— А Семарь-Здрахарь говорил… — Начал выкручиваться Чевеид Снатайко.

— Что ты варишь лучше всех… — Заискивал Шантор Червиц.

Не сдерживая себя, Клочкед рассмеялся:

— Это как же надо варить мульку, чтобы она не получилась?!..

Шантор Червиц и Чевеид Снатайко краснели, пыхтели и прятали под кафельный пол свои бесстыжие глаза.

— А на хуя вам мулька? — Проверял решимость неофитов матерый торчикозник Клочекд. — Покайфовать хотите? Так лучше пойдите по пивку…

— Не-е-е… — Затрясли головами Чевеид Снатайко и Шантор Червиц. — Нам для дела!

Проморгавшись, Клочкед переварил эту небылицу, но решил выяснить все до конца:

— Какого?

Перебивая друг друга, Шантор Червиц и Чевеид Снатайко ринулись в объяснения.

— Нам говорили… — Многозначительно делал паузу Шантор Червиц.

— Что от мульки не спишь. — Вздымал брови Чевеид Снатайко.

— И работоспособность повышается. — Размахивал руками Шантор Червиц.

— А мы хотим… — Выпячивал подбородок и поджимал губы Чевеид Снатайко.

— Сдать сессию. — Подпрыгивал на месте Шантор Червиц.

— Так, чтобы степуха была… — Горестно вздыхал Чевеид Снатайко.

— Троечники! — Врубился Клочкед. — Хотите на мульке экзамены сдать!.. Вот умора! Вы сами-то врубаетесь, какую вы хуйню порете?!

— Какую? — Переглянулись Чевеид Снатайко и Шантор Червиц.

— Ба-альшую!

— Почему? — Недоумевали Шантор Червиц и Чевеид Снатайко.

— Чтоб не спать и работать всю ночь, мулька не нужна. Обычного джефа хватит. Выпиваешь пузырь, морковкой закусил, и понеслась пизда по кочкам!

А с мулькой мороки!.. Сварить надо уметь, петуха крутить тоже с полтыка не получится, да еще баян на веняк поставить, это не хуй собачий, диплом нужен!

— Да, пробовали мы чистый! — Замахал на Клочкеда руками Чевеид Снатайко.

— Пробовали. — Обреченно махнул рукой Шантор Червиц.

— От голого эфедрина только волосы на голове шевелятся… — Негодовал Чевеид Снатайко.

— Только волосы… — Разводил руками Шантор Червиц.

— Да возбуждение какое-то беспонтовое. — Плевался Чевеид Снатайко.

— Беспонто-овое… — Цыкал зубом Шантор Червиц.

— Так что на тебя одна надежда. — Горестно пукал Чевеид Снатайко.

— К ми-илости-и тво-оей упова-а-ае-е-ем-м-м! Не-е по-огуби-и-и!.. Да настави нас на путь истины-ы-ый, да-ай нам зна-ания та-айного-о-о!.. Приобщи нас к веняков протыка-анию, да и заливанию туда мульки силудаю-уще-ей… — Забасил вдруг Шантор Червиц.

После такого пения Клочкед, осажденный со всех сторон, вынужденно сдался.

— Ладно, уболтали.

И вздох облегчения приобщившихся взъерошил волосы на его голове.

— А у нас все с собой! — Радостно сообщили Чевеид Снатайко и Шантор Червиц.

— Баяны? — Строго спросил Клочкед.

— Четыре штуки.

— Фирма?

— Ширяна.

— Джеф?

— Пять банок.

— Это ж уширяться! — Обрадовался Клочкед и продолжил инвентаризацию:

— Уксус, марганцовка, вата?

— Есть, все есть! — Чевеид Снатайко и Шантор Червиц приплясывали то ли от радости и предвкушения, то ли от нетерпения и оголтения.

— Пошли. — Раздался клочкедовский приказ, и они гуськом пошли по гулким институтским коридорам. Вскоре была найдена пустующая аудитория. Клочкед расположился за столом преподавателя и отправил Чевеида Снатайко спиздить в буфете стакан и притаранить его полный воды. Пока тот ходил, сам Клочкед разложил тетрадки и стал готовиться к коллоквиуму по деталям и механизмам, не реагируя на робкие попытки Шантора Червица завязать беседу на мулечную тематику.

Явился гонец, притаранивший тонкостенный аршин, полный чистейшей ледяной воды. Собственноручно заперев изнутри дверь, Клочкед попросил извлечь стремаки.

— Делать будете сами, синхронно, под моим руководством.

Чевеид Снатайко и Шантор Червиц вытянулись во фрунт.

— Варка мульки имеет несколько тонкостей. — Клочкед нежданно-негаданно поимел на сегодня халявную вмазку и, оттягивая время собственной ширки, тащился, наблюдая как внимают его лекции с проведением химических опытов Шантор Червиц и Чевеид Снатайко.

— Первая тонкость — снятие жестяной крышки. Это можно делать ножницами, ключами, но если их нет под рукой — то зубами.

Взяв в рот пузырек эфедрина, Клочкед стащил с него жестяную заглушку вместе с резиновой пробочкой.

— Понятно?

Слушатели закивали.

— Повтори. — И Клочкед протянул закупоренный пузырек Шантору Червицу. Тот пару минут слюнявил его и признался в собственном бессилии.

— Ничего… — Ободрил его Клочкед, — С первого раза не у всех получается. У тебя еще будет время на тренировки.

Ланиты растроганного Шантора Червица оросились скупыми слезами, а эстафетный пузырь перешел к Чевеиду Снатайко. Он яростно вгрызся в тонкое железо, представляя себе, что это именно тот гранит науки, который предстоит ему глодать еще долгих четыре года. Во все стороны полетели стружки, отбрасываемые сверкающими молярами жаждущего добраться до эфедрина. Мгновение, еще одно, и еще, примерно, два с половиной, и резиновая крышечка, под которой плещется трехпроцентный эфедрин гидрохлорид, свободна.

— Ничего… — Восхищенно произносит Клочкед и снимает с носа прилипшую стружку. — Теперь следующая стадия. Отмеривание уксуса.

На банку надо ровно куб девятипроцентного, или одну каплю эссенции. Можно и без него, но с ним раствор получается мягче.

Давайте баян. — Говорит Клочкед усталым голосом.

Ему вручают коробку с новехонькой пятикубовой баяной-ширяной. Все части шприца, завернутые в хрустящие бумажки, вываливаются на стол и разворачиваются. Они лежат, посверкивая стеклом и хромом, а Клочкед задумчиво сминает из упаковочных листочков плотный шарик. Наконец решение принято.

— Смотрите внимательно, — Возвещает он, — Сборка баяна с закрытыми глазами!

Смежив веки и оставив в них щелочку для подглядывания, Клочкед простирает руки, и начинается лихорадочная деятельность. Хромированные детальки прикручиваются одна к другой, прикрепляются к стеклянному корпусу машины…

Шприц готов!

Бурные аплодисменты.

— На. — Баян вручается Шантору Червицу. — Насаживай выборку и выбирай усусь.

Когда требуемое исполнено и агрегат наполнен вонючей жидкостью под завязку, Клочкед отбирает его и, встав в эпически-патетическую позу, провозглашает:

— Только сегодня! Только сейчас! Сеанс синхронного массового обучения варению мульки! В завершении представления — ублаготворение всех присутствующих! Ширяющихся другими торчами — просьба покинуть помещение!

Надеюсь, таких нет?

— Нет, нет! — Истошно мотают головами Чевеид Снатайко и Шантор Червиц. Дождавшись, когда они утихомирятся, Клочкед, улыбаясь, таинственно произносит:

— Это и будет ваш экзамен…

Ну, ребята, начинайте… — Эту фразу Клочкед старался произнести, повторяя интонации Смерти из бессмертной оперы «Пизда со смертью Мурьетты Шагинян», но Шантор Червиц и Чевеид Снатайко, не слышавшие ее, не въезжают в смысл и действительно начинают.

Стремясь обогнать товарища, они, вырывая друг у друга баян, стараются залить его содержимое в эфедрин.

— Ну что вы, словно дети! — Не выдерживает артистическая натура Клочкеда. — Если я сказал синхронно, это не значит наперегонки!

Темп засыпания ингредиентов снижается, он остается достаточно высоким.

— Еще медленнее! — Приказывает Клочкед, и поясняет, — Мульку надо бодяжить тихо, не торопясь, без суеты и оголтения. Это же наркотик, а в наркотике, кроме формулы, действует и энергетика. Как ты сваришь, так и подействует. Какое у тебя настроение, когда бодяжишь, так и тянуть будет.

На хуя тебе ломовой приход и таска на пол часа? Тут не надо хуем угли ворошить, надо нежно. Мулька, она ласку любит. Будешь с ней ласковым, — Вещал Клочкед, наблюдая за тем, как студенты трясут пузырьки, — И она с тобой по-хорошему. Будешь гнать, суетиться, и она такой же будет.

Запомните, главное, это то, что ты в нее вложишь. А вкладывать надо начинать еще до того как пузырь вскроешь. Погладь его, поговори с ним, скажи: «Здравствуй, эфедрина гидрохлорид. Как поживаешь? Как самочувствие? Не будешь ли ты против, чтобы я с легонца тебя окислил?»