– Ну не больше… – хотел отшутиться Нерейд, но на полуслове замолчал, вскинул голову. Сверху, из-за древесных крон, донесся полный тоски и злобы птичий крик, по мелодичности напоминающий скрип несмазанной двери.

– Лебеди? – удивился Ивар. – Посреди леса?

В просветы между ветвями была видна построившаяся клином стая. Толстые белые птицы, похожие на помесь гусей с лебедями, лениво махали крыльями, переговаривались гнусавыми голосами.

Один свалился набок, упал вниз, словно ястреб. Белое оперение мелькнуло над самой верхушкой ели, под которой стояли викинги.

– Чего это ему надо? – удивился Лычко. – Может, стрелой попотчевать?

– Не надо, – отмахнулся Ивар. – Кто их знает, этих то ли гусей, то ли лебедей.

Птица моталась туда-сюда над самым лесом, изгибала шею, высматривая что-то внизу. Черные глаза блестели холодно и подозрительно, а в крике звучала буйная ярость. Остальные парили кругами в вышине, выжидательно поглядывали вниз.

– Нас заметил, похоже… – изумился Ингьяльд.

– Ну и пусть. – Ивар пожал плечами. – Пошли. Неизвестно еще, сколько до этой Бабы Яги топать.

Странные птицы остались где-то за пологом ветвей, постепенно стихли пронзительные крики.

– Интересно, за что эту бабу Костяной Ногой прозвали? – спросил Нерейд, перелезая здоровенную валежину.

– Спросишь, – ответил Ивар, – при встрече.

– Неудобно, – нарочито смутился рыжий викинг, – женщина все же, хоть и Яга.

Чересполосица стволов неожиданно оборвалась, впереди вырос высокий частокол из толстенных, в обхват, бревен. Верхушки их были заострены, и сверху приветливо скалились человеческие черепа. Желтая кость нарядно поблескивала, провалы глазниц казались черными.

– Как тебе такой ответ? – сказал Ивар, чувствуя, как рука сама собой тянется к мечу,

– Если это, конечно, ее жилище…

– Коней не видать и не слыхать. – Лычко потянул носом, словно охотничья собака.

– Обойдем? – предложил Эйрик.

Двинулись вдоль частокола. Кари тяжело сопел, сучки под его ножищами трещали с таким грохотом, как будто на небе звучали раскаты грома. Харек, держащий лук наизготове, всякий раз вздрагивал. Оставалось лишь молить Ялька, чтобы молодой викинг с перепугу не пристрелил кого-то из своих.

Наконец открылся проход, ведущий внутрь. На крайних столбах черепа были лошадиные.

– Вот они, остатки табунов, – патетически возгласил Нерейд. – Далеко на таких не ускачешь…

Внутри частокола, который огораживал немалое пространство, виднелась одна-единственная трухлявая хатка, стоящая почему-то на двух столбах. Один из них пошевелился, поскреб землю, и Ивар с ужасом понял, что это не столбы, а громадные птичьи лапы!

– Курьи ноги! – слабым голосом сказал Лычко. – Избушка-избушка, встань к лесу передом, а ко мне задом.

Избушка топталась на месте, ковырялась в земле, точно самая обыкновенная курица, разве что не кудахтала. От нее доносились треск и грохот, словно сталкивались между собой сухие палки.

– Это мы куда-то не туда пришли, – убежденно сказал Иигьяльд. – Нам кони нужны, а не яйца размером с голову…

– Похоже на то, – проворчал Ивар. Никто не испытывал желания заходить внутрь. Вряд ли существо, украшающее забор человеческими черепами, отличается особенным гостеприимством, – Но, может быть, хоть дорогу спросим к этой Бабе Яге?

– Отчего же не спросить? – Глаза Нерейда были честные, преданные, но сам он с места не двигался. Ясное дело, в подобную опасную передрягу надлежит лезть в первую очередь конунгу.

– Пошли, Ингьяльд, – сказал Ивар, поудобнее перехватывая шершавую рукоять меча. Лезвие, выкованное когда-то мастерами сидхе, не светилось, клинок не чувствовал опасности. – Если чего, поможешь рунами…

Вдвоем шагнули внутрь частокола. Рядом с проходом обнаружилась поленница, а за ней – пристроенный к ограде сарай. Все это напоминало усадьбу зажиточного бонда, но среди дикого леса выглядело донельзя нелепо.

– Эй, есть кто дома?

Избушка в ответ на крик угрожающе заскрипела, внутри что-то задребезжало. В одном из окон мигнули желтые глаза, из тьмы появился и сел на подоконник здоровенный черный котяра. Шерсть его лоснилась, незваных гостей рассматривал без особого интереса.

– Никак младший братишка того, ученого, – сказал Ингьяльд. – Может, это он тут хозяин?

Но кот на слова не реагировал: то ли вправду не понимал, то ли придурялся. На крики никто больше не отзывался.

– Ладно, чего глотки драть, – Ивар повернулся, – Пойдем назад…

Отступили за частокол.

– Ну что, мясцом птичьим не разжились? – спросил Лычко.

– Скажи спасибо, что нас за червяков не приняли, – ответил конунг. – Вперед.

Частокол скрылся за стволами, которые вдруг сдвинулись очень тесно. Солнце спряталось за густыми кронами, шагали в полумраке. Откуда-то появился подлесок, густо разросшаяся малина цеплялась шипами за одежду, норовила ткнуть в глаза. Ладони вскоре покрылись мелкими порезами, словно викинги голыми руками сражались с бешеными кошками.

– Вот напасть… – пропыхтел идущий первым Кари, отодвигая очередную ветку, и неожиданно встал, – Ой…

– Что – ой? – Ивар протиснулся вперед.

В десятке шагов виднелся усаженный черепушками частокол.

– Где-то я это видел, – В голосе Нерейда сквозила глубокая задумчивость, – Хотя, может быть, это другой?

Они обошли частокол и вновь оказались у прохода. За ним была точно та же избушка. Для проверки конунг заглянул за ограду – поленница и сарай тоже были на месте.

– Похоже, мы блуждали по кругу, – сказал Ивар. – Надо же так оплошать. Сейчас попробуем еще…

Вновь с треском вломились в заросли. Ивар шел впереди, сам выбирал направление и готов был поклясться, что избушка на курьих ногах осталась далеко за спиной, когда впереди опять показался частокол с желтеющими на кольях черепами…

Кари хмыкнул, Лычко выругался.

– Что-то тут не так, – сказал Ивар и повернулся к Ингьяльду: – Слушай, эриль, нас тут водят кругами, словно козу на веревке, а ты ни сном ни духом… Сделай чего-нибудь!

– Могу покричать: «Ау!» – Ингьяльд развел ручищами. – Я ничего не чувствую. А это значит, что местные чары мне не по зубам.

– Кто водит-то? – Нерейд сплюнул. – Никого же не видно!

– Само это место, – эриль пугливо огляделся, – не отпускает от себя. Мы словно залезли в центр водоворота, теперь, куда ни плыви, все одно тебя притащит назад. – Ладно, попробуем еще раз! – Ивар упрямо сжал челюсти. – Направимся туда!

Ткнул наугад под сумрачные кроны. Но погулять по леcy викингам вновь удалось недолго. Тесно сомкнувшиеся ветви опять спрятали солнце так, что нельзя было понять, куда они идут, кусты и молодые деревца закрыли обзор.

– Зря только ноги били, – сказал Нерейд, с неприятной ухмылкой разглядывая частокол.

– Ладно, зайдем внутрь и подождем хозяев, – распорядился Ивар. – Там поленница есть, так что костер разводите.

– А это… голенастое, нам не наподдает? – боязливо поинтересовался Харек.

– Пусть попробует! И тогда на ужин у нас будут куриные окорочка!.. – гордо ответил Кари.

Избушка суматошно задергалась, заскрипела, когда чужаки принялись деловито шарить в поленнице, но этим и ограничилась. Костер развели у самой ограды, огонь с довольным треском пожирал сухие дрова, а искры роями уносились в медленно темнеющее небо.

Солнце кануло бесследно, будто его пожрал притаившийся за деревьями дракон, и на черное небо высыпали звезды, крупные и яркие, словно драгоценные камни: изумруды, рубины, сапфиры, топазы…

– Вот бы залезть туда и повыковыривать, – мечтательно сказал Кари. – Тогда бы на всю жизнь хватило. И не нужно было бы шастать по чужим землям…

– Тебе надоело? – удивился Нерейд.

Верхушки деревьев зашумели, согнутые налетевшим шквалом. Избушка судорожно подпрыгнула, из трубы ее вылетел сноп искр. На землю перед поленницей с тяжелым грохотом бухнулось что-то похожее на большое ведро. В нем обнаружилась сморщенная старушонка, сжимающая в руках метлу.