Драккар медленно сносило течением.

Нерейд осел на доски, ухватившись ладонью за затылок. Его шатало точно пьяного, а в глазах покачивалась муть, словно дымка, проплывающая ранним утром над морем.

– Ну вот, – голос рыжего викинга звучал хрипло, – теперь шишка будет. Как прикажете шлем надевать?

Хихикнул Харек, гулко, будто сова, ухавшая в дупле, захохотал Ингьяльд, за ним засмеялись все остальные. Даже Ивар позволил себе улыбнуться.

– Ладно, – сказал он, когда смех стих, – садитесь на весла, а то нас опять к гостеприимному воеводе снесет. А пока посмотрим, с кем это мы бились…

Эриль уже крутился около поверженных врагов, разглядывал маски, что-то бурчал себе под нос.

– Смотри, – сказал он, бесстыдно задирая веко погибшему. – Не зря их зовут «чудь белоглазая»!

Радужка в глазу высокого, мускулистого воина была очень светлой, точно плесень. Она почти сливалась с белком, и только зрачок чернел, словно след от укола.

– Да, не зря, – недрогнувшим голосом проговорил Ивар. – Но это им не помогло! Пусть знают, как сражаются воины Ивара Ловкача!

Эриль как-то странно покосился на конунга, и тот невольно смутился.

– Ладно-ладно, воины Трандхейма… всех Северных Земель! – закончил он, – И в любом случае – Одину слава!

Боевой клич северян прокатился по реке и потерялся меж лесистых берегов. В зарослях что-то завозилось, но звери это были или уцелевшие воины чуди – не суждено было узнать никому.

Плескались волны, расступаясь перед широкой грудью драккара.

Город показался сразу за поворотом реки: с высокими стенами из толстенных бревен, могучими башнями, домами, в беспорядке теснящимися на холмах внутри стен. Блекло-голубое небо подпирали десятки колонн, сотканных из дыма.

– Да он большой!.. – изрек Арнвид удивленно. – Я думал, что врут про Хольмгард! Ан нет, не врут!

– Но меньше Миклагарда, – уточнил Ивар, с любопытством разглядывая незнакомый город. За спиной осталось бурное Восточное Море, опасные берега безымянной речушки, седая Ладога, после которой началась Гардарики. Страна Городов.

Впереди ждал Хольмгард, по-местному Новгород. Потянулись причалы, заполненные самыми разными кораблями. Горделиво поднимались носы ладей, кургузыми толстяками выглядели купеческие посудины, встречались и драккары.

Пахло смолой и нагревшимся на солнце деревом.

– Правь сюда, – приказал Ивар, едва по правую руку открылось свободное место. Драккар повернул ловко и стремительно, точно заползающая в нору змея. Штевень с негромким стуком соприкоснулся с причалом.

– Вот и приплыли, – с глубоким удовлетворением в голосе отметил Нерейд.

– Рад приветствовать вас в пределах вольного Новгорода, – Около корабля, словно из-под земли, вырос невысокий молодчик с хитрым выражением на остроносом лице. В руках он держал большой кожаный кошель.

– И мы рады, – осторожно ответил Ивар, помня, что неприятностей от такого тихони можно ожидать больше, чем от громадного воина с мечом длиннее оглобли, – Чего надо?..

– За постой у причалов вольного Новгорода, – из-под полы широкой, подпоясанной одежды остроносый извлек странную штуку – прямоугольную раму с закрепленными внутри проволочками; по ним заскользили, щелкая друг о друга, разноцветные деревяшки, – следует за драккар… две гривны серебром!

– А кому следует? – поинтересовался Арнвид, добро и чуть кровожадно улыбаясь. – Если тебе, то нам проще тебя убить, чем платить!

– Не мне, а городу! – Лицо остроносого стало торжественным, почти величественным. – Ибо ему служу я, скромный сборщик пошлин Мишко!

– Скромный, – пробурчал Нерейд, – а денег требуешь!

– Ладно, – сказал Ивар, – на чужую пьянку со своими здравицами не лезут. Арнвид, доставай монеты!

Получив серебро, Мишко выдал Ивару здоровенный кусок бересты, на котором ловко и быстро нацарапал ряд каких-то значков.

– Если кто будет приставать, – сказал он, – покажете им это!

И, улыбнувшись на прощание, исчез со стремительностью джинна.

– «Сим… удостоверяю… » – чтение мелких значков давалось Арнвиду с трудом, пришлось звать на помощь Ингьяльда с его молодыми глазами, – «что подать за постой… выплачена в полном объеме». Дата, подпись… Ловко придумано!

– Город торгашей! – Нерейд с отвращением сплюнул за борт. – За все…

Что хотел сказать Болтун, так и осталось неизвестным. На причале около носа драккара мигом возник еще один тип, как брат похожий на первого. Лишь голос у него оказался гнусавым.

– Имеет место загрязнение окружающей среды! – заявил он, – Штраф – половина гривны серебром!

– А в глаз? – спросил Нерейд, багровея.

– Оскорбление действием лица на службе города, – не испугался гнусавый, – штраф гривна!

– Дороговато! – Рыжий викинг скривился и плюхнулся на лавку.

– Плевать за борт нельзя, – проговорил Арнвид. – Интересно, чего еще запрещено?

– Узнаешь, когда без денег останешься, – покачал головой Ивар. – Пойдем посмотрим город.

Легко перескочил через борт, горделиво выпрямился – и тут же получил увесистый тычок в бок.

– Куды прешь! – Мимо, распространяя аромат ядреного пота, пронесся сопящий грузчик, сложением и налитыми кровью глазами смахивавший на быка. В руках он тащил бочку, в которую запросто можно было закатать человека.

Грузчик исчез прежде, чем Ивар успел хотя бы разозлиться.

– Добрые тут люди, – сказал он, потирая ушибленный бок. – Арнвид, Нерейд, со мной! Остальным с корабля не уходить, ничего не покупать, за борт не плевать! Все ясно?

Непонятливых на борту не оказалось.

Жизнь в порту вольного Новгорода кипела. Вереницами, словно муравьи, сновали грузчики, причалы трещали под их ногами. Ржали лошади, грохотали телеги, кричали люди – и все это сливалось в дикую какофонию, от которой болели уши. Запахи были густые, основательные – навоза, свежевыделанных кож, сырого дерева, смолы.

В толчее приходилось лавировать, чтобы не попасть под колеса или не оказаться в сточной канаве после столкновения с полуголым мужиком, несущим бревно. Викингов мотало точно веточки в бурном потоке.

– Ничего себе! – хрипел Арнвид, чья лысина блестела от пота, будто облитое водой яйцо. – Отвык я от таких развлечений…

Вляпавшись посреди улицы в навозную кучу, эриль огласил воздух такими ругательствами, какие положено ведать разве что только знатокам рун и древних сказаний.

Орущая и грохочущая улица на мгновение смолкла, а случившийся рядом купчина, толстый, как медведь осенью, с красным, одутловатым лицом, сказал:

– Да, уважаю! Сразу видно – волхв! Только они так матерятся!

Арнвид приосанился, зыркнул орлом, расправил узкие плечи.

– Смотри не лопни! – ехидно посоветовал Нерейд.

В толчее то и дело случался мордобой. Дрались новгородцы по любому поводу и без оного. Сцеплялись возницы, не могущие разъехаться, купцы, не поделившие чего-то, а также прохожие, которым просто не понравились лица друг друга. На землю летели кровавые сопли, выбитые зубы, слышался азартный стук кулаков о челюсти.

Склады припортового квартала сменились домами. Из щелей между толстыми бревнами свисал ссохшийся мох, окна украшали размалеванные яркими красками наличники, коньки крыш – искусно вырезанные из дерева лошадиные и петушиные головы.

Викинги в изумлении озирались.

Улица свернула, открыв невысокий холм, на вершине которого разместилось капище Тесным кругом стояли столбы с ликами богов, дымил небольшой костер, разведенный с ритуальными целями.

В центре круга двое плечистых молодцев держали полуголого человека, судя по стрижке – раба. Седобородый старец в белых одеждах бормотал что-то, в руке его покачивался длинный нож, солнечные зайчики весело скакали по лезвию. Чуть в стороне с благообразным выражением на лице замер богатый горожанин, живот его выпирал, точно наполненный бурдюк.

– Жертву приносят, – уверенно определил Арнвид. – Вот только кому?

– Сразу видно, чужеземцы! – засмеялся проходящий мимо парнишка, судя по прожженному фартуку – подмастерье кузнеца. – Велесу, властителю стад, подателю богатства!