– Так сразу не решишь… – пожевал папироску штурман. – Но не здесь – смотри, какой тут берег крутой. Может, с другой стороны пристань получше будет? А, деды? Это же ваш остров, или нет?

– Остров? – удивился Мельхиор. – У нас есть остров?

– Кто из вас, молокососов, украл мою вставную челюсть?! – повысил голос Каспар.

– Зачем тебе вставная челюсть, у тебя же все зубы свои! – брюзгливо посмотрел на него Бальтазар.

– Ну и что? По-твоему, я не могу иметь вставную челюсть?! Я ей орехи колю! Кто ее взял?!

– Смотрите, я нашел картинку с нашим островом! – раскрыл книгу Мельхиор. – Точь-в-точь, правда?

– Это не остров, это сливовый пудинг, – фыркнул Бальтазар.

– Пудинг? Мы живем на пудинге? – удивился Каспар. – А почему никто мне об этом не говорил?

– Старый дурак! Вы оба старые идиоты! – разозлился Бальтазар. – Зачем я только с вами связался?! Вы же все время только путаетесь у меня под ногами! И уверен, хотите меня убить! Все хотят меня убить, все! Вот этот стол ведет себя очень подозрительно! И не смотри на меня так!

Колобков, Фабьев и Грюнлау уставились на Бальтазара, орущего на ни в чем не повинный столик, и одновременно вздохнули. От полоумных волшебников помощи ожидать не приходилось.

– Петер, ты не хотеть взять эти старый колдун с собой на Земля? – прошептал Грюнлау. – Я думай, зоопарк Гагенбек их тоже принять с удовольствием.

До самого утра «Чайка» осторожно шла вокруг острова Волхвов, выбирая место, где лучше встать на якорь. Петрович возился с эхолотом, промеривая глубину. Пока что результаты не обнадеживали.

Постепенно воздух начал светлеть. Тепорий завершил очередной цикл и вновь засветился – сначала слабо, потом все ярче и ярче. Наступало эйкрийское утро.

И в бледном тепориевом свете «Чайка» начала входить в крохотную бухточку – пожалуй, единственное место на острове, где можно было спокойно встать на якорь. Подойти вплотную огромная яхта все равно не смогла – у самого берега начиналось мелководье. Осадка «Чайки» составляла четыре метра – не то чтобы очень много, но все-таки и не мало.

Машина работала на самом малом ходу. Гена с Валерой уже разматывали якорную цепь возле клюза[4]. Последний рывок, и вот великолепная яхта замерла неподвижно, а якорь зацепился лапами за грунт. Вадик с Гешкой под руководством Петровича спускали шлюпку.

– Серега! – ворвался в каюту смерчеподобный Петр Иванович. – Серега, офигенные новости!

– Что? – лениво ответил сисадмин, по-прежнему пялясь в монитор.

– Подошли к острову!

– И что?

– Я иду в поход!

– И что?

– И Гюнтер идет в поход!

– И что?

– И Гена с Валерой идут в поход!

– И что?

– И стариканы идут в поход!

– И что?

– И братва моя лихая идет в поход!

– И что?

– И ты идешь в поход!

– Вашу мать!!!

Колобков радостно захохотал, приказал не капризничать и убежал обратно – подгонять остальных.

– Никак не разберу – прилив сейчас или отлив? – припал тем временем к биноклю штурман. – Старею, видно – раньше всегда с первого взгляда определял…

– Дядя Вася, так здесь же ни солнца, ни луны нет, – напомнила Света. – А значит, и приливов с отливами не бывает. Папа, ты готов?

– Светулик, а это обязательно? – заныл Колобков, заметив в ее руках знакомую баночку. – У меня от этой дряни кожа зудит…

– Папа, в другом мире могут быть неизвестные бактерии, – строго напомнила Света, следя за тем, как вся семья мажется обеззараживающей мазью. – И насекомые. И хищники. Тебя и так чуть птеродактиль не сцапал.

– Ой, а дракончика покормили? – вспомнила Оля.

– Накормила я твоего динозавра, – проворчала Матильда Афанасьевна. – Ух и жрет же он! Почти все мясо для фарша сожрал…

– Как это?! – возмутился Колобков. – А что мы кушать-то будем?!

– А не знаю, – растянула губы в улыбке теща. – Что найдете, то и кушайте.

Хорошо, что Петр Иванович не видел, как любимая мама его жены кормила с руки жуткого крылатого ящера и давала нюхать его, Колобкова, галстук, измазанный мясным соком.

Ей очень хотелось, чтобы «дракончик» завершил начатое.

– По-моему, мы тут уже бывали раньше, – посмотрел на берег Мельхиор. – Что это за место?

– Это ваш остров… надеюсь, – покосился на него Сергей. – Где ваш дом?

– Кажется, у нас была башня, – вспомнил Каспар. – Большая блестящая башня. В самом центре.

– Чепуха! Это все твои фантазии! Не было у нас никакой башни!

– Не смей говорить со мной в таком тоне, молокосос!.. хррр-пс-пс-пс…

– Гена, Валера, берите этого бородатого и грузите в шлюпку, – приказал Колобков, руководя высадкой. – Василь Василич, ты идешь?

– Лучше уж посторожу…

– Что так? Боишься? – хитро прищурился бизнесмен.

– Да чтоб я, морской офицер!.. и перся черт знает куда?! Не пойду, Иваныч, и не уговаривай.

В общем, на берег сошли не все. Остался Фабьев – сторожить драгоценную яхту. Остался временно нетрудоспособный Угрюмченко. Остались женщины, не пожелавшие бродить по джунглям. Осталась Оля, хотя как раз она очень просилась.

И Сергей тоже пытался остаться, но как раз ему не позволили. Его, как и телохранителей, и близнецов, навьючили брезентовыми мешками, предназначенными для складывания бриллиантов. Колобков твердо намеревался опустошить башню волшебников дочиста.

Островок попался не самый крупный, но и не самый мелкий. Почти круглой формы, километров пятнадцать в диаметре. И почти весь зарос тропическим лесом – лишь узенькая тропка, исчезающая в чаще, показывала, что люди здесь все-таки проживают. Хотя и всего-навсего трое.

– Я рассуждаю так, – задумчиво окинул взглядом зеленую стену Колобков. – Если эти три пенсионера живут тут совсем одни, значит, ничего опасного на острове не водится.

– Да, но они же волшебники, – напомнил Сергей.

– Гы-гы, Серега, ты сам-то понял, что сказал? – развеселился шеф. – Волшебники!.. фиговы!.. Помнишь, как этот узкоглазый сам себе брови сжег? Хотя репеллентом все равно помажься на всякий случай – в лесу всякий гнус может быть, Светочка правильно говорит.

В магической книге Орто Матезис Сцентия все-таки нашлась подробная карта острова Волхвов, только вот искать ее пришлось очень долго. Когда этим фолиантом пытался воспользоваться кто-нибудь, кроме Мельхиора (или Стефании, явно знавшей какой-то секрет), все листы мгновенно становились чистыми. А сам старик никак не мог сообразить, чего от него хотят, и все время подсовывал картинку со сливовым пудингом. Увы, умы древних волхвов пришли в полную негодность, и теперь они могли сотворить какое-нибудь полезное чудо только по счастливой случайности.

Но в конце концов Сергей все-таки нашел подход к стариканам – он медленно и осторожно направлял их по нужному пути, пресекая все попытки уклониться в сторону. В конце концов, он уже много лет работал системным администратором, а программные оболочки порой ведут себя почти так же, как и эти старые маразматики. Чертанов накопил немалый опыт по борьбе с глюками, багами и червями.

Получив карту, Колобков тут же проложил маршрут. Он быстренько рассчитал время нахождения в пути, прикинул скорость передвижения, ориентируясь на самых слабых и медлительных – Сергея и Свету, и назначил один десятиминутный привал после сорока минут ходьбы.

Сначала Петр Иванович опасался, что ходячие развалины, именующие себя великими чародеями, рассыплются на полпути. Но, похоже, в стариканах все-таки теплились скрытые резервы – двигались они удивительно бодро, хотя время от времени и куролесили. То Каспар засыпал на ходу, то Бальтазар требовал немедленно объяснить, куда его ведут, то Мельхиор начинал гоняться за бабочками.

Потом они нашли какой-то странный папоротник и минут десять стояли перед ним, споря – рододендрон это или не рододендрон? Хотя даже столь далекий от ботаники человек, как Колобков, сразу же понял, что с рододендроном эта флора ничего общего не имеет.