– Так вам доводилось заходить в квартиру Сьюзен Грейнджер не только по официальному делу? – обратился Мейсон к свидетелю.

– Возможно, я заглядывал к ней время от времени, чтобы скоротать день.

– Если кто-то из жильцов дома «Белинда», не из соседних квартир, а просто из того же дома, заявит, что вы заходили к Сьюзен Грейнджер дюжину раз, то его показания будут правдивыми?

– Минутку, ваша честь, – вскочил со своего места Гамильтон Бергер. – Я возражаю. Задан спорный вопрос. Перекрестный допрос ведется не должным образом. Предполагаются факты, не представленные как доказательства.

– Вопрос спорный, – согласился судья Моран. – Возражение принимается.

– Вы заходили в квартиру Сьюзен Грейнджер дюжины раз? – спросил Мейсон.

Свидетель определенно чувствовал себя неуютно, он заерзал на стуле, изменил свое положение, откашлялся, вынул из кармана платок и высморкался.

– Как только решите прекратить тянуть время, можете отвечать, – заявил Мейсон.

– Я… зависит от того, что вы имеете в виду под дюжинами.

– Что вам непонятно? – спросил Мейсон.

– Сколько дюжин?

– Я оставляю это на ваше усмотрение. Сколько дюжин раз вы заходили в квартиру Сьюзен Грейнджер не по официальному делу?

– Я… не помню.

– Пять дюжин?

– О, не думаю.

– Четыре?

– Навряд ли.

– Три?

– Ну… не исключено.

– Тогда что вы имели в виду, заявляя, что не могли находиться там, кроме как при исполнении своих обязанностей?

Свидетель опять колебался какое-то время, затем на его лице появилась победная улыбка, потому что он придумал ответ на вопрос Мейсона:

– Я имел в виду день, о котором идет речь. Ваш вопрос, мистер Мейсон, относится к пятнадцатому августа текущего года, и я заявил вам, что в тот день я не мог находиться в квартире мисс Грейнджер кроме как в своей официальной должности.

– Вы имеете в виду – именно в тот день?

– Да, сэр.

– А чем тот день так отличается от трех дюжин других раз, когда вы заходили в квартиру мисс Грейнджер не по официальному делу?

– Ну, я… я не говорил, что заходил три дюжины раз.

– Мне кажется, что говорили.

– Я ответил, что не исключено, что три дюжины.

– Хорошо. Чем пятнадцатое августа текущего года отличается от других дней? Что такого особенного случилось в тот день?

– Ну… произошли кое-какие события, сделавшие тот день необычным.

– Сколько времени вы находились в квартире Сьюзен Грейнджер?

– Ну… тут опять… я не помню.

– Вы зашли после того, как ушел Хепнер?

– Нет, сэр.

– Значит, вы оказались там до появления Хепнера?

– Да, сэр.

– Вы видели там Дугласа Хепнера?

– Я… его слышал.

– Я именно так и предполагал, – сообщил Мейсон. – Давайте поговорим начистоту. – Мейсон подошел к столу защиты, взял в руки несколько документов, быстро пролистал их, очевидно, нашел то, что искал, и широкими шагами направился к свидетелю. – Вы прятались в квартире Сьюзен Грейнджер и подслушивали, что говорил Дуглас Хепнер, не так ли? – обратился Мейсон к Ричи.

Свидетелю стало очень неуютно. Он несколько раз поменял положение на стуле.

Мейсон взглянул на бумагу, которую держал в руках, словно для того, чтобы что-то прочитать, потом снова посмотрел на свидетеля и напомнил:

– Вы находитесь под присягой. Говорите правду. Вы прятались в квартире Сьюзен Грейнджер и подслушивали, не так ли?

– Да, сэр.

– Вот так-то оно лучше, – сказал Мейсон, складывая документы и бросая их драматическим жестом на стол защиты. – А теперь объясните, почему вы подслушивали?

– Потому что я решил, что дело дошло до точки… когда мне следует знать, что происходит.

– Между мисс Грейнджер и Дугласом Хепнером?

– Я просто хотел знать, что происходит. Я решил выяснить истинные факты, что там делает обвиняемая и как далеко…

Внезапно на ноги вскочила Сьюзен Грейнджер и заорала в негодовании:

– Этот человек врет! Его не было у меня в квартире. Он…

– Минутку, минутку! – закричал недовольный Гамильтон Бергер, поворачиваясь к Сьюзен Грейнджер.

– Сядьте, мисс Грейнджер, – обратился к ней судья Моран, в голосе которого слышалось сочувствие. – Мы не допустим нарушения порядка в суде. Свидетель дает показания.

– Но он врет, ваша честь!

– Вы не имеете права комментировать показания свидетеля, – заговорил судья Моран более сурово. – По завершении заседания вы вправе обратиться к окружному прокурору или, если пожелаете, к адвокату защиты и объяснить им ситуацию. Но подобным образом прерывать слушание дела вы не имеете права. Если вы не в состоянии контролировать себя, мне придется удалить вас из зала суда. Вы понимаете меня?

– Я понимаю, но почему я должна сидеть здесь и слушать лживые заявления, порочащие мое доброе имя? Мистер Ричи сказал мне, что находился в соседней квартире. Именно это я сама заявила сегодня утром и…

– Прекратите спорить с судом перед присяжными, – перебил судья Моран. – Сядьте, мисс Грейнджер.

Женщина опустилась на место.

– И молчите, – продолжал судья Моран. – Если у вас возникло желание обсудить что-то с представителями какой-либо из сторон, вы можете посовещаться с ними во время перерыва. Я не допущу больше никаких нарушений порядка.

Судья Моран повернулся к адвокату защиты и сказал:

– Продолжайте перекрестный допрос, мистер Мейсон.

– Возможно ли, что вы находились в квартире мисс Грейнджер без ее ведома?

– Я… я…

– Минутку, – вскочил со своего места Гамильтон Бергер. – Свидетель не может давать показания о том, что знает или не знает мисс Грейнджер. Для ответа на поставленный вопрос требуется вывод свидетеля.

– Возражение принимается, – постановил судья Моран, в уголках рта которого появилась улыбка.

– Возможно ли, что вы приняли меры предосторожности, чтобы мисс Грейнджер не знала, что вы находитесь в ее квартире?

– Я… я… я не в состоянии сказать.

– Вы имеете в виду, что не помните или что вам сложно сказать?

– Ну, я… конечно, не в состоянии давать показания о том, что ей известно.

– Как вы проникли в ее квартиру?

– Использовал запасной ключ.

– Мисс Грейнджер находилась дома, когда вы вошли?

– Нет, сэр.

– Она пришла позднее?

– Да, сэр.

– Мистер Хепнер находился в квартире мисс Грейнджер, когда вы вошли?

– Нет, сэр.

– Мистер Хепнер пришел позднее?

– Да, сэр.

– Вы отправились туда, чтобы встретиться с мисс Грейнджер?

– Нет, сэр.

– Зачем вы туда отправились?

– Я пошел туда… чтобы провести расследование.

– Расследование чего?

– Мисс Грейнджер сообщила, что у нее в квартире побывали вандалы и совершено вредительство.

– Вредительство какого рода?

– Я возражаю, – поднялся со своего места Гамильтон Бергер. – Это несущественно, недопустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу. Перекрестный допрос ведется не должным образом.

– Возражение отклоняется, – постановил судья Моран. – Я позволю адвокату зашиты разобраться с ситуацией. Она всплыла во время допроса свидетеля выставившей стороной, а значит, адвокат защиты имеет право полностью прояснить ее во время перекрестного допроса. Отвечайте на вопрос, мистер Ричи.

– Мисс Грейнджер сообщила, что, пока она уезжала на выходные, кто-то проник к ней в квартиру и отрезал донышки у тюбиков с краской, а затем выдавил масляные краски…

– Это определенно показания с чужих слов, – перебил Гамильтон Бергер. – Я считаю, что любое заявление, сделанное мисс Грейнджер этому свидетелю относительно имевшего место случая, является показаниями с чужих слов, если только оно не делалось под присягой. Перекрестный допрос ведется не должным образом.

Судья Моран колебался несколько секунд.

– Я думаю, что мы пытаемся выяснить, что упоминалось во время разговора, а не установить факт путем приведения этого разговора в качестве доказательства, – наконец сказал судья. – Правда… Пожалуй, я сам задам свидетелю несколько вопросов. – Судья Моран повернулся к Ричи, сидевшему в профиль к нему. – Посмотрите на меня, мистер Ричи, – приказал он.