После анализа проблемы, семь минут после отправления запроса, задача была решена однозначно: вначале изучить монстра, а лишь потом уничтожить. Только так и не иначе. Человека с браслетом это не вполне устраивало, но его мнением никто не интересовался.

– Ну вот, поздравляю вас. Мы беремся за это дело.

– Пока вы будете его изучать, – сказал Хост, – он сожрет половину моего острова.

– Я вас понимаю, – ответил Коре. – Если вы не хотите сотрудничать, мы все сделаем сами.

Хост Хо вышел в холл. Он был в таком бешенстве, что неточно ткнул карточку-пропуск и дверь не открылась. Он ударил преграду, но кулак мягко увяз в невидимом силовом поле. Пришлось вернуться и вставить карточку снова.

Гудела голова и тонко звенело в ушах – нельзя нервничать, нельзя, – подумал он. Когда его ранили в последний раз, мало кто надеялся, что он сможет выжить: алконовым лучом ему сбрило часть головы. Несколько недель он провалялся в палате для безнадежных. Позже он просматривал видеозаписи и содрогался при виде воплощаемых его больным мозгом кошмаров – тело корчило щупальца, отращивало огромные бородавки, расплывалось лужами, раздувало одни части и теряло другие, но никак не могло вернуться к человеческому облику. Потом рана начала гноиться, но вдруг зажила, за одну ночь. Но после того Хост уже не смог стать собой, прежним. Он перестал любить лотереи, хотя раньше играл каждую неделю; стал раздражаться, слыша громкую речь, пусть даже самого невинного свойства; стал изводить Алину, которую все так же любил; дважды нагрубил боссу. Сильные боли и звон так и не прекратились. Закончилось это тем, что его сняли с задания, как непригодного, стерли кодировки и секретную информацию, а личную ценность установили на уровне 3,3. Это означало профессиональную смерть и медленное умирание в провинции.

Он наконец вставил карточку и вышел на улицу.

– Есть проблемы? – просил дюжий охранник вдогонку.

– Никаких.

Улица была влажной и парящей. За то время, которое он провел в кабинетах и коридорах, утро перетекло в вечер. Облака лежали холмами, подкрашенными сверху.

Одна за другй в небе над городом загорались искусственные звезды – они давно заменили городские фонари. Ровно в полночь звезды выключат и город ахнет, вдруг накрытый настоящими звездами. Как будто прыгаешь в ледяную воду.

Один из небесных светильников мигал, неисправный. Хост засмотрелся и едва увернулся от автомобиля, мелькнувшего синей стрелой. Автомобиль дернулся в сторону и сбил чундрика, игравшего на обочине. Чундрик прокатился и замер, подплывая кровью. Хост почувствовал, что его мутит. Еще одно последстве ранения, еще одна причина непригодности: сейчас он не выносил запаха крови.

Перелет занял час и девятнадцать минут. Летающее крыло шло на высоте ста двадцати километров и на скорости, чуть меньше первой космической. Оно проносилось в точности над тридцатой параллелью. Крыло скользило по верхней границе атмосферы, как воднолыжник скользит по воде. Внизу проворачивался блестящий черепаший панцирь материка, взблескивая озерами, опутанный паутиной дорог. Перевозочные лайнеры взлетали, парковались на нижней стороне крыла и, прокатившись, планировали вниз, в нужную точку. Транспорт так и не стал совершенен за столетия: далекие путешествия требовали нескольких часов, а кругосветное занимало почти сутки – из-за кривизны Земли. Планету все же нужно облетать, постоянно поворачивая.

В салоне было всего трое: сам Коре; Хост Хо, который спал, прикрыв лицо вуалью (как часто и делают оборотни, не умеющие контролировать себя во сне); и новый наблюдатель, посланный на остров взамен погибшего, того самого, который неосторожно снимал рождение нового монстра. Наблюдатель был очень юн, но имел звание лейтенанта. При необходимости, Коре имел право ему приказывать и использовать его в интересах задания. Наблюдатель был симпатичен, в отличие от оборотней, к которым Коре не мог питать никаких добрых чувств. Нужно будет взять его с собой – хотя бы для того, чтобы не отвыкнуть от человеческих лиц, – подумал он.

Поход, по-видимому, продлится несколько месяцев. Весь остров погружен в леса и оборотни так радеют о природе, что даже не прокладывают дорог. А с тем транспортом, который они имеют, только по дорогам и ездить. Леса замечательны, почти такие же, как на спутнике Сириуса-2, но там нельзя было дышать, а здесь все же можно. Местами высота деревьев достигает семидесяти метров, а под их кронами абсолютно темно. Черные стволы поддеррживают черный полог, под которым ни одного живого существа – ни травинки, ни букашки – на переплетенных ветвях слой песка и ила, на высоте метров тридцать, примерно; над илом висячие болота, в болотах полно змей и гадостных неведомых насекомых, а еще выше – буйство зеленых ветвей и яркая пустыня неба. Когда дерево умирает, его ствол сгнивает снизу и продолжает висеть в темноте, держась ветвями за соседей. Черный древесный ад. Последний круг ада для деревьев. Много пещер, гротов и подземных озер. Когда-то все строилось в расчете на туристов. Сейчас ловить монстра в такой чаще все равно, что иголку в стоге сена. Хотя как раз в таких местах монстра ловить не нужно – он не пройдет между стволами. Ему должны быть по душе скалы. Скал на Силенде тоже хватало.

Наблюдателя звали Гессе. Светлые волосы, большие губы, лицо, пожалуй, вялое, но взгляд умный.

– Когда я с ним беседовал, – сказал Коре и кивнул в сторону спящего оборотня, – он мне не понравился. Он пришел к нам Позавчера. Слишком неспокойный и нервный. Совсем не владеет собой.

– Я бы так не сказал, – ответил Гессе.

– А ты умеешь сказать что-то лучшее?

– Да. Посмотрите на его вуаль.

– Я в этом не понимаю.

– Он очень хорошо владеет собой, – сказал Гессе, – большинство оборотней вообще не могут спать в присутствии человека. Те, которые хорошо натренировали свою психику, спят, полностью укрывшись одеялом. И только самые сильные пользуются вуалью. А у него еще и тонкая вуаль. Смотрите, она полупрозрачна.

Вуаль вздрагивала, ощущая дыхание спящего.

– Молодец, хорошо излагаешь.

– Я же прошел курс.

– И как?

– Четыреста девяносто девять и семь.

– Много. Это лучший коэффициент в выпуске?

– Да.

– Приятно встретить умного человека. Их слишком мало осталось, а те, что остались, в основном жулики. Давно закончил?

– В октябре.

Коре встал и, стараясь ступать неслышно, подошел к спящему оборотню.

Полупрозрачная вуаль позволяла хорошо разглядеть нижнюю половину лица. Сейчас рот оборотня был примерно втрое шире обыкновенного человеческого рта.

– Мне всегда были противны эти существа, – сказал он, – хотя они ничем предо мной не провинились. Их можно только пожалеть. Я возьму тебя с собой – просто так, чтобы было с кем поговорить. Если ты мне понравишься и покажешь себя в деле, то возможно я приглашу тебя в группу. Способным людям нечего делать на этом острове, в обществе уродов.

Ему тоже были противны существа с материка. Он не спал, слушая разговор двух людей, которые считали себя нормальными и гордились этим. Эти люди тоже ничем не провинились перед ним. Но именно они, или такие как они, всегда оказывались впереди него – они жили в лучших домах, имели больше прав, они не обязаны были носить браслетов. В руках этих людей была сила, этих людей приходилось просить, упрашивать, объяснять им – а они могли соизволить или не соизволить. Но таков был порядок вещей и Хост Хо не надеялся, что этот порядок может когда-либо измениться. Он наблюдал из-под вуали, из-под полуопущенных ресниц.

Стюардесса прошлась по салону, виляя задницей. В салоне прохладно и на ее заднице гусиная кожа. Стюардессы, как и большинство неквалифицированного персонала обслуживания, обычно ходили голыми, внося разнообразие в скучное ожидание клиентов. Почему бы и не развлечь, если никому от этого не хуже?