна из его хранителей. И вместе с ним мой клан хранит знания о нем, передающиеся из поколения в поколение.

– Но что, если все это ложь? Если вы ошибаетесь?

– Что ж, тогда моим знаниям грош цена, – пожала плечами сефри. – Вы сами должны решить, где правда, а где ложь. А я могу лишь рассказать вам то, что считаю таковым. Остальное зависит от вас.

Энни задумчийо кивнула.

– А ход Креплинга? Дверь в него находится в этом доме, не так ли?

– Верно. Я могу показать ее вам, если вы уже готовы.

– Я еще не готова, – сказала Энни. – Но скоро буду. – Она поставила чашку на столик. – Вы очень мне помогли, матушка Уун.

– Что-нибудь еще, ваше величество?

– Мужчины-сефри способны помнить тайные ходы, верно?

– Да. Наш народ другой.

– Есть ли воины-сефри во Дворе Гобеленов?

– Зависит от того, что вы имеете в виду. Все сефри, мужчины и женщины, проходят обучение искусству войны. Многие из живущих здесь странствовали по миру, многие принимали участие в сражениях.

– Тогда…

Матушка Уун подняла руку.

– Сефри Двора Гобеленов не станут вам помогать. Я покажу вам тайный ход и тем самым исполню единственное обязательство, лежащее на нас.

– Быть может, лучше думать не об обязательствах, а о наградах, – предположила Энни.

– У нас, сефри, свой путь в этом мире, – сказала матушка Уун. – Я не прошу вас понять его.

– Очень хорошо, – кивнула Энни, вставая.

«Но я не забуду об этом, когда окажусь на троне».

– Благодарю вас за чай, матушка Уун, и за беседу.

– Было очень приятно встретиться с вами, – ответила сефри.

– Я вернусь вскоре.

– Как пожелаете.

– Ты обещала объяснить мне, что происходит, – напомнила Остра, когда они вновь вышли на солнечный свет.

Им пришлось прикрыть глаза руками.

На дальнем конце площади что-то происходило, но Энни ничего не могла разглядеть. Небольшая группа людей отделилась от остальных и направилась к ним.

– У меня бывают сны, я тебе рассказывала, – шепнула Энни.

– Да. И в этих снах ты видела ход Креплинга? – спросила Остра.

– Я видела все тоннели, – ответила Энни. – У меня в голове появилось нечто вроде карты.

– Удобно. А кто показал тебе эти карты?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты сказала, что у тебя было видение. Новая встреча с Верами? Это они рассказали тебе о тайных ходах?

– Далеко не всегда это Веры. Они чаще сбивают меня с толку, чем помогают. Нет, иногда я просто что-то узнаю.

– Значит, с тобой никто не разговаривает? – не отставала Остра, в голосе которой слышалось сомнение.

– А что тебе известно обо всем этом? – резко спросила Энни, с трудом подавляя внезапную вспышку гнева.

– Мне кажется, я была рядом, вот и все, – ответила Остра. – Ты говорила во сне, и мне показалось, что ты говоришь с кем-то. С кем-то, кто тебя напугал. И ты проснулась с криком, помнишь?

– Помню. И еще я помню, как говорила тебе, чтобы ты не расспрашивала меня столь самонадеянно.

Лицо Остры застыло.

– Прошу прощения, ваше величество, но вы сказали нечто совсем другое. Вы сказали, что я могу задавать вам вопросы и приводить свои возражения, когда мы наедине, но после того, как вы высказали свое решение, я должна вам повиноваться.

Энни вдруг заметила, что Остра дрожит и с трудом сдерживает слезы. Она взяла подругу за руку.

– Ты права, – сказала Энни. – Прости меня, Остра. Пожалуйста, постарайся понять. Не тебе одной сейчас трудно.

– Я знаю, – тихо ответила Остра.

– И ты права относительно видений. В моем сне кто-то присутствовал, он и показал мне тайные ходы.

– Он? Значит, это был сефри?

– Я так не думаю, – сказала Энни. – Мне кажется, это был кто-то другой. Не сефри и не человек.

– Ты имеешь в виду Узника? Скаоса? Но как ты можешь верить этому созданию?

– Я не верю. Я уверена, что он рассчитывает в обмен на помощь получить свободу. Но я помню, что сказала матушка Уун – приказы отдаю я. Нет, он даст мне то, чего я хочу, а не наоборот.

– Настоящий скаос!.. – удивленно пробормотала Остра. – И все это время он жил в подземелье. Мне становится дурно от одной только мысли об этом. Словно я проснулась и обнаружила, что вокруг моих ног обвилась змея.

– Если мои предки оставили его в живых, значит, у них были на то причины, – решила Энни.

Пока они говорили, пятеро гвардейцев окружили их со всех сторон. Энни увидела приближающегося к ним сэра Лифтона.

– Что происходит на той стороне площади? – спросила Энни.