– Значит, его уничтожили?

– Подождите немного, пожалуйста.

Человек выпустил длинную очередь и, подождав, еще одну. Осколки скорлупы взлетали на уровень крон, медленно вращаясь. Человек следил за ними жадными глазами – еще бы, такое богатство. Камера следила за осколками в автоматическом режиме – камера сама наводилась на любой движущийся предмет. Человек повесил оружие за спину и пошел в сторону камеры. Он расстегнул воротник так, что стала видна незагорелая полоска кожи на его груди. Подойдя к камере, он присел на траву. В это мгновение почва вздрогнула снова, раздвинулась, дерево упало и вспыхнуло. Горстка мелких камешков налетела на экран и осыпалась. Возвышаясь головой над деревьями, весь в блестящей черной чешуе, с застывшим взглядом и полуоткрытой пастью среди леса стоял совершенно невредимый взрослый кибермонстр СМ4. На этом запись прервалась.

– Я не рассмотрел зверька, – сказал Коре, – но мне кажется, что он не слишком страшен, просто он очень большой и зубастый. До современного танка ему ведь далеко.

– У нас нет современных танков, – ответил Хост Хо, – вы же об этом знаете.

Оружие на острове было запрещено, собственной армии и полиции оборотни не имели. За порядком следили около сотни наблюдателей со стороны – по одному человеку на район. Один из таких наблюдателей и снял рождение кибермонстра.

– Вы просите слишком много, – сказал Коре. – Ловить его мы, конечно, не станем. Это слишком дорогая операция. А уничтожить поможем. Вы говорите, он свиреп?

Хост Хо помолчал, наклонив голову.

– Вы слышали вопрос?

– Он нападает на людей.

– Может быть, они его провоцируют?

– Он нападает на людей и вырезает всех подряд. Никто не может спастись.

Никто и никак. Поэтому я и пришел к вам.

– Почему именно вы?

– Потому что никто другой не хочет этим заниматься. У вас есть мечта?

– Нет.

– У меня есть и она единственная. Я хочу убить его.

– Вы романтик или фанатик?

– Только фанатик может сразиться с драконом и победить. Просто я очень хочу этого. Мне приходилось много страдать. Мне было очень больно. Два раза случалось так, что меня просто сшивали по кусочкам. Я знаю, что такое боль и страх. И я умею чувствовать чужую боль. Когда кто-нибудь гибнет там, на моей родине, в зубах зверя, я не могу оставаться спокойным. Если нужно, я мог бы отдать жизнь, чтобы сразиться с ним и победить его. Я мог бы пожертвовать состоянием, здоровьем, уважением окружающих и всем прочим – это не пустые слова.

Я почти месяц добивался приема у вас здесь. Вы думаете, что это просто – пробиться к вам, мне, человеку с браслетом?

Он поднял руку и потряс браслетом в воздухе.

– Не кричите, пожалуйста. Вы сказали «в зубах зверя». Он питается мясом?

– Я не знаю.

– Что случилось с вашей женщиной?

– Она покончила с собой.

– По какой причине?

– Из-за недоразумения.

Повисла пауза.

– А, кстати, что случилось с предыдущими тремя СМ? – спросил Коре.

– Они умерли.

– Вот как?

– СМ и рождается, и умирает сам, – сказал Хост Хо и сделал знак рукой, значения которого Коре не понял. – Так было до сих пор, но я хочу изменить этот порядок.

Место, в котором родился новый СМ, было отличительным лишь в одном отношении: примерно здесь потерпел аварию медицинский беспилотный аппарат типа Бринж. Авария произошла за сорок два дня до рождения монстра. Беспилотник потерял управление из-за сильной грозы, врезался в скалу, но не упал, а протащился по воздуху еще километров пятьдесят, а только после этого свалился.

Его электронные системы любили жизнь и считали себя живыми – это повышало надежность рейсов. Наблюдатель, заснявший рождение СМ, был, собственно, послан именно на место аварии. Предполагалось, что здесь могли сохраниться большие запасы медикаментов. Но найти лекарства человек не успел. Человек засек рождающегося монстра и решил использовать такой шанс. Если бы он остался жив, то стал бы миллиардером. Тот медицинский аппарат был грузовым и занимался срочными перевозками препаратов. Галлюциногены, обезболивающие, регенеранты, стимуляторы иммунитета и восемьсот литров свежей крови для переливаний.

Центральный процессор найденного беспилотника оказался жив, он пролежал сорок два дня в надежде вновь увидеть людей. Никакой полезной информации процессор не сохранил. Когда его бросали в плавильную печь, он посылал SOS на всех диапазонах. Никто ведь не любить умирать.

Больших поселений поблизости не было – сплошные джунгли, да еще и объявленные национальным заповедником. Возможно, лекарства и химикалии, смешавшись с почвой, спровоцировали зарождение яйца. Это интересно было бы проверить. Еще интересней было бы узнать комбинацию условий, которые создали монстра. Потом создать те же условия в лаборатории, получить и вырастить несколько экземпляров чудовища. Потом разобрать эти экземпляры почти по молекулам и скопировать новые свойства в технических устройствах. А потом – как водится: тем ядом подпитать свои отравленные стрелы и смерть соседям разослать – как там, у древнего поэта?

Этой весной Коре прошел последний этап нейропрограммирования, получил собственный кабинет в управлении, неограниченный кредит военного банка и право набрать собственную группу второй ступени. По шкале ММИНЕ его личная ценность теперь равнялась девяноста семи – это означало, что его жизнь была столь же ценна, как и жизнь девяноста семи условных стандартных граждан. Это значило, что в случае боевых действий например, ради спасения его головы командование (электронное, как это бывало чаще всего) пожертвовало бы головы девяноста шести человек, но никак не девяноста восьми. Столь высокую ценность Коре приобрел в результате непрерывного обучения и боевой подготовки. Это накладывало определенные обязанности, но и и давало почти неограниченные права в гражданской сфере. Например, но имел право приказать любому гражданину, имеющему личную ценность не выше пятнадцати и применить силу в случае сопротивления приказу.

Правда, он был запрограммирован на подчинение, на непричинение бессмысленного вреда, на выполнение служебного долга и против любых вредных привычек. Без этих программ невозможно продвижение по службе.

Он попросил посетителя подождать и переслал все данные в центр. Еще минут пять или семь – и электронный мозг сформулирует задание, еще четверть часа – и это задание утвердят. Или не утвердят, что тоже возможно. Каким бы ни было задание, Коре его выполнит – или забудет, если будет приказано забыть.

Уничтожить кибермонстра совсем не сложно. Для это не нужно даже применять сверхсовременные методы, достаточно и одной ракеты, наводящейся со спутника. Такая ракета, выпущенная где угодно – в Антарктике Японии или на Луне, обязательно найдет свою жертву, где бы та ни скрывалась.

Такие ракеты официально применялись для оборонительных терактов – например, если некоторый отдаленным политик начинал слишком зарываться. Ракеты бывали разного размера – самые маленькие величиной со спичку, такие были расчитанны на единичное уничтожение. Самые большие – величиной с тюбик питательной пасты.

Такие могли уничтожить целый район с населением, зданиями и коммуникациями.

Тысячи и тысячи спутников, роящихся над планетой, позволяли быстро засечь любой объект и не выпускать его из-под наблюдения. Любое существо или устройство, на которое наводилась ракета, было абсолютно отбречено. Но монстр, по данным предварительных наблюдений, имел достаточно совершенные системы защиты и нападения – некоторые из них были столь необычны, что земные конструкторы не имели о таких представления. Монстра надлежало вначале изучить, а уже потом уничтожить. Так и только так. Кроме того, монстр возникал из ничего, а точнее, его яйцо вырастало из почвы – почвы, зараженной разложившимися телами изменчивых. Не исключено, что эта зараза рано или поздно проникнет на материки и монстры начнут расти на полях и в лесах, как грибы. Значит надлежало выяснить механизм самозарождения монстра. Были и другие, чисто технические задачи.