– Что же ты ей самое главное не говоришь? – прищурила глаза Груня. – В том огне погиб один человек! Нашли тело сгоревшей женщины, а какой-то парень, вроде работающий у вас телохранителем, обгорел в огне и был доставлен в больницу!

Пол ушел из-под ног Марты. Она, ахнув, упала, сильно ударившись головой об угол стола, правда, боли Марта не почувствовала, так как успела потерять сознание.

Роман приехал в больницу. Он накинул белый халат поверх фрака и прошел в отделение неврологии.

– Чтобы получить добро на посещение пациента, находящегося в стрессовом, шоковом состоянии, надо получить разрешение у заведующей отделением Альбины Алексеевны, – сказала ему молоденькая медсестра, смущенно улыбаясь.

Альбина Алексеевна была высокой дородной дамой с короткой стрижкой темных с проседью волос и в очках в позолоченной оправе. На ее лице не наблюдалось никакой косметики, кроме ярко-красной помады. Она осмотрела статную фигуру Романа с ног до головы, и взгляд ее смягчился.

– Так вы к Полине Быстровой?

– Да.

– Кем вы ей приходитесь?

– Я ее друг… парень… знакомый…

– Парень! – скептически поджала крашеные губы Альбина Алексеевна. – Не поздновато ли вы в парнях задержались?

– В смысле? – не понял Роман.

– Сколько вам лет?

– Тридцать четыре.

– В вашем возрасте уже пора детей в школу отводить, а не морочить головы бедным студенткам! Ведь это вы довели Полину до нервного срыва! Она рассказала мне о том, что человек, которого Полина любит, упал на ее глазах с балкона восьмого этажа.

«Интересно, а она не рассказала тебе, кто этого человека загнал на этот балкон?» – подумал Роман, а вслух произнес:

– Да, эта грустная история имела место быть.

– Это были вы? – строго спросила заведующая отделением.

– Да, я. Так уж получилось, извините. – И Роман проникновенно посмотрел на Альбину Алексеевну большими голубыми глазами. Такой взгляд обычно осечки не давал.

– Для упавшего с восьмого этажа вы неплохо выглядите, только фрак порвали самую малость, – несколько смутилась заведующая.

– Благодарю, – Роман обезоруживающе улыбнулся, – летел я налегке, а фрак порвал в другом месте.

– Вы – дирижер, артист, музыкант? Почему вы разгуливаете в тридцатиградусную жару во фраке? – спросила Альбина Алексеевна, теребя ворот белого медицинского халата, почувствовав приступ духоты.

– Я – бывший спортсмен. А фрак я приобрел за неимением другой одежды в магазине ритуальных товаров, – честно ответил Роман.

– Все-таки повредились головой при падении? – участливо поинтересовалась Альбина Алексеевна, всматриваясь в лицо Романа сквозь очки.

– Нет, не беспокойтесь, со мной все хорошо.

– Мне надо убедиться в том, что с вами, Роман Григорьевич, на самом деле все в порядке. Я не могу допустить, чтобы вы расстроили Полину еще больше. А судя по вашему виду, вряд ли я смогу разрешить вам посещение пациентки, – сухо ответила заведующая отделением неврологии, поправляя очки на длинном остром носу.

– Это почему же? – искренне удивился Роман.

– Вам, по-моему, самому лечиться надо. Это разве нормально – вываливаться с балкона собственной квартиры и покупать одежду в магазине похоронных принадлежностей? У вас страсть к загробной жизни?

– Это всего лишь стечение обстоятельств! – прокричал Роман, не понимая, почему эта грымза не пускает к Полине.

– Оставьте эту хрупкую и нежную девушку, не тяните ее за собой, – попросила Альбина Алексеевна.

Роман понял, что факты против него и переубедить заведующую отделением будет невозможно. Он вышел из ее кабинета и, поймав за руку молоденькую медсестру, взмолился:

– Девушка, помогите двум любящим сердцам соединиться!

– Что вы от меня хотите?! Вы – новый пациент? – спросила медсестра, пытаясь вырваться из цепких рук Романа.

– Да что же это такое?! – возмутился Роман. – Почему в последнее время меня принимают за психа?! Хотя… еще немного раздражающих факторов, и я точно стану вашим пациентом. Я совершенно нормальный человек, только попал в череду неприятностей после того, как посадил в машину эту сумасшедшую девицу с мешком бракованных панамок и сломанными босоножками!

– Отпустите меня… – жалобно попросила медсестра, стараясь не злить явно буйного пациента.

– Скажите мне, где лежит моя Поля? – спросил Роман, проникновенно смотря в глаза медсестре.

– Разрешение заведующей отделением…

– Она – черствая женщина! Вот если бы у вас любимый человек выпал из окна и с вами случилось бы нервное расстройство…

– Типун вам на язык.

– Кого бы вы больше всего хотели видеть вместо микстур, таблеток и врачей? Правильно! Живого и невредимого любимого человека! Так вот, это – я! Я должен увидеть Полину и поговорить с ней, понимаете? Я должен объяснить, что со мной все в порядке. Вы не можете не знать Полю! Она очаровательнейшая мулатка. Она…

– Я слежу за вами, молодой человек! – раздался за спиной Романа строгий голос Альбины Алексеевны. – Вы ведете себя как одержимый маньяк. Отпустите немедленно Марию и ступайте домой! Иначе я вызову охранников!

– Палата номер восемь, – прошептала Роману медсестра и высвободилась из его ослабевшей хватки.

– Вам бы начальником тюрьмы быть, а не врачом! – ответил он заведующей отделением и пошел на выход.

Спустившись в холл, он скинул белый халат и вышел на улицу. Неврологическое отделение находилось на четвертом этаже шестиэтажного здания больницы. Солнце, клонившееся к горизонту, отсвечивало в больших окнах и слепило глаза. Но Роман разглядел бумажку с номером восемь, прикрепленную к одному из окон, как, впрочем, и каждое окно было отмечено своей цифрой. Он оценил обстановку, сдаваться он не любил. Он начал свое восхождение на «Эверест» без страховки, в неудобной обуви и фраке, цепляясь руками за металлические подоконники, водосточную трубу и незначительные выступы в стене старого здания больницы…

Зинаида Александровна, мама Полины, и ее односельчанин шофер Николай подъехали, сверяясь по схеме дорог города Москвы, к больнице, куда ранее отвезли Полю.

– Бедная моя девочка! – сокрушалась Зинаида Александровна. – В первый же день нашей встречи такая неприятность! Мое материнское сердце меня не подвело, я как раз приехала к своей кровиночке в тот момент, когда к ней на балкон влез этот голый маньяк! Ну, ничего! Моя девочка сильная, она одна давно живет в этом сумасшедшем городе. Она справится со своим потрясением!

Они повторили путь, который не так давно прошел Роман, и ввалились в кабинет заведующей отделением Альбины Алексеевны.

Зинаида пыхтела и отдувалась от возмущения и злости.

– Что за безобразия творятся у вас в столице? Чтобы я, мать, могла увидеть свою родную дочь, должна спрашивать у кого-то разрешение! Что вы сделали с моей девочкой?!

– Ваша дочь находится в состоянии крайнего нервного истощения, но ей обеспечены высококвалифицированная медицинская помощь и защита ее душевного спокойствия.

– Вы называете мою дочь душевнобольной? – закричала Зинаида, грозно подбочениваясь.

– Не передергивайте мои слова! Мы не пускаем к больным людей, которые могут своим присутствием усугубить их состояние. Вы же не хотите, чтобы какой-нибудь маньяк ворвался к вашей дочке и снова напугал ее? – спросила врач, понимая, почему у Полины нервный срыв.

Это было немудрено, имея таких родственников и такого импозантного молодого человека.

– Но я-то могу повидать дочь? Я ей и гостинцев принесла! – потрясла в воздухе пакетами с едой Зинаида Александровна, несколько смягчившись, так как она действительно не хотела увидеть этих маньяков, мужчин, в палате Поли.

– Да, можете. Я думаю, что встреча с матерью пойдет ей на пользу. Пройдите в палату номер восемь, но предупреждаю вас, не больше тридцати минут, иначе я вас не пущу к ней в следующий раз! – сказала Альбина Алексеевна.

Мама Поли хмыкнула и удалилась, таща за собой Николая, которого ни на шаг не отпускала от себя, так как пообещала его матери – своей приятельнице – присмотреть за сыном. Они вошли в восьмую палату. Полина лежала на белых подушках и смотрела в одну точку. Одета она была в домашний бархатный халат бордового цвета и синие носки. Под кроватью валялись ее тапки. В палате находились еще две девушки. Одна из них листала книжку, а другая расчесывала длинные волосы, сидя за столом, стоящим у стены.