«Иностранный легион» по выстрелам понял, что Тарзан обнаружил врага. Все двинулись по опушке вслед за Джерри.

Вскоре тот увидел японцев, скрывавшихся за упавшим деревом. Потом он увидел другого, третьего. Он указал на них остальным, и стрельба началась.

Тарзан тоже возобновил стрельбу.

Японцы, отрезанные в узкой долине с обоих направлений, взорвали себя собственными гранатами.

– Они чертовски любезны, – произнес Дуглас.

– Милые маленькие парни, – согласился с ним Дэвис, – стараются сберечь наши патроны.

– Я хочу спуститься вниз, чтобы помочь им отправиться на тот свет, – объявил Розетти. – Если, конечно, кто-нибудь из них еще жив.

Он соскользнул с дерева и покатился вниз по крутому склону. Сарина тут же последовала за ним.

– Вот это идеальная подруга! – заметил Бубенович.

Шесть недель спустя «Иностранный легион» подошел к берегу моря ниже Моэко. Это были напряженные шесть недель, наполненные многими опасностями.

Встречавшиеся во все возрастающем количестве японцы вынуждали их делать продолжительные обходы. Только острый слух и тонкое обоняние Тарзана, шедшего немного впереди маленького отряда, спасали от бедствий и бесчисленных случайностей.

Примерно в миле выше по берегу располагалась противовоздушная батарея японцев, из-за которой «легиону» пришлось залечь на день в укрытие. Его отделяла от батареи деревня туземцев, та самая, в которой Сарина надеялась найти друзей, лодку и продукты.

– Если бы у меня был саронг, – сказала она остальным, – я могла бы пойти в деревню днем, но мне придется рискнуть и проникнуть туда в темноте.

– Мне, может быть, удастся достать вам саронг, – сказал Тарзан.

– Вы хотите пойти в деревню? – спросила Сарина.

– Ночью, – ответил Тарзан.

– Вы, вероятно, найдете саронги, которые выстираны сегодня и развешаны для просушки.

С наступлением темноты Тарзан покинул своих друзей. Он осторожно продвигался вперед, чтобы ничем не нарушить тишину сырой экваториальной ночи.

В оставленном им лагере люди томились от жары, сырости и постоянного ощущения опасности. Находясь в горах, они часто проклинали свою судьбу, теперь же все с сожалением вспоминали относительную прохладу высоких гор.

– Я была в горах так долго, – заявила Корри, – что почти забыла ужасный климат побережья.

– Да, здесь довольно отвратительно, – согласился ван дер Бос.

– Голландцы, должно быть, не скупились на наказания, – сказал Бубенович, – чтобы колонизировать эти «турецкие бани».

– Зато это очень богатая страна, – возразил ван дер Бос.

– Вы можете сохранить ее себе, – сказал Розетти. – Мне не нужна даже частица ее.

– Мы бы не возражали, если бы все остальные в мире разделяли вашу точку зрения, – засмеялся ван дер Бос.

Между тем Тарзан приблизился вплотную к деревне и забрался на дерево, чтобы осмотреть ее сверху. Полная луна освещала открытое пространство. Богато украшенные дома тонули в глубокой тени. Туземцы сидели в лунном свете, куря и беседуя. Три саронга висели в неподвижном воздухе на жерди, где их повесили для просушки. Тарзан решил переждать, пока народ не разойдется по домам на ночь. Спустя какое-то время какой-то человек вошел в деревню с запада. В ярком лунном свете Тарзан мог хорошо рассмотреть его. Это был японский офицер, командующий противовоздушной батареей, расположенной по соседству.

Когда туземцы увидели его, они вскочили на ноги и стали кланяться. Он приблизился к ним с высокомерной развязностью и сказал несколько слов молодой женщине. Она тут же покорно последовала за ним в дом, который он себе присвоил. Когда он повернулся спиной, туземцы сделали ему вслед непристойные жесты. Увидев это, Тарзан довольно улыбнулся. Он убедился, что туземцы дружественно встретят врагов японцев.

Через некоторое время туземцы разошлись по домам, и в деревне воцарилась тишина. Тарзан спрыгнул на землю и двинулся в тени строений.

Он тихо подкрадывался к тому месту, где висел ближайший саронг, затем постоял минуту, прислушиваясь, и быстро пересек освещенную луной местность. Возвращаясь с саронгом в руках, он почти достиг цели, когда из-за кустов вышла какая-то женщина. Они встретились лицом к лицу, и женщина в испуге собралась закричать, но Тарзан зажал ей рот рукой.

Потом он увлек ее в тень.

– Тише! – скомандовал он по-английски. – Я не причиню тебе вреда.

К счастью, она поняла его.

– Кто ты? – спросила она.

– Друг.

– Друзья не воруют, – возразила она.

– Я взял этот саронг только на время и возвращу его. Ты не скажешь японцу об этом? Он ведь и мой враг тоже.

– Я не скажу ему. Мы ничего не говорим им.

– Хорошо. Саронг будет возвращен завтра. Он повернулся и исчез в тени. Женщина покачала головой и поспешила вернуться в свой дом, где не преминула рассказать домочадцам о пережитом ею приключении.

– Мы больше никогда не увидим этого саронга, – убежденно заявил мужчина.

– Насчет саронга я не беспокоюсь, он не мой. Но я снова хотела бы увидеть дикого человека. Он очень красив.

На следующее утро Сарина вошла в деревню.

Первая же женщина, которую она встретила, узнала ее, и вскоре она была уже окружена старыми друзьями. Сарина попросила их всех разойтись, чтобы не привлечь внимания японцев.

Женщины сразу же вернулись к своим обычным делам. Тогда Сарина разыскала вождя деревни Аллауддина Шаха. Казалось, он был рад видеть ее и задал ей массу вопросов, на большую часть которых она избегала отвечать до выяснения его отношения к японцам.

Вскоре она узнала, что он ненавидит их. Аллауддин Шах был гордый старый человек, потомственный вождь. Японцы били его, пинали и заставляли низко кланяться.

Тогда удовлетворенная Сарина рассказала свою историю, объяснив, в чем нуждаются ее товарищи, и попросила у него помощи.

– Это будет опасное путешествие, – сказал он. – В здешних водах много вражеских кораблей, а до Австралии долгий путь. Но если ты и твои друзья все же хотите рискнуть, то я помогу вам. На реке, которая находится в нескольких милях от деревни, у нас спрятано небольшое судно. Мы приготовим его для вас и снабдим продовольствием. На это потребуется время. За нами постоянно не наблюдают, так как мы не причиняем японцам особых хлопот. Но они приходят в деревню почти каждый день. Один офицер спит здесь каждую ночь.

– Если вы будете доставлять продовольствие каждый день в дом на краю деревни, мы сможем приходить за ним ночью и сами переносить на судно, – предложила Сарина. – Таким образом вы избежите ответственности, если вдруг мы будем обнаружены, вы просто притворитесь удивленными, что кто-то приходил ночью и украл продукты.

Аллауддин Шах улыбнулся.

– Ты настоящая дочь Большого Джона.

Прошел месяц, прежде чем судно было, наконец, снаряжено продовольствием. Теперь беглецы дожидались безлунных ночей и попутного ветра. Колючая проволока и заграждения в устье реки были, конечно, устранены, когда подготовка к отплытию была закончена. Это была опасная работа в воде, где обитают крокодилы. Но и она была успешно проведена.

Наконец наступила ночь «X», как ее назвали беглецы. Луны не было, от берега дул бриз.

Медленно шестами они толкали лодку в море, затем подняли большой треугольный парус, и судно сразу набрало скорость.

Был взят курс на юг.

– Если ветер продержится, – сказала Сарина, – мы обогнем мыс Нассау до двух часов дня, а потом ляжем на юго-западный курс. Я хочу выйти из прибрежных вод Суматры и Явы, прежде, чем мы повернем на юго-восток к Австралии. Опасным для нас останется только остров Комос. Я не знаю, есть ли у японцев там какие-нибудь силы.

– Это не то же самое, что остров Киллинг? – спросил Джерри.

– Да, но мой отец всегда называл его островом Комос, потому что Киллинг был, по его словам, проклятым англичанином.

Она засмеялась, и ее примеру последовал и Тарзан.

– Никто не любит англичан, – заметил он. – Но я не уверен, что Киллинг был англичанином.