– Ух ты, как красиво…

Заскрипела натягиваемая тетива. Нерейд чуть качнулся на напружиненных ногах, тетива с легким хлопком сорвалась с его лука. Когда стрела ударила в блистающие перья и вонзилась в тело Жар-птицы почти на половину длины, раздался легкий треск.

– Вот и ужин. – Болтун тоже видел птаху во Фэйрилэнде, и в этот раз она вызвала у него лишь кулинарный интерес.

Кувыркаясь и теряя перья, Жар-птица с возмущенным клекотом рухнула на камни. Ивар с удивлением следил за тем, как покрывается трещинами и разваливается на куски валун, оказавшийся рядом с дергающимся телом.

– Не спешите! – крикнул он, когда молодые воины кинулись подобрать добычу. – Потом освежуем!.. Встаем на привал!..

Летучая тварь остывала медленно. Жар от нее исходил мощный, как от огромного костра. Викинги сидели рядом, грелись, даже ухитрились котелок поставить на бок птахи – вода вскипела мгновенно. По перьям пробегали багровые зарницы, создавая впечатление, что крылья птицы шевелятся в агонии, а сама она подрагивает.

– Утро вечера мудренее, – сказал Ивар, когда Нерейд, попытавшийся выдрать перо из хвоста, заработал красивый волдырь на пальце. Теперь рыжий викинг прыгал горным козлом и одновременно зверски ругался, – Добычу разделаем завтра.

К утру птица остыла и ничем не напоминала вчерашнее чудо – серые перья, блеклые глаза. Что-то вроде бесцветной курицы; только очень большой.

– Ты уверен, что ее мясо можно есть? – подозрительно осведомился Эйрик, склонившийся с ножом в руках над тушкой.

Ингьяльд, которому предназначался вопрос, задумчиво почесал башку. Его синие глаза затуманились.

– Можно, не сомневайся, – вместо эриля ответил Нерейд, – Мы чего только не ели… ящериц, жуков… даже как-то одну волшебную тварь в Бретланде закоптили. От нее потом в пузе гавкало!

– От этой у тебя в брюхе костер зажжется, – мрачно пробурчал Эйрик.

– Режь, – решил все сомнения Ингьяльд. – Кто знает, попадется ли нам еще чего в этих горах?..

В путь выступили с первыми лучами солнца. Огромное густо-желтое и неяркое светило неторопливо выползало из-за горизонта, точно вздувающийся на лике земли прыщ. Пока брели по каменистым пустошам, не раз видели сверкающих птах, но те держались в отдалении, людей близко не подпускали.

Холмы быстро кончились, начались самые настоящие горы. Склоны их, поросшие кустарником, вздымались круто, словно небритые щеки великанов. Старыми шрамами выглядели ущелья, потоком слез – видимый на западе водопад. Ветер доносил его рокочущий голос.

– Ну и где же эти самые кони? – подозрительно осведомился Нерейд, и тут же глаза его выпучились, став похожими на рыбьи, а рот распахнулся. – Ооо…

По горам мчался фиолетовый вихрь. Стремительно проносился над ущельями, с легкостью скользил по отвесным склонам, заставлял трещать и гнуться ветви кустарника.

В десятке шагов от викингов он вдруг остановился и словно всосался в землю, оставив на поверхности тонконогое, изящное существо, похожее на лошадь, если только такие бывают – с лиловой кожей и гривой пепельного цвета. Оно с любопытством уставилось на людей.

– Вот тебе и конь, – глубокомысленно сказал Ингьяльд и, подумав, добавил: – Горный.

– Я-то конь, – неожиданно легко согласился фиолетовый жеребец. – Горный. А вот вы что за козлы? Зачем прискакали в наши горы?

– А вот за козла ответишь!.. – рассвирепел Лычко.

– Сети готовь, – негромко бросил Ивар Нерейду, но слух у горного коня оказался еще лучше, чем у зайца.

– Все ясно! – Он презрительно фыркнул, ударил копытом, выбив из камней искру, – Вас послали охотиться на нас! Но проще поймать ветер!

И прежде чем кто-то из викингов успел сказать «мама», конь сорвался с места и, вновь обратившись в фиолетовый вихрь, стремительно умчался вверх по склону. С шорохом осыпались из-под копыт камушки.

– И мы должны его ловить? – На невыразительном лице Кари отразилось изумление. – Мнится мне, что придется нам повозиться…

– А то бы мы сами не догадались, – съязвил Нерейд и зло сплюнул.

Почти отвесная стена, источенная так, словно ее столетие долбили великанские клювы, закончилась. Ивар, который карабкался первым, перевалил туловище через уступ и шлепнулся на пузо, тяжело дыша. По лицу стекал пот, смывая слой каменной пыли, осевшей на лбу и щеках.

Один за другим из-за края уступа появлялись дружинники.

С высоты простиравшиеся на юг холмы казались не крупнее кротовых кучек, а за серо-зеленым поясом травы просматривалась темная полоска леса. Над ней черными точками кружились птицы.

– Сколько можно лазить, – просипел Харек, – Мы ж не горные козлы, как бы тот фиолетовый нас ни обзывал…

– Пока пастбище не найдем, будем лазить, – непреклонно ответил Ивар, разглядывая сапог, подошва которого после двух дней карабканья по горам вознамерилась отвалиться, – должно же у этих тварей быть пастбище?

Кари со скрипом наморщил кожу на лбу.

– А вдруг они в гнездах живут? – предположил он. Нет. в норах. – У Нерейда не хватило сил даже посмеяться собственной шутке.

– А зачем лезть вверх? – спросил Скафти. За время путешествия по Тридесятому царству Утроба похудел и сейчас смахивал на собаку, грустную по причине отсутствия в миске мозговых костей. – Можно было просто ходить туда-сюда…

– И потратить на это пару лет? – Лычко скривился. – Проще влезть на самую высокую вершину и с нее оглядеть окрестности!

– На что тоже потратить пару лет, – пробурчал Скафти, которого лавры покорителя вершин явно не манили.

Ивар предпочел сделать вид, что ничего не услышал.

– Полезли дальше, – сказал он, вставая. – Поднимайтесь, а не то, клянусь бородой Харбарда. я погоню вас пинками!

До вершины – округлой, неровной площадки – добрались к полудню. Солнце здесь, на высоте, палило нещадно, а пот, выступавший на изможденных физиономиях, тут же слизывал шершавым языком холодный ветер.

Ивар ощущал, как дрожат от усталости ноги. Больше всего на свете ему хотелось упасть и заснуть. Но вместо этого он принялся беспощадно тормошить повалившегося на пузо Нерейда:

– Давай, Болтун, смотри… нам нужны твои глаза! – И, напрягшись что есть силы, подтащил его к краю площадки. На западе и востоке виднелись горы, похожие на исполинскую крепостную стену с рядами конусовидных башен. С севера серые бастионы штурмовало темно-синее, окаймленное у берега белой пеной море.

– Смотри…

– Вон там! – Нерейд вскинул руку, указывая на восток. Там среди бесплодных вершин виднелась заросшая зеленью ложбина, в которой что-то клубилось, словно рой мошек двигался над травой. – Целый табун.

– Как туда подобраться? Узрел?..

– Уже вижу… – Нерейд взглянул на конунга с удивлением. – Но к чему такая спешка? Мы же не бросимся туда прямо сейчас! Может быть, стоит пообедать?

– Хорошо. – Ивар отвернулся, стыд на мгновение ожег щеки. Сосредоточившись на цели, он забыл о людях, что для конунга непозволительно. – Развязывайте мешки.

Неглубокий овражек, поросший сухим и жестким кустарником, поднимался к выбранной конями ложбине. У самого его устья, спрятавшись за толстым, как откормленная свинья, валуном, лежали Ивар и Лычко.

– Никогда не ловил животных, – сказал Ивар задумчиво, глядя, как в полусотне шагов жеребенок, белый, почти прозрачный, с черной гривой, пытается поймать бабочку.

– Убивал – да, на охоте и обороняясь. Но не ловил.

– Я тоже, – признался русич. – Придется учиться. Ладно хоть старуха не поскупилась на сети и арканы… Сети расстелем поперек оврага и подождем, пока какой-нибудь конь сюда не забежит…

– Ждать? У нас нет времени!

– Что предлагаешь – вылезти на открытое место? Это же неглупые животные!

– Похоже, что и вправду придется ждать. – Ивар скрипнул зубами. – На арканы надежды мало, кто у нас умеет их метать? Попрошу Ингьяльда составить какие-нибудь оглушающие руны…

Сети растянули и уложили поперек ложбины после долгих препирательств, пыхтения и потения. Развернули арканы, сами едва в них не запутались, после чего попрятались по кустам.