В центре площадки располагалось большое, искусно построенное сооружение, возвышавшееся над остальными. Это помещение для советов племени.

У входов в вигвамы видны были их жильцы, отдыхающие или занятые какой-нибудь домашней работой.

У одного из вигвамов большая группа индейцев восторженно слушала рассказ престарелого вождя.

Этим вождем был Олуски, а среди слушателей была его дочь Сансута.

Как обычно по вечерам, индейцы собрались перед его вигвамом, чтобы послушать рассказы о доблести и добродетели, о деяниях предков в дни первых испанских поселений.

Индейцы – замечательные слушатели; в своих естественных позах, наклонившись вперед, чтобы не пропустить ни одного слова рассказчика, они представляли из себя удивительную картину.

Почтенный вождь, умело рассчитывающий каждый жест, своей размеренной речью и модуляциями голоса привлекал их внимание не меньше, чем содержанием повествования.

Отдельные эпизоды его рассказа вызывали рыцарские чувства, ужас или жажду мести, и слушатели казались полностью покоренными. Они опускали глаза, содрогались, дико осматривались со сведенными бровями и стиснутыми кулаками.

Как люди, не оторванные от природы, индейцы легко поддаются печали или радости, они не настолько цивилизованны, чтобы скрывать свои чувства.

Олуски среди них, самый заметный из всех присутствующих, казался патриархом.

Время и место гармонировали с темой рассказа.

Но вот рассказ Олуски подошел к концу. Герой его достиг триумфа, несчастная девушка из племени семинолов спасена, и рассказ, который держал слушателей в напряжении больше часа, завершился радостным союзом влюбленных.

– А теперь, дети, расходитесь! Солнце заходит на западе, приближается час совета, и Олуски должен вас покинуть. Возвращайтесь утром, и Олуски расскажет вам еще что-нибудь из истории нашего племени.

Молодые люди по просьбе вождя встали, с многочисленными благодарностями и пожеланиями доброй ночи они приготовились уходить. Вместе с ними собралась и дочь вождя Сансута.

– Куда ты, дочка? – спросил ее отец.

– К ручью, скоро вернусь.

Сказав это, девушка отвернулась, словно избегала взгляда отца. Остальные уже разошлись.

– Что ж, – немного помолчав, сказал старик, – возвращайся побыстрее. Не надо, чтобы Сансута гуляла в темноте.

Она что-то ответила и отошла.

Олуски еще немного постоял, опираясь, на копье, которое торчало перед его жилищем. Глаза старика были полны слез, а руку он прижимал к сердцу.

«Бедная девочка, – думал он, глядя, как в сумерках тает фигурка его дочери, – она никогда не знала матери. Иногда мне кажется, что Олуски был плохим отцом для Сансуты. Но видит Великий Дух, я старался исполнить свой долг!»

Тяжело вздохнув, он смахнул с глаз слезы и направился к дому советов.

Последуем за Сансутой.

Убедившись, что отец не может ее видеть, девушка пошла быстрей, но не в сторону ручья, а к роще виргинских дубов, которая росла у подножия холма.

Приближаясь к роще, она постепенно шла все медленней и наконец остановилась.

Дрожь пробежала по ее телу. Очевидно, она не была уверена в себе.

Солнце скрылось за горизонтом, и темнота быстро затягивала окружающий ландшафт. Отдаленный гомон свидетельствовал о наличии на холме индейского поселка.

Сансута продолжала неподвижно стоять у рощи.

Вскоре послышался крик кукушки, потом он повторился, становился все ближе и громче. Не успел стихнуть последний, самый громкий крик, как девушка вздрогнула, как будто увидела привидение.

Оно возникло прямо перед ней, будто земля расступилась и выпустила его.

Когда девушка собралась с духом и взглянула на него, лицо ее не расслабилось. Она увидела уродливого негра, закутанного в тряпье; руками негр размахивал, как крыльями ветряной мельницы, и из его огромного рта раздался негромкий смешок.

– Хе! хо! хо! Благословен будь старый негр, если он не умеет подкрадываться, как индеец! Хе! хе! хе! Прости, индейская красавица, не нужно пугаться.

Так говорил Хромоногий.

Казалось, он наслаждается испугом девушки. Закончив говорить, он снова хрипло рассмеялся.

Прошло немало времени, прежде чем Сансута набралась смелости и обратилась к уроду.

– Что тебе нужно? – выговорила она.

– Ха! ха! ха! Что нужно старому негру? Кого думала встретить дочь вождя? Конечно, не его. Я знаю. Но не пугайся: Хромоногий не причинит тебе вреда. Он невинен, как ангел. Хе! хе! хе! Как ангел!

Он снова подпрыгнул, как в первый раз, когда назвался, и принял еще более необычную позу.

Индейская девушка к этому времени пришла в себя от неожиданности, видя, что перед ней все же человек, а не призрак.

– Снова спрашиваю – что тебе нужно? Позволь пройти. Я должна вернуться в деревню.

– Прости, Хромоногий тебя не задержит, – ответил негр, преграждая девушке путь. – Он хочет только сказать тебе несколько слов. Ты ведь прекрасная Сансута, дочь старого вождя?

– Да, я дочь вождя. Так меня зовут. Я Сансута!

– Значит, молодой джентльмен сказал старому негру правду. Он сказал, что я найду тебя в роще виргинских дубов на закате.

Кровь прилила к щекам девушки при этих словах Хромоногого.

– Он сказал мне, – продолжал негр, как будто не замечая ее смятения, – что я должен передать «леди» (тут он захихикал), что он, этот джентльмен, не сможет встретиться с нею сегодня вечером, потому что старик, его папаша, дал ему какое-то поручение. Молодой господин послал старого Хромоногого сказать ей это и отдать то, что у меня в кармане – хе! хе! хе!

Произнося эти слова, монстр сделал несколько танцевальных па, пытаясь отыскать карман.

После долгих и настойчивых поисков среди многочисленных тряпок он наконец нашел то, что искал. Сунув в дыру длинную правую руку по локоть, достал маленький пакет, завернутый в белую бумагу и перевязанный ниткой ярких бус.

С помощью еще нескольких акробатических движений он протянул пакет дрожащей девушке.

– Вот оно, в целости и сохранности. Старый негр ничего не теряет, но многое находит. Джентльмен велел передать это красавице мисс Сансуте.

Ужасно было видеть, как он пытается изобразить на лице нежное выражение.

Сансута не решалась взять у него пакет и подумывала над тем, чтобы отказаться и убежать.

– Вот, бери, – торопил ее негр. – Я ничего тебе не сделаю. Старый негр добрый.

Наконец, она протянула руку и взяла пакет. Сделав это, она снова попыталась миновать негра, чтобы вернуться на холм.

Но Хромоногий по-прежнему стоял у нее на пути и не шевельнулся, чтобы пропустить ее.

Очевидно, он хотел еще что-то сказать.

– Послушай, – продолжал негр, – меня просили сказать индейской «леди», что джентльмен будет на этом самом месте завтра утром и встретится с нею, и я должен сказать, что это тайная встреча и никто о ней не должен знать. Теперь, я думаю, – Хромоногий снял рваную шляпу и почесал лохматую голову, – думаю, этот ниггер сказал все, да, все!

Не ожидая ответа, чудовище сделало пируэт и исчезло так внезапно, что Сансута еще не успела опомниться от изумления.

Убедившись, что она одна, девушка торопливо развязала пакет. Ее восхищенный взгляд упал на пару красивых ушных колец и на прикрепленный к ним листок бумаги. Хотя она и была индианкой, дочь вождя умела читать. В последнем свете дня она прочитала то, что было написано на бумаге. А там было только два слова: «От Уоррена».

Появление Олуски в доме советов послужило сигналом, все повернулись к нему.

Медленно, с достоинством вождь прошел от двери к месту, которое предназначалось для него в дальнем конце зала.

Подойдя к этому месту, Олуски повернулся, с почтением, молча, поклонился собравшимся воинам и сел.

Закурили, стали передавать друг другу бутылки с медом и водой.

Олуски закурил трубку и какое-то время задумчиво смотрел на клубы дыма.