Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Все эти длинные дни и тяжелые ночи она держала лодку на страже. Только в самые жаркие часы дня она ложилась на дно лодки, прикрыв лицо большим пальмовым листом, и отдавалась течению. Это были ее единственные часы отдыха, в другое же время она гребла, стараясь увеличить быстроту движения.

Напротив того, Роков, плывя следом за ней по той же реке, держался все время в струе слабого течения, так как он старался уклоняться как можно дальше от того берега, по которому шли его страшные преследователи, и попадал в тихие заводи противоположного берега.

Таким образом, хотя Роков отплыл вниз по Угамби почти одновременно с Джэн, она достигла бухты двумя часами раньше его. Увидев стоявший на якоре пароход, она невольно прослезилась от радости и надежды. Но радость сменилась тяжелым раздумьем, когда Джэн увидела, что это «Кинкэд»: тот самый «Кинкэд», на котором она уже перенесла столько испытаний!

Но у нее была надежда, что теперь, когда Рокова там нет и не будет, ей удастся уговорить экипаж отвезти ее за большое вознаграждение в ближайший цивилизованный портовый город. Во всяком случае, ей стоило пойти даже на риск – только бы добраться до парохода!

Течение быстро несло ее вниз по реке, и она почувствовала, что только при напряжении всех сил ей удастся направить свой неповоротливый челн к «Кинкэду». Она рассчитывала, что с парохода помогут ей, но, к ее удивлению, на борту не было даже признака жизни. Челн несся все ближе и ближе к носу парохода, а между тем никто не окликал ее. Еще минута, и ее отнесет за пароход, и, если не спустят шлюпки для ее спасения, она будет унесена течением в океан.

Джэн начала громко звать на помощь, но в ответ послышался только пронзительный рев зверей из окрестных джунглей. Джэн изо всех сил налегла на весла, чтобы подъехать к пароходу. Но челн относило течением в сторону, и, казалось, что он ни за что не удержится около парохода и унесется в открытое море.

Но в самую последнюю минуту челн попал в струю водоворота – в одну из тех крутящихся пучин, которых так много в устье быстрой реки. Быстрая кружащаяся струя отбросила челн в сторону, и он попал под самый нос парохода. Джэн успела ухватиться за якорную цепь. Прикрепив конец лодочной веревки к цепи, она пустила челн вдоль борта, пока он не очутился под спускавшейся с борта веревочной лестницей.

С перекинутым через плечо ружьем, она ловко вскарабкалась на палубу парохода. Первым же делом она стала осматривать пароход. Она держала ружье наготове, не без основания опасаясь какого-нибудь нападения. С первого же взгляда Джэн поняла, почему пароход казался покинутым: в кубрике она наткнулась на двух мертвецки пьяных матросов, которым, очевидно, была поручена охрана судна.

Содрогаясь от отвращения, Джэн поспешила взобраться наверх и плотно прикрыла люк над спящими матросами. Затем она отправилась на поиски еды, нашла на кухне кой-какую провизию и, утолив свой голод, заняла на палубе караульный пост с ружьем в руках. Она решила, что никто против ее воли не причалит к борту «Кинкэда».

Прошло около часа. Ничто не показывалось на реке, что могло бы вызвать у нее тревогу, но вот в излучине реки показался челн. На нем виднелась фигура мужчины. Челн приблизился к пароходу, Джэн узнала Рокова и направила на него дуло ружья…

***

Увидев, кто целит в него из винтовки, Роков пришел в неописуемую ярость. Он всячески грозил Джэн и осыпал ее ругательствами. Видя, что это на нее не действует, он переменил тон: начал умолять ее и соблазнять разными обещаниями. На все его предложения Джэн отвечала одно: она никогда не позволит Рокову быть на том же пароходе, где она, и при первой же его попытке взобраться по лестнице, она его застрелит.

Не видя никакого другого выхода из положения, Роков решил, рискуя каждую минуту быть отнесенным в открытое море, высадиться на берег. А на другом берегу по-прежнему стояла и ждала его страшная команда.

К вечеру молодая женщина была сильно встревожена доносившимися с моря криками. Это кричал Роков. Джэн выглянула за борт и с ужасом увидела приближающуюся к «Кинкэду» пароходную шлюпку. В ней сидело несколько мужчин.

XVI

ВО МРАКЕ НОЧИ

Когда Тарзан понял, что его схватили могучие челюсти крокодила, он не покорился судьбе и не оставил надежды на спасение. Так поступил бы только обыкновенный человек, но не Тарзан-обезьяна! Раньше, чем чудовище утащило его в воду, он набрал в легкие как можно больше воздуха, а затем напряг все свои жизненные силы, чтобы высвободиться из пасти чудовища. Он нащупал свой каменный нож, вытащил его и стал, что было мочи, долбить им толстую кожу пресмыкающегося.

Боль и страх заставили крокодила еще быстрее поплыть в свою берлогу. И в ту минуту, когда человек-обезьяна почувствовал, что уже задыхается, он был выброшен на илистый грунт, а голова оказалась над поверхностью воды. Несколько мгновений Тарзан жадно вдыхал спертый воздух берлоги, лежа на вязком иле. Вокруг него был мрак и безмолвие могилы. Сцепившись с крокодилом, Тарзан некоторое время лежал с ним рядом; он чувствовал прикосновение холодного тела чудовища. Не теряя надежды на спасение, он продолжал вонзать свой каменный нож в брюхо животного, пока не почувствовал, что огромное туловище крокодила конвульсивно затрепетало и замерло в неподвижности.

Высвободив свою ногу из его пасти, человек-обезьяна начал ногами исследовать берлогу. Без сомнения, единственным ее входом и выходом было то отверстие, через которое крокодил протащил его. Его первой мыслью было, конечно, скорее выбраться отсюда, но это оказалось не так-то просто. Он ежеминутно рисковал попасть в зубастую пасть другого такого же страшилища.

Мало того: если бы даже он благополучно выбрался на свободное течение, то и там его каждую минуту ждала опасность нападения. Но другого выбора все равно у него не было, и, наполнив легкие спертым и зловонным воздухом берлоги, Тарзан нырнул в темное отверстие, которого он не мог видеть, а только нащупал своими ногами.

Нога, которая побывала в крокодильей пасти, была сильно разорвана, но кости остались целы. Мышцы и сухожилия были тоже не настолько повреждены, чтобы нельзя было пользоваться раненой ногой. Тарзан ощущал мучительную боль и только.

Но Тарзан из племени обезьян умел стойко переносить страдания, а потому, исследовав ногу и убедившись в ее относительной целости, он больше не думал о ней.

Быстро пролез и проплыл он через проход, выходивший на илистое дно реки. Вынырнув на поверхность реки, он увидел недалеко от себя головы двух крокодилов. Они быстро приближались к нему… С нечеловеческими усилиями Тарзану удалось уйти от этой погони и, приплыв к берегу, он схватился здесь за свешивающийся сук большого дерева.

Он успел сюда вовремя! Две огромные пасти защелкали под ним зубами, но он был уже в безопасности. От пережитых волнений и усталости он ослабел и прилег на берег, чтобы отдохнуть. Но он не спал: его глаза зорко всматривались в даль… Он искал и ждал Рокова. Но ни лодки, ни Рокова нигде не было видно.

Отдохнув и перевязав свою раненую ногу большим пальмовым листом, Тарзан снова пустился преследовать своего врага. Он оказался теперь не на том берегу, на который он вышел из джунглей, а на противоположном, но это ему показалось безразличным.

Вскоре он с огорчением заметил, что его нога была повреждена гораздо сильнее, чем это ему показалось сначала. Она очень мешала быстроте его передвижения. По земле он еще мог двигаться довольно быстро, хотя и с большим трудом и страданиями. Но прыгать с дерева на дерево во «втором этаже» джунглей оказывалось прямо невозможным. А между тем этот способ передвижения всегда был у Тарзана излюбленным и самым быстрым.

От старой негритянки, Тамбуджи, Тарзан узнал, что белая женщина, хоть и была опечалена смертью ребенка, но будто бы говорила, что этот ребенок не ее, а чужой. Тарзан не видел причины, почему Джэн стала бы отрекаться от своего ребенка. Единственным объяснением могло быть, что женщина, сопровождавшая вместе со шведом его сына, была вовсе не Джэн.

63
{"b":"3396","o":1}