– Простите меня за мой вид, – сказал он. – И за то, что я сижу в вашем присутствии, но в данных обстоятельствах я не могу встать…

– Нет, нет, – поспешила заверить его Психея, невольно отступая назад в страхе, что этот непредсказуемый человек способен «исправить положение». – Пожалуйста, не вставайте. Нам надо поговорить.

– Могу только сказать, что мое время, как и многое другое, принадлежит вам, спрашивайте, дорогая Психея.

– Вы невыносимы, сэр. Мне нужно только ваше время. И я заплатила вам за один вечер.

Он непринужденно откинулся на спинку кресла.

– Считайте это выступлением на бис, дорогая. Сдерживая негодование, Психея до боли стиснула зубы.

– Ваше присутствие больше не требуется, и не называйте меня «дорогая».

– Как скажете, милая Психея.

– Я не разрешаю вам так называть меня! – Теряя самообладание, Психея указала на дверь. – Я требую, чтобы вы покинули мой дом.

– Я не беру почасовой оплаты, дорогая Психея. – Гейбриел задумчиво и с интересом изучал ее.

– Не называйте меня так! – выкрикнула она. – Я не могу больше продолжать эту игру.

«Как интересно, – подумал Гейбриел, – такая холодная красавица может испепелить мужчину своим гневом». Если бы только у него было время разжечь в ней эту страсть, спрятанную под внешней холодностью.

– Но вы не можете и проиграть ее, – спокойно возразил он.

Его самообладание пристыдило Психею.

– Нет, я не могу проиграть. Моя сестра и ее будущее значат для меня больше, чем мелкие, – она многозначительно посмотрела на Гейбриела, – или крупные неприятности. Но не забывайте, что вы маркиз Таррингтон, или вернее, что вы не маркиз Таррингтон.

Гейбриел пожал широкими смуглыми плечами, на которые Психея старалась не смотреть. Где он жил раньше, где солнце так опалило его кожу? Она представила его на берегу южного моря или в тропических джунглях. Нет, она не может тратить время на фантазии, как бы ни был красив этот шантажист.

– Может быть, мне не нужен ваш титул, Психея. – Гейбриел не обращал внимания на ее широко раскрывшиеся глаза, он думал о том, какая великолепная фигура скрыта под строгим платьем. – Может быть, он у меня уже есть.

У Психеи округлились глаза.

– А может быть, Зевс на молнии спустится с неба и сожжет моего дядю и Перси? – Девушка выразительно взглянула на его колени, прикрытые газетами.

– Я здесь только для того, чтобы помочь вам, дорогая Пси… мисс Хилл. Если помните, у нас общая цель.

– Разве? – Она взяла себя в руки. – Кроме того, вы послали моего слугу с поручением в такое время, когда честные люди не выходят на улицу. Вам следовало подождать до утра.

– Вы правы, но я не хотел очутиться в том положении, в котором нахожусь. – В его улыбке было столько очарования, что Психея не смогла оставаться равнодушной. Но она не позволит ему заставить ее забыть о своем гневе.

– Но он пропал, и я беспокоюсь о нем, – настойчиво продолжала она. – Моя мать всегда говорила мне, что низшие классы заслуживают не меньшей заботы об их благополучии, чем богатые, и я считаю, что она была права.

Неужели то, что она увидела в его глазах, было уважением? В свете ее приняли бы за сумасшедшую, выскажи она такое мнение.

– Надеюсь, его только ненадолго задержали, – серьезно сказал он. – Мне бы следовало самому поискать его. Я буду выглядеть довольно странно в вечернем платье, но ничего не поделаешь. Как только принесут мою одежду…

Это вновь напомнило Психее, что она не должна находиться здесь, одна в его комнате. Пойдут сплетни, а что скажет тетя Софи?

– Я прикажу, чтобы вам немедленно принесли одежду. Он кивнул, и улыбка снова озарила его лицо.

– В следующий раз, когда я буду встречать вас в своей комнате голым, обещаю…

– Следующего раза не будет! – сердито перебила Психея, боясь услышать продолжение его фразы. Но ей было необходимо кое-что сказать ему. – Вчера, когда вы так грубо сами пригласили себя остаться здесь на ночь, я решила вычесть стоимость комнаты и завтрака из вашего гонорара. Думаю, вы не будете возражать. – И она решительным шагом вышла из комнаты. Давая выход своему раздражению, Психея громко хлопнула дверью.

В холле стояла расстроенная Симпсон.

– Да? – резко спросила Психея, но тут же понизила голос. Она не станет вымещать свой гнев на слугах. – В чем дело, Симпсон?

– Уилсон, мисс, – ответила горничная. – Думаю, вам надо посмотреть самой.

Психея невольно зажала рот рукой.

– Он не… – Она представила тело несчастного лакея, найденное в переулке с перерезанным горлом и вывернутыми карманами.

– Он напуган, мисс, и у него ужасная шишка на голове, но… – начала Симпсон.

Психея не дослушала ее. Она с облегчением расправила плечи и сразу же направилась к лестнице, ведущей на этаж, где находились комнаты для прислуги. Открыв дверь в общий зал, она увидела нескольких горничных и лакеев, столпившихся вокруг пропадавшего слуги. Бессильно опустив руки, он сидел на деревянном стуле. При виде ее он вскочил, но, покачнувшись, снова тяжело опустился на стул.

– Сиди, Уилсон. С тобой все в порядке? – спросила девушка.

Слуги расступились, и она увидела, как экономка, миссис Макнилли, выжимает чистую тряпку над тазиком с уксусной водой, стоявшим рядом с ней. Экономка осторожно промывала большую лиловую шишку на голове лакея. Психея заметила у него еще несколько царапин и порезов. Его ливрея была разорвана и покрыта грязью.

– С тобой все в порядке? – повторила Психея. – Не позвать ли доктора?

Лакей вздрогнул:

– О нет, мисс. Не надо мне пускать кровь. Я и так потерял достаточно, пролежав без сознания в темном переулке всю ночь.

– Похоже, кости у него целы, мисс Психея, – сказала экономка, стирая засохшую кровь с его лица. – Ему еще повезло. Это была целая шайка разбойников.

– Расскажи, что произошло, – попросила Психея.

– Я только пошел, куда мне велел его милость, в гостиницу возле порта, убогое место, мисс, и попросил отдать мне его вещи. Он дал мне монету, чтобы заплатить по счету, и еще одну для меня, которую они и отобрали, – с горечью добавил он. – Такой хорошей монеты я не получал с… – Поняв, что не следует этого говорить, он замолчал.

Психея притворилась, что ничего не заметила. Их слугам всегда хорошо платили. Ее родители никогда не скупились, но она понимала, что лакея огорчает потеря больших денег, неожиданно свалившихся ему в руки.

– Кто на тебя напал?

– Это случилось, когда я вышел из гостиницы, мисс. Я нес саквояжи его милости, у него не было никакого сундука, может, его еще не прислали, и, когда я повернул в сторону Мейфэра, все они, их, должно быть, было не меньше сотни, выскочили из переулка и набросились на меня. Я не мог даже защищаться. – Он содрогнулся, а молоденькие служанки вскрикнули от ужаса.

– Тебе повезло, Уилсон. Ты еще легко отделался, – спокойным тоном заметила Психея. Только истерик ей не хватало.

Он кивнул, не переставая дрожать.

– Я помню толпу матросов, с песнями и руганью они вышли из соседней таверны и, наверное, спугнули грабителей. Я очнулся утром от боли в голове. Простите, что так получилось с вещами милорда, мисс. Должно быть, эти разбойники думали, что в них деньги или драгоценности. Надеюсь, он не будет винить меня…

Психея забыла о багаже мистера Синклера. Оглянувшись, она увидела валявшуюся на полу пару саквояжей, разорванных и изрезанных ножами. Несчастный Уилсон выполнил свое поручение и принес все, что осталось от багажа. Она увидела, что из одного разреза выглядывает оторванный кусок рубашки из тонкого полотна. Воры испортили не только саквояжи, но и их содержимое. Похоже, от злости, что не нашли того, что искали.

– Кто-то, должно быть, слышал, как ты спрашивал вещи маркиза Таррингтона, – задумчиво заметила она. – Это очень плохо.

– Но я был очень осторожен, как меня и предупредил его милость. Он там даже не назвал своего титула, а одно только имя.