Леон поднялся с пола:

– Да, нужно бы процессоры в числителе поменять, а то они все время греются – невозможно работать.

– Ну что, слышали? – На лице Райха появилась злорадная улыбка.

– А чего ты скалишься, Райх? – подал голос стоявший возле стены Миллард. – Чему ты радуешься? В рожу хочешь получить? – Гэс оторвался от стены и начал пробираться к механику.

– Эй, Миллард, вернись на место! Мы еще не все вопросы решили, – поднялся со своего места Оноре Берц.

– Нет, не надо его останавливать, – начал заводиться Райх, – пусть идет сюда, пусть покажет, что он может! Щенок! Неудачник! Вы все здесь неудачники и лодыри!

– Заткнись, Райх, у тебя все время перегонные диски холодные – из-за этого «Прима» жрет горючего в два раза больше. И капитан тебе всегда за это по лбу давал, – напомнил Бонус.

– Мне?! По лбу?! – Лицо механика побагровело, а в уголках губ выступила пена.

– Бени, успокойся, – подал голос Фриц Спилберг.

– Что?

– Успокойся, Бени, у нас важное собрание. Ты что, не понимаешь?

– Ты назвал меня Бени? – спросил пораженный механик.

– А разве это не твое имя?

– Да мое, конечно, только… как-то непривычно.

Райх отошел к стене и сел на пол, а на его место вышел Фриц.

– Я вижу, у юнги Шиллера есть предложение, так что давайте его выслушаем. Говори, парень.

Шиллер поднялся и, глядя на сидящих на полу матросов, сказал:

– Если нет возможности использовать числители, то я могу поработать нюхачом. Да и капитаном тоже.

Услышав столь неожиданное заявление, все рассмеялись. Это разрядило обстановку, и, когда все успокоились, Фриц Спилберг сказал:

– Ну, насчет капитана, это ты, парень, загнул. Не то что бы ты не годился – время придет, и ты наверняка станешь капитаном, но пока нам нужнее нюхач. Для начала объясни нам, с чего ты взял, что сумеешь быть нюхачом?

– Да ни с чего, – пожал плечами Шиллер. – Просто почувствовал, что смогу, и все.

– Ну и что ты об этом думаешь, Фриц? – спросил Шкиза.

– Я думаю, что парня можно попробовать в деле. Если бы он стал рассказывать разные байки, я бы ему не поверил. Но он сказал, что не знает, как объяснить свои ощущения. Я работал на судне, где нюхачом был бывший матрос, который однажды почувствовал, что сумеет найти астероид. И он нашел его. Поэтому давайте-ка проверим. Если у Эдди не получится, тогда продадим корабль.

– Правильно, Фриц, стропальщики с тобой согласны, – подал голос Оноре Клоц. – А кто же все-таки будет капитаном?

– А пусть Шкиза и будет назначенным капитаном, а я его поддержу в качестве помощника, – предложил Спилберг.

– Что ж, толковое предложение. Я голосую «за». – И Оноре поднял руку. Вслед за ним подняли руки и все остальные члены экипажа.

В тесной каюте Леона-Очкарика стояла жуткая духота. Во избежание перегрева числителя все кожухи были сняты, и горячие процессоры излучали тепло в окружающее пространство. Леон сидел голый по пояс, время от времени снимал очки и вытирал лицо грязным платком.

– А почему они греются, эти процессоры? – спросил Эдди, указывая на внутренности числителя.

– Осторожно, обожжешься. Да, вот эти четыре железяки и есть «F-100» – позавчерашний день. А греются они оттого, что я их разгоняю – даю слишком высокую частоту.

– А зачем ты это делаешь?

– Чтобы они держали результат. Понимаешь, числитель может легко дать пятьдесят вариантов нахождения «окна», но у тебя только один корабль, и ты должен выбрать из этих пятидесяти только один вариант. И вот этого-то числитель сделать не может.

– Интересно, – покачал головой Эдди. Он еще ни разу не видел настоящий числитель.

– Да уж конечно, интересно, – без всякого энтузиазма проговорил Леон и плюнул на один из процессоров. Слюна зашипела и моментально испарилась.

– Видал? – кивнул на машину Леон. – Чайник вскипятить или яичницу поджарить, это пожалуйста, а вот на правильное «окно» выйти…

Эдди слушал жалобы Леона-Очкарика и внимательно разглядывал сложнейшее устройство. Наконец он поднял глаза на Леона:

– Ставь нормальную частоту.

– Зачем? – удивился Леон.

– Ставь нормальную частоту, – повторил Шиллер немного жестче.

Леон пожал плечами и полез в открытое нутро числителя.

– Пожалуйста, нет проблем. Вот только джемпер переставлю и получишь нормальную частоту. Все, готово. Теперь нужно подождать, пока процессоры остынут. Хочешь, пока чайку сделаю – у меня кипятильник есть.

– Давай, – согласился Эдди и присел на перевернутый кожух.

Спотыкаясь на каждом шагу и ругаясь, Леон начал пробираться через наваленные куски проводов и россыпи радиодеталей. В конце концов он добрался до угла, где стоял пластиковый сосуд, в котором кипятил чай.

– Ну и беспорядок тут у тебя, – заметил Шиллер.

– Я его не замечаю – он мне не мешает, – отмахнулся Леон.

– Мне мешает. Сегодня вечером все уберешь. Если хочешь, я приду тебе помочь, но убрать нужно сегодня. – Все это Эдди произнес, не повышая голоса, но Леон понял, что это приказ, и этот приказ должен быть выполнен.

– Ну хорошо. Сделаем, какие проблемы.

– Как ты думаешь, процессоры уже остыли?

– Да. Эдди. – Леон поймал себя на мысли, что едва не сказал юнге «сэр». – Да, Эдди, можно включать.

– Включи, пожалуйста.

Оператор с такими же трудностями пробрался к числителю и включил его.

– Что, сразу на поиск? – спросил Леон.

– Давай на поиск.

– Только учти, мы еще недалеко отошли от заправочного дока, поэтому могут быть помехи.

– Включай.

Леон-Очкарик включил числитель, и на экране появилась таблица параметров.

– Это что?

– Здесь мы задаем параметры поиска – в данном случае массу искомого объекта.

– А почему здесь стоит ноль?

– Да потому, что нам не до жиру, – усмехнулся Леон, – любая мелочь сгодится.

– Нет, так не пойдет. Вписывай сюда две тысячи тонн – размениваться по мелочам мы теперь не будем.

Оператор покосился на Эдди, но ничего не сказал. Он послушно ввел новые данные и запустил поиск.

– Теперь он минут пять будет «тарабанить». Ты жди, а я пойду чай заварю – вон вода уже бурлит.

Пока он возился с чаем, числитель выдал первые результаты.

– Ну, сколько там, Эдди? – спросил из угла Леон.

– Девяносто шесть вариантов, – ответил Шиллер.

– Вот то-то и оно, что девяносто шесть. Теперь бы надо их отсортировать, но «F-100» делать этого не могут, а если их разогнать, числитель начинает «глючить» и давать такие адреса, что закачаешься, – продолжал говорить Леон и, неожиданно оступившись, вылил кипяток себе на ногу.

– А-а-аа!!! Ма-ма!!! Уй, как печет! А-аа!..

– Быстро снимай штаны и присыпь ожог солью, – посоветовал Эдди.

Леон последовал совету, и уже через минуту боль стала стихать. Леон осторожно дотронулся до обожженного места, но, вопреки его ожиданиям, кожа осталась на месте.

– Старый бабушкин рецепт, – угадав его мысли, сказал Шиллер.

– А ты прав, пора бы здесь и прибраться.

– Сегодня же вечером приберемся. А сейчас пролистай, пожалуйста, мне все варианты.

Леон стал нажимать на клавиши, и на экране начали сменяться цифры координат.

– Нет… Нет… Нет… – отрицательно качал головой Эдди. – Можешь побыстрее. Нет, нет, нет, нет. Стоп! – остановил оператора Шиллер. – Отметь эту точку и пошли дальше.

– Нет, нет, нет. Стоп! Эту тоже. – Когда все варианты были перебраны, отмеченных точек оказалось четыре.

– Давай теперь эти еще раз, – сказал Эдди. Леон пролистал выбранные точки, и среди них Шиллер выбрал только одну.

– А почему именно эта, а не другая? – спросил оператор.

– Меня от нее больше всего трясет.

– А другие что, пустые?

– Нет, все с уловом, но в этой он особенно большой.

– Особенно большой? – переспросил Леон.

– Да, – подтвердил Эдди, – особенно большой.

– Эх, хорошо бы! Но должен тебе заметить, Эдди, что нюхачи работают по-другому. Я знал одного нюхача, так вот он…