Поскольку я в этот героический разговор не вмешивалась, настоятель счел нужным обратиться ко мне персонально.

– А ты, паломница? Ты тоже хочешь отомстить своим врагам?

Я пожала плечами.

– Да у меня, в общем-то, и нет врагов. Я помыться хочу. От самого Суржика освежиться не приходилось.

– Подумаешь, – хмыкнул Кирдык. – Что наросло меньше, чем на два пальца – не грязь, а что больше – само отвалится.

– Замолчите все! – сурово приказал Читтадритта. – Я должен открыть свой дух просветлению. Тогда я укажу, кто, единственный из вас, сможет пройти.

Какое-то время он стоял, уставившись на пламя светильника и повторяя что-то вроде «бум, бум, бум». Затем резко повернулся и ткнул в меня пальцем.

– Что, опять? – возмутилась я.

– Действительно, – сказал граф-воевода. – Неужели никто из нас более не достоин?

– Против просветления не попрешь, – отрезал Читтадритта.

– А как же колдун испытание прошел? – ехидно осведомился Ласкавый. – Тоже по просветлению?

– Он не проходил испытания. Ведь там не стояла проблема выбора. Он пришел один. А отшельник вообще попал туда другим путем…

– Ну ладно, в долину, так в долину, – вздохнула я. Если верит гандхарвам, апсарам и дакиням сексуальную ориентацию не меняли, и от них я была в безопасности. К тому же еще неизвестно, точно ли Анофелес прошел в ту долину.

– Не спешите! – граф Бан заступил мне путь. – Мы должны посоветоваться… обсудить…

– Я внимательно слушаю вас, граф.

– Как мы могли заметить, Анофелес сменил тактику в сравнении с прежними временами. Он действует через сны. По-видимому, Золотой Фазан помогает ему в этом.

– Совершенно с вами согласна.

– Но как вы собираетесь ему противостоять?

– Есть у меня в запасе одна фишка… – я вспомнила то простенькое заклинание для блокировки сознания, которым воспользовалась против демона Лахудры. Если оно сработало против демона, то супротив обычного мага всяко должно помочь.

– Погоди-ка! – Ауди наморщил лоб. – В долину может пройти один человек – так? Если Этель-Прис поймает колдуна, как она приволокет его назад? Сколько человек может оттуда выйти?

– Не знаю, – спокойно ответил Читтадритта. – На моей памяти никто оттуда не выходил.

«Ничего себе, утешительное заявление! Но я же туда собралась не Золотой Субурган искать…»

– Придется мне разобраться с ним на месте.

– Я не согласен, пи! – возопил Шланг. – А кто с меня заклятие снимет, пи?

– Прекратите, Шланг! – оборвал его граф. – На кону – судьбы человечества, а вы все о своей карьере.

Настоятель не дал развернуться дискуссии.

– По-моему, кто-то тут спешил…

– Хорошо. Не будем тянуть время. Показывайте вход, настоятель.

Хорошо, что я не оставила в келье сумку. Мало что может понадобиться. А необходимое количество оружия всегда при мне.

Настоятель взял меня под руку и провел к одному из темных провалов в стене.

– Вот. Идите, и что бы ни услышали, не бойтесь, не останавливайтесь и продолжайте путь. Что бы там ни было, оно способно поразить лишь идущего следом.

Предупреждение было, полагаю, предназначено не столько мне, сколько моим спутникам.

– Да помогут вам всемогущие боги, – тихо произнес граф.

И, когда я уже склонила голову, чтобы ступить во тьму, Ласкавый крикнул:

– Действуй по обстоятельствам!

И на том спасибо.

Однако Читтадритта не случайно сказал «что бы ни услышали», а не «увидели». Было темно. Очень темно. При том, что я неплохо ориентируюсь в темноте, различить что-либо казалось невозможным. Не иначе как вследствие заклятия. Какое чудовище ожидало меня здесь, во мраке?

Потом вдалеке, в конце тоннеля, забрезжил свет. Я не удосужилась подняться на монастырскую башню, чтоб взглянуть на пресловутую долину, но отсюда, из каменного подземного коридора, мне чудилось, будто я вижу прекрасный сад. Цвели яркие цветы, летали пестрые птицы, потоки воды, звеня, стекали со склонов. Я сделала шаг навстречу этому великолепию, и тут же у меня за спиной словно бы лязгнули гигантские челюсти.

«Иди вперед», – вспомнила я и последовала совету. Но все же рискнула обернуться – этого мне Читтадритта не запретил. Поскольку было уже не так темно, я поняла, что челюсти мне не примерещились. Они – каменные или железные – этого я разобрать не могла, действительно сомкнулись, пропустив меня, и если следом кто-то шел, его бы перемололо.

«Интересно, так действует магия, или это какой-то механизм?»

Но задумываться об этом было некогда, и я поспешила вперед, к выходу.

Долина Золотого Субурбана… то бишь Субургана, или как она там еще называлась, не обманула моих ожиданий. Давно не видела я такой красивой местности. Цветы и кустарники, кедры, рододендроны и магнолии и многие другие растения, на которые моих познаний в ботанике не хватило, заполняли ее. Птицы перепархивали с дерева на дерево, в кустах шуршали какие-то мелкие зверьки. Если здесь водились демоны и демоницы, они основательно попрятались. Человеческого присутствия тоже не было заметно. Хотя от настоятеля мне было известно, что один человек здесь точно есть. Вот только встречаться с этим Свояхаттой мне не хотелось. Не знаю почему, но вспомнилась слышанная когда-то история об отшельнике, жившем в уединенной долине. Он приютил у себя некую воинственную девицу, а та своими выходками довела его до самоубийства. Свояхатта, должно быть, тоже знал эту историю, потому и не показывался.

А вот насчет Ик Бен Банга, он же Анофелес… Поболтавшись какое-то время по долине, я нигде не обнаружила его следов. Может, он затаился, потому что я была настороже?

А что, если притвориться, будто я расслабилась и забыла о его существовании? Тогда, скорее всего, он попытается меня усыпить. Будет мне сны золотые или, наоборот, страшные навевать, а я поставлю мыслеблок, и едва он себя выдаст, за руку – цап!

Да, план «Спящая принцесса» может сработать. А способ расслабления просто напрашивается. Не знаю, за какой такой мечтой приходили в долину другие посетители, но свою я искренне изложила настоятелю.

Когда путешествуешь в мужском обществе – а именно в таком мне обычно и приходится путешествовать, – проявлять особую брезгливость не приходится. Но душа и тело сильно стосковались по помывке.

Ближнедальний Восток славится своими банями. Но в данном регионе нам ни одной не попалось. То ли считалось, будто паломникам о подобном помышлять не пристало, то ли местные пастухи, учитывая холодные ночи и еще более холодную воду в горных реках, пренебрегали правилами гигиены. А в долине кое-где вода прогрелась, у меня же в сумке имелась чистая рубашка и смена белья… и забери меня Край, если я не воспользуюсь этим.

У реки, где водопад свергался на плоский камень, и брызги фонтаном взметались вверх, я разделась и влезла в воду. Возможно, из-за кустов за мной наблюдали демоны. Возможно, с башни монастыря – дебетские монахи. Мне было все равно. Пускай я голая и безоружная (ну, почти), зато чистая!

Я соскребла с себя грязь – за отсутствием мыла с помощью песка, и, разнежившись, улеглась в заводи, как в ванне. Солнце пронизывало воду, ветерок играл с лепестками цветов, и сквозь шум водопада доносились звуки флейты.

Ничего особенного. Здесь многие играют на флейтах. И люди, и демоны…

…только не эту мелодию!

Я не впервые была на Ближнедальнем Востоке и успела усвоить, что здешняя музыка на западную совсем не похожа. Может быть, какие-то заимствования и были. Но чтоб кто-нибудь в точности воспроизводил классическую арию «Hata – divo» из оперы «Порция»?

Мелодия эта была мною порядком подзабыта, а слышала я ее в оперном театре Гдетои в первый день… точнее, в первую ночь прошлогоднего карнавала.

«Все-таки уснула, Ядрена Вошь, все-таки уснула!

Ладно. Раз я знаю, что сплю, это дает мне некоторые преимущества. Доверимся течению сна и будем действовать, как советовали, по обстоятельствам…

Кстати, насчет «доверимся течению». Это правильнее всего».