Я развернулась и поплыла вниз по реке – на звук. Сплю я или не сплю, не имеет значения, главное, что водопад заглушает мои передвижения. По возможности без всплеска выбралась на берег. То, что одета я исключительно в пояс с кинжалом, меня не смущало. Сон есть сон. Я вскарабкалась по крутому склону, заросшему травой. Там, на вершине, на валуне сидел человек в выцветшей синей хламиде и наигрывал на флейте. Я обошла его с тыла, прячась за зарослями орешника, немного еще послушала и спросила:

– Музицируете, принц?

– Да так, играю помаленьку, – ответил мой бывший муж и повернулся ко мне.

Он ничуть не выглядел удивленным. Действительно, сон есть сон.

– А вообще-то, ты что здесь делаешь?

– Тебя дожидаюсь.

– И давно?

– Я точно не знаю, тут времени счет теряешь. Но месяца три уж, наверное, будет.

Три месяца назад, направляясь в Оркостан, я понятия не имела, что попаду в Балалайские горы. А об этой долине узнала только сегодня. Но у сна своя логика, поэтому я тоже не удивилась.

– А, так это ты – отшельник Свояхатта?

– Наверное…

– Ничего себе отшельник, – фыркнула я. – Нашел место, где уединяться. Тут говорят, всяческие нагини и дакини бродят, сильно озабоченные. Ты их тоже флейтой приманиваешь или чем другим?

– Кто бы говорил! И по какому праву! Между прочим, это не я тебя бросил, а ты меня! И наверняка шляешься с целой толпой мужиков. Да еще голая!

– Сам-то больно одетый. Вырядился тут в хламиду, тоже мне, отец-пустынник, смех один…

– Это не хламида! А мой плащ! А прочую одежду я берегу, здесь ее стирать-чинить некому. И вообще, жарко здесь…

– А я, между прочим, купаюсь.

– Приличные дамы купаются в огороженных купальнях! И в специальных костюмах!

– Вот и женился бы на приличной…

Это все меньше напоминало сон и все больше – наши обычные семейные разборки. Если так будет продолжаться, я начну считать этот сон кошмаром.

И тут я похолодела.

«А что, если это вовсе не сон?»

Впрочем, возможно, похолодела я оттого, что солнце скрылось и завечерело. А во сне я таких вещей замечать не должна. А если я не сплю, откуда здесь взялся мой благоверный?

Он тем временем приступил к перечислению недостатков моей персоны – как в моральной сфере, так и в области домашнего хозяйства. Печальный опыт учил, что это может продолжаться долго.

– Стоп! Отношения после выясним. Ты скажи мне, откуда ты узнал, что я появлюсь здесь, если я сама этого не знала?

– Абрамелин…

– Ты же с ним незнаком!

– От тебя наслышан… В общем, я тебя искал и решил – может, он что-то знает. А он сказал, что если ты не сумеешь выполнить свою миссию в Оркостане, то, вероятно, появишься здесь.

– И ты, выходит, засаду устроил… А как тебе удалось меня обогнать?

– Абрамелин своего дракона ссудил.

– Стало быть, дело было так. Он послал Барсика ко мне с письмом, убедился, что я попалась на крючок, а потом отправил тебя с Барсиком в Балалаи. Ну, Абрамелин, ну, подлюга, гриб старый, пень трухлявый! Решил семейные узы укрепить и заодно мир спасти… нашими руками. Кстати, о спасении мира. Вот ты здесь давно сидишь. Золотой Субурган нашел?

– Это еще что?

– Такая штука, вроде храма, желания исполняет.

– Понятие не имею о подобном сооружении.

Я не была уверена, что он говорит правду. Однако не этот вопрос сейчас был главным.

– А кто-нибудь еще из людей в последние дни в долине появлялся?

– Уж это точно нет. Я внимательно следил.

– Значит, настоятель ошибся, и Анофелес пошел другим путем. Ладно, я иду одеваться.

– А я?

– Как хочешь. Мне нужно вернуться в монастырь, а я еще не настолько отрешилась от мира, чтоб ходить как йогини, одетой в воздух.

К тому времени, когда я оделась, он тоже подоспел, полностью экипированный. Я не стала возражать. Он же потащился сюда не корысти ради, а только волею пославшего его Абрамелина. Так же, как я.

Уже темнело, но по собственным следам на песке и примятой траве я нашла вход в пещеру. И уже там хлопнула себя ладонью по лбу.

– Ядрена Вошь! Совсем забыла! Ты же не проходил этим путем.

– Да, дракон высадил меня прямо в долине. А что?

– А то, что внутри есть такое хитрое устройство, которое пропускает лишь одного человека за раз. Правда, настоятель точно был уверен насчет прохода сюда, но у меня нет оснований предполагать, что эти челюсти не сомкнутся на обратном пути. Так что придется тебе до завтра обождать.

– Ага, а ты за это время скроешься в неизвестном направлении. Нет уж, не верю я тебе. Лучше я пойду первым.

– Ага, а там, в монастыре, сидит компания очень сердитых воинов, которые решат, что ты – злой колдун, сменивший облик, и зарубят тебя, едва ты покажешься из пещеры. Нет уж, первой пойду я.

– Вечно ты лезешь вперед, прикрываясь рыцарским кодексом. Хорошо, иди, я за тобой, а там посмотрим.

Обратно я двигалась с еще большей осторожностью, чем прежде.

«Какую гадость эти… хм… священнослужители приготовили тем, кто возвращался из долины с несбывшейся мечтой? Или они там у всех сбывались, поэтому никто и не возвращался? Просто прежде сюда не совались паломники с такими незатейливыми мечтами, как мы с благоверным.

А ведь как раз у нас-то мечты и сбылись. Я хотела помыться – и помылась, он хотел встретиться со мной – и встретился. Или этот механизм работает как-то по-иному?»

«Хрясь!»

Челюсти снова полетели вниз, и снова – позади меня. Я вздрогнула и чуть не заорала, потому что услышала явственный хруст. А потом челюсти со скрипом пошли вверх, и я обернулась.

Мой благоверный в задумчивости озирал обломки флейты, которую он успел подсунуть под каменные зубы. Надо же, сообразил…

– Что стоишь, идем быстрее!

«Как-нибудь после я его похвалю. Если не забуду, конечно».

Он не стал хвастаться своей находчивостью, а двинулся дальше. И до возвращения в подземелье храма коридор сюрпризов нам не преподносил.

А по возвращении я поняла, что правильно пошла первой. Все ожидающие, кроме Шланга и, естественно, настоятеля, держали наготове оружие. И стоило вслед за мной показаться незнакомцу, как все они мигом взмахнули мечами, топорами и саблями.

– Сабли в ножны, господа! – предупредила я. – Ну, и все остальное тоже. Разрешите представить вам… э-э-э… принца Гверна Безземельного. Он же – отшельник Свояхатта.

– Вы уверены, что он не солгал вам, назвав свое имя? – опередив контрразведчиков, с подозрительностью спросил граф Бан.

– А мы раньше были знакомы, – ответила я и, подумав, добавила: – Близко.

– Я где-то уже видел этого парня! – угрожающе прорычал конунг Ауди.

– Разумеется, видел, – спокойно ответил Гверн. – При осаде Фриценшвайна. Я тогда воевал на стороне короля Шерамура, а ты был в отряде северных наемников империи.

И поди ж ты, упоминание общих военных действий оказалось наилучшей рекомендацией. Хотя Шерамур – исконный враг империи, и графа Бана ожидала смертная казнь по одному подозрению в потворстве этому государству. Но через миг мечи, топоры и сабли вернулись на прежние места, а бойцы, вспоминая минувшие дни, громко хлопали друг друга по спинам. Вот и пойми этих мужиков.

Идиллию прекратил преподобный Читтадритта.

– Если вы – не пандит, прибывший к нам накануне, а я верю, что это так, ибо не чувствую в вас никакой магической силы, то ответьте мне – где этот пандит?

– Я уже отвечал на этот вопрос. Я пробыл в долине большую часть лета и начало осени, но не видел в ней ни одного человеческого существа.

– Вы хотите сказать, что он не приходил в долину Сбычи Мечт?

– Именно так.

Неизменное благодушие Читтадритты покинуло его. Старческое лицо, и без того морщинистое, осунулось еще больше.

– Я был уверен, что он выберет этот путь. Но, если он пошел по другому… все может быть очень плохо… а может, наоборот, все закончится хорошо, и он никогда туда не попадет.

– Так скажите нам, что делать! – воскликнул граф-воевода.