БАЛЛАДА ОБМЕНА Было трое отличных друзей у меня, Трое верных друзей – ого-го! Я друзей у судьбы на врагов поменял, На отличных и верных врагов. Было трое чудесных невест у меня, Трое славных невест – это так! Я сперва у судьбы их на жен поменял, А потом на щербатый пятак. У меня была уйма прелестных детей, Может, десять, – а может, и сто! У судьбы я детей поменял без затей, Только, правда, не помню, на что. У меня была куча несделанных дел, И забот, и хлопот – это так! Все дела у судьбы я сменял, как хотел: На кабак, и табак, и коньяк. Вряд ли я успокоюсь в дубовом гробу, Закрывая предъявленный счёт — Хитроумный мой череп семь пядей во лбу, Я и лёжа сменяю судьбу на судьбу, Доплачу, и сменяю ещё! СТРАШНАЯ БАЛЛАДА О ПОЭТЕ
У поэта что-то с горлом: Вместо песни – громкий кашель. У поэта что-то с сердцем: Вместо сердца – твердый камень. У поэта счеты с жизнью, Как с прокисшей манной кашей. Хочется в музей поэту — Чтоб не трогали руками. Вот стоит поэт в музее, Застеклен для ротозеев, Выделен поэту угол Для прижизненных изданий, На поэте – черный смокинг, Пудрой-перхотью засеян, Под поэтом – теплый коврик, Чтобы мог стоять годами. Ходят-водят хороводы Критики вокруг поэта: Ах, какое было сердце! Ах, какое было горло! Ах, как трогался руками И за то он, и за это, Мы бы чаще мыли руки, Он бы дольше жег глаголом! Нет глагола у поэта — Отобрали для потомков, И местоимений нету, И наречий, и союзов, И гипербол, и метафор Наш поэт лишен жестоко — Раз хотел стоять в музее, Значит, расплевался с музой. Лишь безлунными ночами По музею бродит призрак — Сумасшедший и печальный, Неприкаянный и голый, Бродит призрак и бормочет, Отражен в стеклянных призмах: "У поэта что-то с сердцем, У поэта что-то с горлом…" БАЛЛАДА О КИПЛИНГЕ Пас – это пас, а вист – это вист, и вместе им не бывать, А я – обалденный постмодернист, и Киплинга взял в кровать, Я возбужден, как юнец весной, и свеж, как яичный желток, А Запад – он, братцы, не хрящик свиной, и не беш-бармак – Восток. Увидел бур, и прицелился бур, и все, кранты буровой, А я это дело видал в гробу, я – дворянин столбовой, И в нашем дворе такие столбы, что хуже занозы в заду, А ты, Томплинсон, не пугайся трубы, а то поймаешь звезду. Баллада что, баллада – пустяк, сложу и швырну под стол, А Киплинг – он у меня в гостях, и мы с ним хряпнем по сто, За верный наган, за скверный Афган, за настоящих мужчин, За буйвола, чьи могучи рога, за вой Акелы в ночи, За двух пацанов, чей слог не хренов, за леди, которых мы Любили, как сорок тысяч слонов, среди мировой кутерьмы, За беспокойных Марфы сынов, за воду в палящий зной, За добрый табак и хмельное вино, за жизнь с прикрытой спиной. И снова по сто, и еще разок, и чокнемся через года, Да, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и им не сойтись никогда, Но двум поэтам плевать на рок, на срок и на пару веков, Поскольку нету таких дорог, чтоб встать на вечный прикол, И ни гу-гу, и ни капли в рот, ни слова в ухо времен — А на висках дрожит серебро, и тяжек шелк у знамен, Звезда в тылу, и звезда впереди, и звездный отблеск вверху… Налей-ка нам, братец Ганга-дин, пора смочить требуху! О, рай – это рай, и ад – это ад, но арфа вилам сродни, Когда ни вперед, ни вбок, ни назад, и кем-то исчислены дни, А вечность – миф, и не бросят роз на гроб из пахучей сосны, И только память весенних гроз, когда ни грозы, ни весны. Но что есть запрет, и что есть судьба, и что есть от рая ключи, Коль выпал час плясать на гробах и рыжих собак мочить, И туже затягивать ремешок, и петь, как поет листва — Давай, дружище, на посошок, нам завтра рано вставать! ШЕСТИСТИШЬЯ ПОДОБЬЕ Не пир во дни чумы – чума во время пира! Двенадцатая ночь? – нет! дюжина в ночи! О, пушкинский хорей, ямб Вильяма Шекспира — Легко вам подражать! Так в унисон мечи С монетами звенят, так рыло у тапира, Как хобот у слона, подобием торчит.. ХАБАНЕРА У любви, как у пташки, крылья, Клыки пантеры, драконий хвост, Бандерилья, Мадрид-Севилья, Твоя мантилья, мерцанье звезд… Половое грозит бессилье, Коль неразборчив и в связях прост. ЗООФИЛОЛОГИЯ Я знаю много умных слов, От новых до старья, Чтоб громко в обществе ослов Реветь: «И я! И я!» А длинноухие скоты Ревут в ответ: «И ты! И ты!..» |
