– Вероятно, в заклинание вкралась ошибка…

– Как и всегда, – мрачно согласился Бальтазар. – Мы опять что-то сделали не так.

– Но нам надо как-то объясниться с этими людьми… это ведь люди?

– Люди. Или кто-то, кто очень здорово под них замаскировался.

– А у тебя не осталось еще тех волшебных рыбок? – спросил Каспар.

– Где-то здесь были… – начал копаться по карманам Бальтазар. – Хотя нет. Больше нет. Тот демон украл последних. А я собирался сотворить из них настоящее чудо!

– Ты собирался поджарить их и съесть.

– Да, но вкус был бы просто чудесным.

– Но ты ведь успел приготовить из них эликсир? Мы же не все истратили в прошлый раз?

– Да, помните, как тогда было весело?..

Три волшебника мечтательно заулыбались. А потом улыбки постепенно начали сползать…

– Я не помню, – угрюмо сказал Бальтазар.

– Я тоже, – согласился Каспар.

– А я не помню даже, о чем мы говорим, – признался Мельхиор. – Стареем, стареем…

– Чепуха! – фыркнул Бальтазар. – Мне всего… э-э-э… а сколько мне лет?

– Не помню. Но я самый старший! – поспешил заявить Каспар.

– То есть самый старый. А ты нашел эликсир?

– Какой эликсир? – удивился Бальтазар. – Ах да… Вот, последняя бутыль… Нет, это не она, это клюквенный пунш.

– М-м-м, пунш… – облизнулся Каспар, снимая с головы колпак. – Поторопись, мне холодно и сыро!

Из колпака выпало несколько кусочков льда и кусок зеленого вонючего сыра.

– Я этого туда не клал!.. кажется… – засомневался Каспар.

Колобков подтолкнул Грюнлау локтем и прошептал:

– Глянь, Гюнтер, у бородатого в шапке лед и сыр!

– Вероятно, это есть какой-то фокус, – предположил немец. – Этот der alte… как же это есть по-русски… старик, должно быть, факир. Возможно, сейчас он вытаскивай из шляпа кролик?

Бальтазар тоже не терял времени даром. Из его карманов появилась бутылочка с живым пауком, баночка с измельченными личинками, баночка с икрой, засушенный эмбрион лемура, красочная раковина и, наконец-то, элегантная хрустальная бутыль с ярко-алой жидкостью. В воздухе сразу запахло клубникой и еще чем-то терпким.

– Сначала должен выпить ты, – сказал Бальтазар, протягивая Сергею бутыль.

Чертанов, разумеется, ничего не понял, но все-таки открыл пробку и нерешительно принюхался. Потом сделал глоток. Еще один. А потом начал торопливо вливать в себя магический эликсир, аж причмокивая от удовольствия.

Старцы несколько секунд смотрели на это, мерно покачивая головами, как китайские болванчики. Каспар было всхрапнул, но очередной приступ нарколепсии прошел быстро.

– Я добавил для вкуса немного корицы и клубничную настойку, – гордо заявил Бальтазар. – Хотел еще укропа добавить, но он куда-то подевался.

– Да… подевался куда-то… – как-то странно отвел глаза Каспар, торопливо вытряхивая из бороды застрявшие укропные веточки.

– Послушайте, а разве эту жидкость можно пить в таких количествах? – спохватился Мельхиор. – Я думал, больше одного глотка нельзя…

– Да, нужно делать только один глоток, – подтвердил Бальтазар. – А если выпить много, человек, знающий несколько языков… ну, хотя бы пять-шесть, сможет говорить с любым разумным существом на его наречии.

– А если он не знает так много?

– Тогда умрет. Или хотя бы… нет, обязательно умрет.

Сергей допил до конца и вернул волшебникам бутыль. На дне плескалось всего несколько капель. Мельхиор заботливо поводил у него перед глазами рукой, густо увитой фиолетовыми венами.

– Все в порядке, он даже не ослеп, – рассеянно кивнул Бальтазар. – Я же говорил, что эликсир хороший.

– Двое предыдущих испытуемых умерли, третий сошел с ума, а с четвертого слезла кожа, – напомнил Мельхиор.

– А пятый превратился в пустельгу! – заявил Каспар.

– Это ты его превратил, – помотал головой Мельхиор. – Он даже не успел глотнуть.

– Подумаешь, не так поставил пальцы… – надулся Каспар. – Я бы превратил обратно, но он улетел…

– Потому что ты начал стрелять в него из лука.

– Я увидел хищную птицу и выстрелил! Что я еще должен был делать? Это же дикий зверь! Он мог убить мою дочь!

– У тебя же нет дочери.

– А могла бы быть!

– Тут еще хватит на троих, – сунул нос в бутыль Бальтазар. – Но только по глоточку.

– На вкус недурно… – чмокнул губами Каспар, сделав свой глоток. – Знаешь, ты варишь отличные эликсиры! Ты не пробовал сделать из этого профессию?

– Пробовал. И сделал. Ты что, опять забыл, старый болван?

– Наговор! Я никогда ничего не забываю! Кстати, как тебя зовут?

– По-моему, начинает действовать, – задумался Мельхиор. – Я чувствую, как в голове что-то копошится…

– Старый дурак, ты опять подцепил вшей! Не подходи ко мне близко! – заворчал совершенно лысый Бальтазар.

– Нет, это слова нового языка. Вот, смотри: «Kak poghivaesh?»

Сергей, услышав из уст старого негра знакомую речь, понял – эти проклятые деды просто над ним издеваются, а сами отлично говорят по-русски. Он недовольно скривился и высказал все, что о них думает. Двух слов вполне хватило.

– Что ты ему сказал? – уголком рта спросил Каспар.

– Я задал вежливый вопрос, не имеющий смысла. Знаешь, один из тех, которые задают, чтобы поддерживать беседу.

– А, что-то вроде: «Не беспокоит ли вас грыжа?», да?

– Примерно.

– Чепуха! Ты сказал что-то совсем другое – смотри, как этот юноша злится!

– Может, его как раз беспокоит грыжа, и он разозлился, что мы так бестактно напомнили?

– Нет, послушайте, теперь я понимаю его слова! Выходит, эликсир все-таки подействовал! Ого, какие нехорошие слова…

– Грхм-хм-рраа! – утробно откашлялся Бальтазар, переходя на русский. – Юноша, если ты немедленно не прекратишь изрыгать столь нечестивые… э-э-э… забыл слово…

– Плевательства? – предположил Мельхиор, листая словарь.

– Нет, ругательства.

– Слушайте, дедушки, вы кто вообще такие? – устало спросил Чертанов.

Волшебники озадаченно переглянулись. Когда-то они смогли бы ответить на этот простой вопрос, но те времена ушли безвозвратно.

– Воспитанные люди вначале представляются сами, – заявил Каспар. – Назови свое имя, юноша.

– Чертанов, Сережа, – пошел им навстречу Сергей. – Двадцать восемь лет, холост, сто семьдесят восемь сэмэ роста, шестьдесят два кэгэ веса, шатен, глаза карие, образование высшее, гуманитарное, по профессии системный администратор, по национальности русский, не был, не привлекался, не участвовал… то, есть, нет, все наоборот. Был… прямо сейчас есть… привлекался… еще в институте… участвовал… случайно, по пьяни.

Старики задумчиво пожевали губами, а потом Бальтазар заявил:

– Мы будем называть тебя Рыжий.

– Я не рыжий, я шатен. И нечего меня так называть, у меня имя есть!

– Если хочешь, чтобы мы называли тебя по имени, напиши его где-нибудь.

– На лбу, – предложил Каспар. – Могу одолжить перо.

– И чтоб большими буквами и разборчиво! – потребовал Мельхиор. – А для начала представься. Как тебя зовут?

– Он же только что сказал – его зовут Рыжий! – насмешливо посмотрел на него Каспар. – Я что – единственный здесь, кто еще что-то соображает?.. хррр-пс-пс-пс…

– Он что – уснул? – неуверенно прищурился Сергей. – У него нарколепсия?

Бальтазар и Мельхиор переглянулись. А потом Мельхиор полез в словарь:

– На какую букву начинается это слово?..

– Надоел со своим словарем! – выхватил у него книгу Бальтазар. – Я требую немедленно избавиться от него!

И вышвырнул за борт.

– А? Что? Я не сплю, не сплю! – закричал Каспар, услышав всплеск.

Мельхиор озадаченно почесал в затылке, глядя на пустые руки, и прищелкнул пальцами. Из воды с шумом вылетела толстенная книжища и вернулась обратно к хозяину. Совершенно сухая.

– Иваныч, ты это видел? – тронул Колобкова за рукав Фабьев. – Опять какая-то чертовщина!

– Эх, Василь Василич, я сегодня столько всякого видел, что уже устал удивляться… – вздохнул тот.