– Химера! – Я хлопнула себя по лбу. – Чудовище с гривой львиной, телом козьим, хвостом змеиным. Я же говорила, что это не дракон!

– Вы о чем? – спросил Пулькер. Он, как и Вассерсуп, бросил заниматься подсчетами.

– О флюгере, в который залепил стрелой Штюккер. Он изображает химеру.

– Как только отстроим тюрьму, снова Штюккера посажу! – рявкнул Вассерсуп.

– За что?

– За то, что стрелять не умеет! Целился бы, куда надо, ничего бы этого не было!

Я хотела напомнить про «главное – не меткость», но передумала.

– Кошмарные сны станут явью… – Пулькер вертел перо в руке. – Выходит, арестованные не лгали? Они действовали внутри овеществленного сна?

– Точно! Но, когда освобожденная магическая энергия хлынула на Киндергартен, сны перепутались. Поэтому люди действовали внутри чужих снов. Штюккер осуществил кошмар Дуделя. Хардкор – малютки Фикхен. Обструкций и Ферфлюхтер обменялись своими кошмарами. Вас ждет сложный судебный казус, господа! Арестованные совершили преступления, но виновны ли они? Можно ли судить ожившие призраки Дикой Неохоты? Не знаю, справится ли мэтр Каквас­там с такой задачей.

– И еще взрыв тюрьмы! – Вассерсуп в волнении чуть не сбросил счеты со стола. – С остальными мы разобрались, но это… Чей же это был сон?

– Мой, – глухо произнес ван Штанген.

Все в изумлении воззрились на него.

– Когда всю жизнь служишь закону и порядку, только и знаешь, что сажаешь злоумышленников в узилище… из-за этого света белого не видишь… иногда так хочется, чтоб весь этот закон, а заодно и порядок полетели в Тартарары… и тюрьма вместе с ними! Но я умею себя сдерживать! Я же не знал, что сон переползет на этого несчастного парня!

– Выходит, никто из нас не застрахован от этой заразы, даже приезжие? – разволновался Вассерсуп. – Что же делать?

– Ну, поскольку теперь суть явления всем известна, – что-нибудь придумаете, – постаралась я успокоить бургомистра. – Вызовете мага, он наложит противочары… да и доктор бы вам другой не помешал.

Вассерсуп посмотрел на меня с подозрением.

– А вы, милиса, почему не заразились?

– Нетрудно сказать. Я поездила по всей Ойойкумене, в том числе по странам, крайне неблагополучным в области волшебства, и сталкивалась с самыми разными видами магии. Так что у меня иммунитет. А у господина ван Штангена он ослаблен, как ослаблена магическая энергия по всему герцогству Букиведенскому. – Я подумала и добавила. – Одного я не пойму – при чем здесь фазан?

– Какой еще фазан?

– Известно какой – золотой…

И тут плодотворное общение было прервано на самом интересном месте. Снова раздались отчаянные вопли (ей-право, у горожан это уже вошло в привычку), плач, визг. По комнате метнулась странная тень.

Суперстаар, оттолкнув меня, бросился к окну.

– Ну вот, а вы говорили, что все кончилось! Все-таки прав был пророк Похарея, а не эти язычники! Черное крыло закрыло солнце!

Я вежливо отодвинула ректора от оконного проема. То, что я там увидела, могло бы устрашить многих.

Над площадью, заходя на посадку широкими кругами, парил огромный дракон. И крылья его, раскинутые против солнца, могли бы показаться черными. Хотя на самом деле были зелеными.

Но киндергартенцы, или, по крайней мере, некоторые из них, закалились в недавних передрягах. Мирное население с площади порскнуло, но арбалетчики остались. Пуще того, они выстроились в позицию для прицельной стрельбы.

– Готовсь… цельсь… – командовал Штюккер страшным голосом.

Этого я вынести не могла. Пришлось выскочить на карниз, вопя из всех сил:

– Отставить стрельбу! Всем в укрытие! Сохраняйте спокойствие! Это мой знакомый дракон!

Барсик – домашний дракон моего старинного друга мага Абрамелина – милейшее существо, если его не раздражать. Причинить вреда доморощенные стрелки ему бы не смогли – чешуя у Барсика бронированная, но если бы он на них дыхнул, тут бы никакие водовозы не помогли.

По счастью, арбалетчики послушались меня и отступили в ратушу.

Я съехала с карниза по свинцовой водосточной трубе и двинулась по брусчатке к дракону, расположившемуся в середине площади.

Я была озадачена. В прошлом имел место случай, когда одно из моих похождений завершилось появлением Барсика в решающий момент. Но на сей раз я дракона не заказывала. Не люблю сюжетных повторов.

Барсик все понимает, но не говорит. Отсюда и трудности в общении с людьми. Маги – те договариваются с драконами на мысленном уровне, но я магическими способностями не обладаю.

Приглядевшись, я заметила, что у Барсика на шее закреплена сумка. Дракон вытянул лапу, по ней я вскарабкалась ему на плечо, запустила в сумку руку и извлекла оттуда конверт с личной печатью Абрамелина. Взломав печать (она не была зачарована), я прочитала:

Суверенный Оркостан – одно из тех мест, где мне хотелось бы оказаться меньше всего. Но… magis­ter dixit[2] в Оркостан – значит, в Оркостан.

– Подбросишь? – спросила я Барсика, чувствуя, как желудок начинает совершать неприятные экзерциции. Я-то ради дела согласна перетерпеть полет, но как убедить в этом желудок?

Дракон отрицательно покачал головой.

– Ясно. У старика на тебя другие планы. Значит, дело не такое уж спешное. Ну, бывай тогда. Передавай привет Абрамелину.

Барсик помог мне спуститься, выждал, пока я отойду на безопасное расстояние. Запрокинув голову, я следила, как он набирает высоту, кружит над городом, превращается в черную точку в синеве, исчезают. Пожалуй, в традиционный список самых красивых зрелищ в мире, включающий, как было упомянуто, корабль на всех парусах, коня на полном скаку, танцующую женщину и цветущую вишню, следовало бы включить и улетающего дракона. Все-таки в полетах что-то есть – при условии, что я в них не участвую.

Когда же я опустила голову, то обнаружила, что киндергартенцы вновь высыпали на площадь и смотрят на меня с ужасом. Штюккер рыдал на плече у невесть откуда взявшейся здесь Бунды. Прочие арбалетчики угрюмо переминались на месте, не разряжая оружия. Суперстаар творил знаки от дурного глаза. У прочих, включая женщин и детей, был такой вид, будто они не могут решить – то ли бить меня всем городом, то ли разбегаться от меня со всей возможной скоростью. Один ван Штанген не счел нужным спускаться и взирал на меня из окна. Свысока. Не иначе как явление дракона вывело его из депрессии.

Ладно. Все равно бы я не смогла дальше здесь оставаться.

Я откашлялась.

– Дорогие сообщники… то есть сограждане! Не расстраивайтесь! Конечно, предыдущий месяц выдался малоприятным, но так всегда бывает, когда исполняются дурацкие предсказания. К тому же несколько столетий Киндергартен жил, прямо скажем, в неестественной среде. Теперь же начнется нормальная жизнь. Дракона вы уже видели. Скоро подтянутся маги, в озере Киндербальзам заведутся русалки и водяные, тролли и кобольды вернутся на историческую родину, и призраки Дикой Неохоты будут скитаться по ночам, забираясь в ваши сны и отвлекая от полезной деятельности. Словом, все будет, как у людей. Я же покидаю вас. Не знаю, навсегда или на срок, но на всякий случай прощаюсь. Господин Вассерсуп, попрошу выдать мне зарплату за прошлый месяц. Я понимаю, что городу предстоят большие расходы, но прошу учесть, что моя предстоящая командировка, по всей видимости, поможет устранить побочные явления, связанные с вашими снами. И не забудьте про подъемные! Хотя я поеду по земле.