– Да, мы сами столкнулись с проблемой, как избавиться от назойливых репортеров, – призналась медсестра. – Они не дают нам покоя. Конечно, вы понимаете, миссис Джордан, что говорить придется вам – по крайней мере, пока не последует какая-то реакция. Дежурная медсестра вам все подробно объяснит. А вот как раз и она сама. Майра, это миссис Джордан, сестра пациентки из девятьсот восемьдесят первой палаты, вернее, мы думаем, что сестра. Это мистер Мейсон, адвокат. Пожалуйста, проводи их в палату. Может, таким образом нам удастся чего-нибудь добиться.

Дежурная медсестра кивнула и обратилась к Мейсону и миссис Джордан:

– Следуйте за мной, пожалуйста.

Она неслышно пошла вперед, указывая дорогу, лишь накрахмаленный халат слегка шуршал. Они поднялись на лифте на девятый этаж, и медсестра открыла дверь девятьсот восемьдесят первой палаты.

– Прямо заходите, – прошептала она. – Встаньте у кровати. Следите за выражением лица пациентки. Если вам покажется, что она вас узнала, позовите ее по имени.

– Я все поняла, – ответила Ольга Джордан.

Миссис Джордан и Мейсон вошли в палату.

На кровати лежала молодая девушка в больничной одежде и пустым взглядом смотрела в потолок. Ее лицо выражало полную беспомощность. Она мгновенно вызывала сочувствие.

Ольга Джордан остановилась у кровати.

Лежавшая девушка определенно уловила какое-то движение и повернула голову. Голубые глаза оценивающе посмотрели на вновь прибывших, и она практически сразу же отвернулась.

Потом глаза снова посмотрели на Ольгу, уже опять начали отворачиваться, но внезапно округлились, шея напряглась. Девушка приподняла голову.

– Элеонора, – тихо позвала Ольга Джордан.

На какое-то мгновение в голубых глазах появилось выражение неуверенности, потом девушка несколько раз моргнула, словно только что проснулась, и села на кровати.

– Ольга? – воскликнула она. – Ольга, моя дорогая? Дорогая, дорогая Ольга! Как я рада тебя видеть!

Девушка раскрыла руки для объятий. Ольга Джордан обняла Элеонору.

– Бедняжка! – сказала Ольга. – Бедняжка!

В голосе Ольги Джордан ясно слышалась симпатия.

Мейсон стоял у изголовья кровати. Он встретился взглядом с медсестрой. Та ободряюще улыбнулась, кивнула Мейсону и отошла в угол палаты, откуда она могла все слышать, оставаясь вне поля зрения пациентки.

– О, Ольга, мне кажется, что я не видела тебя целую вечность, но, с другой стороны… прошло не больше часа или, самое большее, двух. Где я, Ольга? Что это за комната?

Золотистая головка повернулась вначале в одну сторону, потом в другую. Внезапно девушка заметила Мейсона.

– Кто это? – спросила она.

– Мистер Перри Мейсон, адвокат, которого я наняла, чтобы помочь тебе.

– Адвокат? Зачем мне адвокат? И в чем он собирается мне помогать?

– Мы подумали, что, наверное, будет лучше, если тебя станет представлять адвокат.

– Зачем? Мне не нужен адвокат, – заявила Элеонора, но тем не менее улыбнулась Мейсону. – Правда, если он мне все-таки потребуется, я хочу, чтобы он оказался таким, как вы.

– Спасибо, – поклонился Мейсон.

– Где я? Что происходит? – продолжала задавать вопросы Элеонора. – Я сейчас оденусь и уйду отсюда.

Она откинула одеяло, показав стройные ноги и кожу кремового цвета, внезапно поняла, что у нее приподнялась ночная рубашка, схватила ее за подол и быстро натянула.

Ольга нежно взяла девушку за плечи.

– Тебе придется остаться здесь ненадолго, Элеонора.

– Где здесь? И почему я должна оставаться?

– Это больница, дорогая.

– Больница?!

Ольга кивнула.

– Но что я делаю в больнице? Это абсурд, Ольга! Я только что ушла из дома. Я… минутку. О да, я попала в аварию. Какой сегодня день?

– Вторник.

– Все правильно. Вчера был понедельник. Мы уехали в понедельник вечером, второго числа.

– А где Дуглас? – поинтересовалась Ольга.

– Дуглас? Боже праведный, где же Дуг? Он вел машину. Что произошло? Он ранен? Ольга, скажи мне! Не пытайся от меня ничего скрыть. Где он? Говори!

– Мы не знаем, дорогая. Сегодня вторник, но не третье число, а семнадцатое. Мы получили телеграмму с сообщением, что ты вышла замуж. Она пришла из Юмы, Аризона. За ней последовало несколько открыток.

– Значит, они были отправлены после аварии, следовательно, с Дугом все в порядке.

– Какой аварии, дорогая?

– В понедельник вечером. Огромные фары прорезали темноту, словно два больших светящихся глаза, старающихся разорвать меня на части, затем…

Она внезапно замолчала, закрыв лицо руками.

Ольга похлопала ее по плечу:

– Успокойся, дорогая, успокойся. Не пытайся ничего вспомнить.

– Со мной все в порядке, – ответила Элеонора. – Только я должна понять, что же произошло. Если мой муж где-то развлекается без меня, то мне это совсем не по душе. Я представляла медовый месяц несколько по-другому. Наверное, во время той аварии я сильно ударилась головой.

Элеонора подняла правую руку и принялась водить ею по своим золотистым волосам, пытаясь определить, не осталось ли шишки. Затем она повернулась к Мейсону, оценивающе посмотрела на него и заявила:

– Вам придется или выйти, или отвернуться, потому что я сейчас намерена одеваться.

– Минутку, – сказал Мейсон. – Вам нужен покой. Вы на какое-то время потеряли память.

– Да, отключилась после аварии, – признала Элеонора и засмеялась. – Но это не страшно. Подобное случается со многими. А с бойцами на ринге – вообще постоянно, так что они даже привыкают к этому и отскакивают от пола, как резиновые мячики, падая в очередной раз. А что говорится в отчете об аварии? Кто в нас врезался?

– Мы не слышали ни о какой аварии, дорогая, – ответила Ольга Джордан.

– О боже! О ней, несомненно, должны были сообщить в полицию. Но тогда как ты оказалась здесь, Ольга, если ты не слышала про аварию?

– Я увидела в газете твою фотографию.

– Мою фотографию?!

– Мы надеялись, что вы объясните нам, что случилось, – вставил Мейсон.

– Мы с Дугом отправились в Юму, чтобы пожениться… Затем прямо передо мной появились эти фары, последовал сильнейший толчок… И вот я здесь, в больнице… По крайней мере, ты, Ольга, утверждаешь, что это больница.

– Послушай, Элеонора, никто не представляет, что произошло. Ты где-то была. Никто не знает, чем ты занималась. Вчера вечером тебя задержала полиция. Ты без определенной цели гуляла по парку, в плаще, под которым были лишь маленькие прозрачные трусики…

– Я, в парке, без одежды? О господи! – воскликнула Элеонора, а потом внезапно расхохоталась.

Ольга в удивлении приподняла брови.

– Мне приходилось слышать о людях, которые внезапно понимали, что какой-то промежуток времени миновал их стороной и они словно перескочили через целую неделю. В результате аварии я перескочила через две. А вы, мистер Мейсон, планируете меня защищать и охранять?

– Постараюсь вам помочь, – ответил Мейсон. – Вы помните хоть что-нибудь из того, что произошло за последние две недели?

– Нет, совсем ничего. Только саму аварию.

– Она определенно произошла две недели назад, – заметил Мейсон.

– Следующее, что я помню, – это то, как я лежала здесь в палате, входили и выходили какие-то неизвестные мне люди, а потом вдруг я внезапно увидела Ольгу. Я почувствовала легкое головокружение, и память начала возвращаться ко мне, словно я проснулась после долгого сна. Я себя прекрасно чувствую. Я отчетливо помню все до того момента, как в нас врезалась машина.

– Где это произошло? – спросил Мейсон.

– По дороге на Юму.

– Вы не в состоянии точно указать место?

– Нет. Все, что случилось в тот вечер… Мне не сосредоточиться на тех событиях… У меня такое ощущение, что я постоянно соскальзываю, думая о них…

– В таком случае и не пытайтесь вспомнить, – сказал адвокат. – Просто расслабьтесь и отдохните.

– Спасибо. Я вдруг почувствовала страшную усталость.

Дверь в коридор бесшумно открылась. В палату зашел мужчина, которого отличали резкие движения и деловой вид.