– Объясните мне, в чем дело, – потребовал сержант Холкомб. – Как так получилось, что квартира вся в разрухе? Наверное, для того, чтобы проводить опись, вы не стали бы вываливать все на пол.

– Очевидно, кто-то заходил сюда до нас и что-то искал. Я собирался звонить в полицию после составления описи и просить ваших людей снять здесь отпечатки пальцев. Вы, возможно, обратили внимание, сержант, что мы ни к чему не прикасаемся, а стоим в центре комнаты и записываем, что видим. Делла, посмотри, пожалуйста, что там висит в шкафу. Кажется, мужские плащи и пальто. Постарайся не оставить отпечатков пальцев. Лучше, если ты ногой откроешь дверь. Молодец. Так, три пальто, один фрак, пять пар обуви… тут также стоит чемодан и…

– Минутку, – перебил Холкомб. – Это все доказательства.

– Доказательства чего?

– Не знаю, но это определенно доказательства. Кто-то здесь появлялся.

– Вы, безусловно, правы, господин сержант.

– Черт побери, я как-нибудь обойдусь без ваших шуточек, Мейсон. Вы утверждаете, что Фрэнк Ормсби Ньюберг – это Дуглас Хепнер?

– Конечно, – ответил Мейсон таким тоном, словно это был самый очевидный факт в деле.

– Мы давно пытаемся выяснить, где он жил. Мы предполагали найти что-нибудь подобное.

– Вы значительно облегчили бы себе работу, если бы просто спросили меня, сержант, – заметил Мейсон.

– Как мне кажется, вы сами только что оказались здесь.

– Вы абсолютно правы. У меня есть масса других дел.

– Мы это расследуем. Я прямо сейчас свяжусь с управлением. Попрошу прислать сюда специалистов по дактилоскопированию, а потом мы здесь все тщательнейшим образом просмотрим в поисках улик. Мы не хотим, чтобы кто-либо нам мешал.

Мейсон колебался несколько секунд, а потом заявил:

– Ну, наверное, вдова не будет возражать против усилий полиции, сержант, но я хочу попросить, чтобы личная собственность никак не пострадала. Проследите, пожалуйста, за этим персонально, господин сержант. Насколько вы знаете, у него осталась еще и мать, и мне не хотелось бы, чтобы потом мать обвиняла вдову, которую я представляю…

– Если вы в курсе, где находится мать, сообщите нам. Мы никак не можем ее найти.

– И мы тоже. Она как сквозь землю провалилась. Вы не считаете это подозрительным, господин сержант?

Холкомб постепенно приходил в себя и, как обычно, стал отвечать надменно и с напыщенным видом:

– Мне надоели ваши шуточки, Мейсон. Я спрашиваю вас: вы в курсе, где находится мать Дугласа Хепнера?

– Нет.

– У вас имеется ключ от этой квартиры?

– Да.

– Отдайте его мне.

– Нет, – покачал головой Мейсон. – Администратор всегда вас впустит, открыв дверь запасным ключом. Я должен вернуть ключ… Вы понимаете мое положение, господин сержант.

– Не уверен. Здесь мне что-то кажется подозрительным.

– Конечно, – согласился Мейсон. – Кто-то вломился в эту квартиру и что-то искал. Я предполагал, что полиция, пока вы не сообщили мне, что совсем недавно выяснили про эту квартиру. Я, естественно, верю вам на слово, господин сержант. Не сомневаюсь ни минуты в ваших заявлениях, хотя временами и не замечаю подобной реакции с вашей стороны на мои заявления.

– Как долго вы находитесь здесь? – повернулся сержант Холкомб к Делле Стрит.

– Какое-то время, – ответил Мейсон. – Я выступал в суде, насколько вам известно, и потратил много часов на подготовку. У меня еще просто не было возможности заняться гражданскими аспектами дела, потому что над моей клиенткой висит обвинение в совершении уголовного преступления. Однако я в самое ближайшее время планирую переключиться на вопросы наследования и…

– Послушайте, – перебил Холкомб. – Вы уже это говорили. Теперь я хочу допросить вашу секретаршу.

– А я пытаюсь предоставить вам интересующую вас информацию, – ответил Мейсон.

– Черт побери! – взорвался Холкомб. – Убирайтесь отсюда. Я сейчас позвоню в управление и попрошу прислать специалистов по дактилоскопированию. И не вздумайте возвращаться, пока не получите специального на то разрешения.

– Весьма своеобразное отношение к адвокату, ввиду того…

– Вон! – заорал Холкомб. – Убирайтесь ко всем чертям!

Сержант повернулся к администраторше дома, полной женщине лет пятидесяти, стоявшей в дверном проеме и ловящей каждое слово.

– Мы опечатаем квартиру, – заявил он, – и проследим, чтобы ни одно неуполномоченное лицо не заходило внутрь. Выйдите, пожалуйста, в коридор, мадам, за вами через порог переступят эти трое, а я последним покину помещение. Дайте мне запасной ключ, и я сейчас же свяжусь с управлением.

Администратор выполнила просьбу сержанта Холкомба.

– На выход, – приказал Холкомб Мейсону.

Пол Дрейк с готовностью направился в коридор, за ним последовала Делла Стрит. Мейсон замыкал шествие.

– Делла, отметь, пожалуйста, в блокноте, что составление описи было прекращено в связи с появлением на месте полиции, пожелавшей расследовать незаконное проникновение в чужое жилище, – давал указания Мейсон. – Поставь дату и точное время. Если теперь из квартиры что-либо пропадет, ответственность за это придется брать полиции. Надеюсь, господин сержант, вы сразу же поставите меня в известность, когда закончите здесь свою работу, чтобы я мог заняться своей? Спокойной ночи, господин сержант.

С этими словами адвокат направился к лифту в сопровождении Деллы Стрит и Пола Дрейка.

Как только они вошли в кабину и дверца за ними закрылась, сыщик прислонился к стенке и, словно с трудом держался на ногах, вынул из кармана носовой платок и вытер пот со лба.

– Черт побери, Перри, никогда не знаешь, что ты выкинешь, – вздохнул он.

– А как ты теперь собираешься объяснять полиции, – с тревогой спросила Делла Стрит, – что Элеонора, ранее заявлявшая полиции, что не помнит, где провела последние две недели, чем занималась и с кем встречалась во время медового месяца, сообщила тебе, где жил Дуглас Хепнер, и вручила ключ от его квартиры?

– Я займусь решением этой проблемы, когда она передо мной встанет. Надо переходить через мост, когда оказываешься возле него.

– Нет никакого моста! – воскликнул Пол Дрейк. – Только пропасть. Тебе придется или перепрыгнуть через нее, или лететь вниз.

Когда заседание суда на следующее утро возобновилось, сложилась несколько необычная ситуация, на что обратили внимание все присутствующие.

Когда в деле участвовал Мейсон, все места в зале оказывались заняты, но на этот раз большая их часть осталась свободна, что указывало на тот факт, что в глазах общественности дело по обвинению Элеоноры Хепнер было решено, никакого драматизма не ожидалось и даже самому Мейсону не удастся добиться оправдания клиентки.

Окружной прокурор Гамильтон Бергер с раздражением посмотрел на полупустой зал. В тех случаях, когда он терпел унизительное поражение от Мейсона, заголовки во всех газетах информировали читателей о происходящем, в результате чего зал заполнялся до предела. Теперь же, когда он не сомневался в победе, показать себя ему удастся всего лишь небольшому числу зрителей.

– Ваша честь, – обратился Гамильтон Бергер к судье Морану, – теперь мне хотелось бы пригласить мисс Этель Белан в качестве своей следующей свидетельницы.

– Мисс Белан, пройдите, пожалуйста, вперед и принесите присягу, – приказал судья Моран.

Этель Белан, определенно, тщательно готовилась к выступлению в суде и долго подбирала одежду. Она излучала уверенность в себе и горячее желание посоревноваться в остроте ума с самим Перри Мейсоном. Она подняла правую руку, приняла присягу, заняла свидетельскую ложу, ответила на обычные предварительные вопросы, продиктовала секретарю свой адрес и род занятий и в ожидании посмотрела на Гамильтона Бергера.

Окружной прокурор с видом мага-волшебника, готовящегося к умопомрачительному трюку, который лишит дара речи всех присутствующих, обратился к свидетельнице:

– Мисс Белан, вы проживаете в доме «Белинда», в квартире триста шестьдесят, не так ли?