Приблизившись к уже отбывающим покаяние студентам, Джафар опустился на колени, ощущая, как холоден пол, и затянул покаянную молитву. Он знал, что молиться нужно вслух так, чтобы кающегося было хорошо слышно.

Негромко хлопали двери за спиной, иногда долетал голос отца-исполнителя, бубнили рядом товарищи по несчастью. Стрелки на сделанных под старину часах чуть заметно двигались.

Джафар молился и с удивлением ощущал, что, несмотря на боль, холод и все неудобства, в душе его потихоньку воцаряется покой.

– Отверзайте очи, братья, во имя Божие! – Дежурный студент, вопя во всю глотку, колотил в двери комнат, в которых спали его собратья.

Пришло время вставать.

На подъем дается ровно десять минут. Кто опоздает – рискует вместо завтрака получить плетей. Дежурили все по очереди, и дежурному приходилось вставать на час раньше.

Когда Джафар, продирая слипающиеся глаза и почесывая подбородок, на котором курчавились зачатки будущей бороды, вывалился в коридор, однокашники уже строились по парам, точно дети в младшей школе. Именно в таком порядке, по правилам духовного училища, надлежало перемещаться в его стенах.

– Ну что, все? – спросил дежурный, глядя на часы. – Тогда двинулись, во имя Божие! Вперед!

И так, колонной по двое, соблюдая полную тишину, студенты зашагали в сторону святилища. Слышался только легкий шум шагов и шорох, когда длинные мантии задевали пол и стены.

– Мир вам, дети мои! – Отец Джон, обычно ведущий богослужение, дружелюбно кивнул подопечным от алтаря. – Заходите и восславим Всевышнего!

Как обычно, зал храма заполнен. Тут все преподаватели во главе с ректором, обслуживающий персонал, кроме тех, кто занят на кухне или в охране. Яблоку, конечно, найдется где упасть, но вот арбузу – вряд ли.

– Да восславится Единый, зовущийся Аллахом, а Христос, Будда и Магомет – Дети Его! – пронзительно воскликнул отец Джон.

– Ом Мани! – ответили остальные. Служба началась.

Воспользоваться ею для того, чтобы подремать еще некоторое время, не было никакой возможности. Каждый следил за каждым, и пропущенный ритуальный возглас мог стоить десятка плетей. Поэтому Джафар не отрывал глаз от отца Джона, произносил все, что необходимо, и старался попадать в такт, когда требовалось петь.

К счастью, те, кто составлял литургию для крестоносцев ислама, не были жестоки, и утренняя служба длилась недолго, не больше получаса.

– И да вознесем хвалу Детям Божьим, пребывающим одесную Творца! – взмахнул руками отец Джон. – Ом Мани Падме Хум!

– Ом Мани! – На этом торжественном моменте служба и завершилась. Джафар с облегчением вздохнул.

Студенты, предвкушающие завтрак и поэтому не нуждающиеся в том, чтобы их пришпоривали, вновь образовали колонну.

– За мной, братья! – гаркнул дежурный.

Нарочно это было придумано или получилось случайно, но столовая и святилище располагались в разных концах здания, и путь между ними занимал минут пятнадцать. Это время не пропадало зря, его использовали для того, чтобы затвердить основы веры. Причем довольно оригинальным образом – с помощью речевок.

– Ненавидя врагов, мы умножаем божественную любовь! – выкрикивал дежурный.

– Ненавидя врагов, мы умножаем божественную любовь!.. – в три десятка глоток повторяли остальные. Каждый следил за соседом, чтобы тот не промолчал.

– Крестовый джихад есть путь, истина и жизнь!..

– Боль и милосердие – два лезвия на топоре Господа!..

Выкрики следовали один за другим. Смысла в них было не очень много, но повторяемые монотонно и равномерно, они вводили в какое-то странное гипнотическое состояние. Сегодня Джафару почудилось, что три десятка студентов – единое тридцатиголовое существо, ползущее по прямоугольной трубе, из горла которого с каждым выдохом вылетает членораздельный вопль.

Наваждение рассеялось только в столовой.

– Возлюбленные братья!.. – Не успели студенты занять места за длинным столом, как подал голос исполняющий сегодня обязанности проповедника преподаватель. Он забрался на установленную в центре помещения кафедру и теперь шуршал листами заранее приготовленной речи. – Пища духовная много важнее плотского пропитания, так что держите ваши уши открытыми!

Джафар вздохнул. Кормили в училище без особого аскетизма, довольно обильно, но под монотонные речи о борьбе со злом и творении добра кусок не лез в горло.

Другим это, как казалось, не очень мешало. Очередной проповедник заливался соловьем, а студенты стремительно опустошали тарелки, подтверждая истинность древней басни про кота Базилия, который слушает, да ест.

– Эта штука называется излучатель! – Отец Паоло поднял оружие так, чтобы его видели все. Вытянутое тело излучателя хищно сверкнуло в тусклом свете, падающем с потолка. – И я научу вас любить его, жить с ним и спать с ним!

Это занятие по предмету «Практика джихада» было первым и проходило в подземной аудитории, подозрительно похожей на тир. Вдоль длинных стен были расставлены столы, заваленные всякими смертоубийственными железяками, а на дальней от входа, короткой стене красовались прожженные круглые мишени.

– Теперь глядите! – Одеяние священнослужителя смотрелось на отце Паоло столь изящно, что Джафар готов был поклясться, что ранее этот статный крестоносец носил офицерский мундир. – Следите за руками!

Несколько движений, пара щелчков, и излучатель оказался разобран на составные части.

– Видели? Поняли? – По вытянувшимся лицам легко было догадаться, что студенты пребывают в замешательстве, но отец Паоло не стал переживать по этому поводу. – Ничего, подходите к столам, пробуйте! Вы должны научиться делать это с завязанными глазами!

– Позвольте вопрос, святой отец? – робко поднял руку кто-то из студентов. – Зачем нам это? Мы же служители Господа, а не убийцы…

– Вы плохо слушали наставников. – Отец Паоло нахмурился. – Ваше призвание – духовная брань, и пусть говорят невежды, что она ведется только духовным оружием! Истинный крестоносец ислама должен уметь воевать с неверными и языком, и священными текстами, а если будет на то воля Господа и пророка, то и излучателем! Вперед, за дело!

Джафар подошел к ближайшему столу, осторожно вытащил из груды разнообразного оружия излучатель.

– Не беритесь за ствол! – Мощный голос отца Паоло легко разносился по помещению. – Для начала отсоединяем генератор, да, вот эту круглую штуку… Там есть рычажок, у его основания! Нажимайте его!

Несколько щелчков, звук удара и вскрик боли.

– Осторожнее, сын мой!.. Полную разборку нужно делать над столом! Генератор тяжелый! Счастье, если вы отделаетесь только ушибом!

– Итак, ответьте мне, сын мой, какие молитвы читаются при погребении усопшего, покинувшего мир наш естественной смертью? – Спрашивая, отец Владимир всегда улыбался в бороду, на первый взгляд – мягко и снисходительно, но на самом деле – безжалостно.

– «О принятии души в лоно Господа», – старательно морща лоб, отвечал студент по имени Токугава, самый старший на курсе. – «О призвании милости» – три раза, и «Закрывающая».

– Неплохо, – отец Владимир удовлетворенно кивнул. – Но вы забыли молитву «Снисхождение света». Кто сможет определить ее духовный смысл?

Студенты сжались. Отвечать не стремился никто. Даже на фоне прочих предметов, таких, как «Темное искусство» или «Практика джихада», «Ритуальные основы веры», читаемые отцом Владимиром, выглядели страшно. Чтобы угодить ему, необходимо было выучить огромное число молитв и ритуальных действий, уметь ими оперировать и осознавать внутренний смысл каждой, даже самой мелкой детали церемониала.

Отец Владимир знал предмет в совершенстве и был беспощаден к невежеству.