— А руками-то, я думаю, как работал! — ехидно замечает дядя Петр Иванович Адуев[35], описывая растерянному племяннику, как тот, по его предположению, объяснялся в любви. — Верно, опрокинул или разбил что-нибудь.
— Дядюшка, вы подслушали нас! — восклицает племянник в отчаянии от прозорливости дяди.
— Да, я там за кустом сидел!
Остается уровню В, наконец, из этой же группы движений — пластика; не движения западноевропейского, бального танца или народной пляски, близкие скорее к локомоторным актам, а танцевальные движения ленивого Востока, то тягучие, полные сладостной истомы, то прорывающиеся змеистым, страстным устремлением. Дальше пройдут перед нами движения ласки, нежности, осуществленной страсти; движения расправления своего тела, потягивания, зевка; кое-что из вольногимнастических телодвижений в духе Мюллера; наконец, ряд привычных, у каждого человека своих, полумашинальных жестов вроде почесывания за ухом, верчения пуговицы, поигрывания перстами, как у толстого Увара Ивановича из тургеневского «Накануне», и т. п. (эта последняя группа жестов, по существу, очень близка к вилянию хвостом у четвероногих). Вот более или менее и все, что уровень В может нам предъявить.
Совсем другая картина получается, когда мы берем в руки список его же фоновых выступлений. Здесь уровень В преображается, приосанивается и показывает себя во всем блеске и разнообразии своих дарований. Из изложенного уже ясен стиль и смысл его фоновой работы; перечисление же конкретных примеров будет гораздо более уместным в следующих разделах, при характеристиках самих движений, которые он вспомогательно обслуживает.
Уровень пространства (С). Его строение
«Другим его преимуществом была способность верно оценивать время и расстояние. Он, понятно, не делал этого сознательно. Все было автоматично. Его глаза видели верно, а нервы верно передавали видимое его мозгу. Он обладал наилучшей, далеко наилучшей нервной, умственной и мышечной координацией. Когда его глаза препровождали в мозг движущееся изображение действия, то мозг его, без осознаваемого усилия, знал уже то пространство, в котором заключено действие, и то время, которое требуется, чтобы выполнить его».
(Джек Лондон «Белый Клык»)
«Слушай теперь, что скажу, и заметь про себя, что услышишь. Завтра наступит он, день ненавистный, в который покинуть дом Одиссеев принудят меня; предложить им стрелянье из лука в кольца хочу я: супруг Одиссей здесь двенадцать с кольцами ставил бывало жердей, и те жерди не близко ставил одну от другой, и стрелой он пронизывал кольца все. Ту игру женихам предложить я теперь замышляю: тот, кто согнет, навязав тетиву, Одиссеев могучий лук, чья стрела пролетит через все (их не тронув) двенадцать колец, я с тем удалюся из этого милого дома».
…Как певец, привыкший цитрою звонкой владеть, начинать песнопенье готовясь, строит ее, и упругие струны на ней, из овечьих свитые тонко тягучих кишек, без труда напрягает, так без труда во мгновение лук непокорный напряг он.
Крепкую правой рукой тетиву натянувши, он ею щелкнул: она провизжала, как ласточка звонкая в небе.
К луку притиснув стрелу, тетиву он концом оперенным, сидя на месте своем, натянул, и, прицеляся, в кольца выстрелил — быстро от первого все до последнего кольца, их не задев, пронизала стрела, заощренная медью.
(Одиссея, песни XIX и XXI).
Новый уровень построения входит в приемную на наш очередной смотр.
Это — чрезвычайно интересный и сложный уровень. Он имел бы право на наше пристальное внимание уже потому, что в нем мы впервые сталкиваемся с носителем огромных, богатейших списков самостоятельных движений, а не одних только фонов, как было сплошь раньше. К тому же, как это скоро выяснится, именно в нем нашли себе опору очень многие из движений, интересных для физкультурника: почти вся гимнастика, легкая атлетика, акробатика и еще многое, не говоря о фонах, которыми он обслуживает всю область физической культуры.
Уровень С не так-то просто разгадать и осмыслить у человека с первого взгляда. Он значительно сложнее предыдущих по своему строению и производит впечатление какого-то двойственного, двойного. Он обладает двумя очень разнородными и никак не связанными между собой системами двигательных нервных центров в мозгу и двумя же не менее разнохарактерными системами чувственной, сенсорной сигнализации. Он имеет такой вид, как будто полностью занимает в головном мозгу два этажа: Между тем это, вне всякого сомнения, один уровень, а не два отдельных, и при этом уровень очень слитный, цельный, обнаруживающий чрезвычайно характерные, больше нигде не повторяющиеся черты.
Что до этой двойственности, то при внимательном анализе дело разрешается просто. Мы застаем уровень С у человека в переходном состоянии: в самом разгаре того самого процесса энцефализации, о котором уже было у нас несколько упоминаний. Он как раз теперь покидает верхний этаж экстрапирамидной двигательной системы (эдс) — этаж уже известного нам (по птицам) стриатума, в котором он обитал нацело до образования у млекопитающих пирамидной, новодвигательной системы. Он завел дело своего переезда на другую квартиру настолько Далеко, что в его новом адресе тоже сомневаться не приходится: все низовые разделы корковой двигательной системы — пирамидной (пдс) — уже полностью им освоены. Половина имущества и обстановки еще внизу, у старого очага, половина расставлена по просторной жилплощади передних центральных извилин коры больших полушарий. Конечно, увидеть динамику этого переселения по энцефализационному ордеру нашей сегодняшней науке не под силу. Объективному изучению мозга еще нет 150 лет, а такие переселения заведомо требуют не меньшего количества тысячелетий. Заметить их так же невозможно, как заметить движение часовой стрелки, проследив за ней в течение четверти секунды. Но через 100 — 200 тысяч лет, несомненно, уровень С человека станет уже окончательно корковым, пирамидным, а стриатумы отойдут скорее всего в распоряжение уровня мышечно-суставных увязок (В), которому они обеспечат лучшие, более тонкие и совершенные отправления, чем те, что доступны ему сейчас.
У преобладающей части высших млекопитающих, уже имеющих у себя в мозгу пдс, уровень С все еще в основном гнездится в системе стриатума. У этих животных (например, у кошки и собаки) полная перерезка с опытной целью пирамидного проводящего пути одной стороны вызывает только небольшую хромоту, проходящую через короткое время без остатка. У человека расстройства, вызываемые выходом пдс из строя (это часто бывает после так называемого «удара»; говорят: «с ним случился удар», «его хватил удар»), не выправляются до конца жизни.
Ознакомимся с работой уровня С. Класс двигательных задач, которые вызвали его к жизни и по общему характеру которых мы называем его «уровнем пространства», очень стар. Он заведомо старше пдс, он старше и стриатума. Это — тот самый класс задач, который возник в связи с переходом позвоночных животных на сушу и в воздушную стихию и с образованием у них конечностей: класс сперва главным образом одних локомоций, а потом, с его развитием, класс вообще владения окружающим пространством. Особенно заострилась необходимость такого высокоразвитого особого уровня пространства, когда оно стало обширным — со времени возникновения телерецепторов — и притом доступным во всех частях благодаря сильным рычажным конечностям, вооруженным поперечнополосатой мускулатурой. Энцефализация переселила этот уровень из паллидумов в стриатумы; на протяжении последних страниц эволюционной истории ему уже стало тесно и в стриатумах, и вот мы застигаем его между небом и землей, между эдс и пдс, на двух стульях. Конечно, уровню пространства просторнее и лучше в новом корковом обиталище — мы увидим это воочию на примерах движений.
